– Да, – сказала Надежда Петровна, тоже мечтательно прикрыв глаза. – Папа потом повез меня на своем грузовике за город. Мы купались в реке и любовались закатом. Раньше все было гораздо проще, чем теперь. Лучше было.
Дочь пристально посмотрела на отца:
– Пап, а ты любил маму?
Николай Васильевич усмехнулся. Привлек жену к себе и поцеловал в висок.
– Я и сейчас ее люблю.
– Тебе было двадцать шесть, когда вы поженились? – спросила Женька. – А маме – двадцать четыре?
– Кажется, да. – Отец смешно наморщил лоб.
– И сколько ты ухаживал за мамой? Три года?
– Что-то около того.
Женя вздохнула и ничего больше не сказала.
Выйдя из дома, она первым делом заглянула в ящик и увидела письмо от Димы. Тут же распечатала его и прочитала. Письмо и правда блуждало где-то, потому что штемпель был от двадцать шестого марта. Димкино письмо было не таким, какие он обычно пишет. Он поздравлял девушку с днем рождения и желал счастья. Люблю – одним этим словом была исписана вся последняя страница.
На свадьбу Женя пришла в веселом расположении духа. Она даже не боялась встречи с Антоном, потому что после новогоднего праздника они больше не виделись. Правда, он пару раз звонил ей, но Женя быстро отбивалась от него короткими фразами.
Там ее ждал маленький сюрприз – Антон пришел с девушкой, симпатичной, но худой. Когда он поздоровался, девушка окинула Женьку придирчивым и недовольным взглядом. «И чего она на меня зырит так, будто я ей уже три года десять рублей должна», – подумала Женька. Но даже это не испортило ее веселого настроения. За столом Женька ела за двоих и танцевала без устали вместе с остальными гостями. Три раза на медленный танец ее пригласил Антон.
Скоро должны были разносить каравай и вручать подарки, а Жене вдруг приспичило в туалет. Следом за ней поплелась и Антонова девушка – может, хотела покурить тайком или еще что.
– Ты, мелочь пузатая, если еще раз будешь с ним танцевать, я тебе морду намылю прямо при всех, ясно? – услышала Женя совершенно неожиданно для себя.
Она тоже окинула девицу неласковым взглядом:
– Ты на себя-то посмотри. Вместо грудей два прыщика, а еще обзывается. Если бы мне нужен был твой Антон, я бы с ним сразу после Нового года начала встречаться. Но и теперь не поздно. Сейчас пойду, найду его, и он проводит меня домой.
Девица внезапно дернула Женю за волосы, но та, падая, уцепилась за ее кофточку, подмяла под себя, и они покатились по полу. Подружка Антона вонзила в соперницу свои острые когти, а Женя пыталась поцарапать ей лицо. Наконец ей это удалось, правда, царапина получилась неглубокой, но это придало девушке уверенности, и она начала изо всех сил пинать наглую хищницу коленями, стараясь отпихнуть ее от себя. Та отвечала ей тем же и с не меньшей яростью. Если бы к ним не подоспели две незнакомые женщины, тоже гостьи, эта мерзавка, скорее всего, порвала бы на Женьке всю одежду. Женщины растащили дерущихся в разные стороны. Девица вырвалась и убежала, а Женя расплакалась: ее бежевый брючный костюм стал просто черным. А вот на платье девушки Антона пятна были почти не заметны.
В таком виде Женя не могла идти к общему столу, поэтому, стараясь не привлекать к себе внимания, прошла на кухню. Найдя в куче свертков свой подарок, она хотела забрать его с собой, чтобы вручить Эльке завтра, но потом передумала. Ее вдруг осенило – можно положить заварник в холодильник. Элька завтра туда полезет, найдет коробку и увидит, что это подарок от ее любимой подруги. Тогда она не обидится, что Женя ушла раньше и без предупреждения.
В холодильнике свободное место было только в морозилке, вот туда и сунула девушка чайник, предположив, что мороз не повредит чудесным расписным соловьям.
В конце июня приехал Дима. Женя чуть не выронила стакан с молоком, когда открыла дверь и увидела высокого молодого человека в военной форме.
– Молочко пьете, сударыня? – спросил он, улыбнувшись, и только по голосу девушка узнала своего возлюбленного.
Она не завизжала, как Элька при виде своего Максика, а просто прислонилась спиной к стене и, не отрываясь, совершенно счастливая, смотрела на Диму. А он взял стакан и выпил молоко. Потом сказал:
– Ну вот, теперь можно целоваться.
Они обнялись, и Димка так крепко сжал Женю в своих объятьях, что голова у нее закружилась, а в глазах поплыли фиолетовые круги.
– Ты хоть бы написал, что приедешь, – слабым голосом поругала она любимого. – Так ведь можно и умереть от неожиданности... Чаю хочешь?
Курсант кивнул. Они прошли на кухню, и Женя налила ему горячего чаю. Дима отпил глоток и вдруг, что-то вспомнив, сбегал в прихожую и вернулся с оранжевым свитером.
– Это тебе, Ева. Ты вечно мерзнешь...
– Ой! – девушка не нашла слов от неожиданности.
Она тут же надела свитер и побежала к зеркалу. Обновка была великолепной, как раз по размеру и пахла Димой вперемешку еще с чем-то, чужим, незнакомым. Дима подошел к ней сзади, он был уже в одной рубашке. Смешная такая рубашка, зеленая, с карманами и множеством пуговиц... Женя улыбнулась. Но вдруг она поймала в зеркале его взгляд. Дима тяжело дышал. Ей тоже стало не хватать воздуха. Она повернулась к нему:
– Димочка...
Парень подхватил девушку на руки и опустил на кровать. Они так соскучились друг по другу, что дрожали всем телом.
– Что это? – удивился Дима. – Зуб на зуб не попадает, будто от холода...
– Любимый мой! – только и смогла прошептать она в ответ.
Дрожащими пальцами она попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке, но они не поддавались, были очень маленькими и казались намертво пришитыми к петлям...
Дима стянул с Жени свитер, потом сорвал футболку и, жадно глядя на ее обнаженные груди, стал быстро расстегивать рубашку. Но терпения у него хватило только на две верхние пуговицы, после которых он просто снял рубашку через голову и отбросил в сторону. Затем переместился чуть дальше от девушки и нежно, с улыбкой на лице завел руки ей под юбку. Она зажмурилась, представив, что это не руки, а легкие лодочки, которые всегда плывут к своей цели. Лодочки эти ласково причалили к берегу ее счастья, немного покачались, поднимая горячие волны желания, и осторожно потянули тонкую ткань трусиков. Женя приподняла попку, уступая им дорогу, и это легкое усилие вдруг так возбудило ее, что она выгнулась на кровати мостиком и громко, сладостно застонала.
Одним быстрым движением Дима лишил ее трусиков и с головой залез под юбку. Ничего такого он раньше не делал! Женя прикусила губу и пошире раздвинула ноги. Она испугалась: вдруг он решит, что она стыдится этого нового поворота в их сексуальных отношениях? Она положила руки Диме на затылок и тихонько прижала его голову к себе. То, что она ощущала, невозможно было сравнить ни с чем в жизни. Теперь ее любимый стал частью ее голого тела, и каждое шевеление этого тела вызывало у нее сладостный стон. Это продолжалось целую вечность, волны блаженства накатывали на девушку одна за другой, и каждая следующая была мощней предыдущей, а в самом конце вечности ударил такой шторм, что она, резко выгнувшись, дико закричала. Сознание улетело куда-то в розовую пучину чувств, где царило счастье, где пели птицы и цвели абрикосы. Оно словно оторвалось от тела, его не было в комнате, оно улетело в немыслимую даль. Сколько Женя там пробыла, она не знала. Но вот, понемногу приходя в себя, она стала ощущать в бедрах приятные последствия того чудесного взрыва, она как бы вновь возвращалась в свои мышцы, наполняя их жизнью. Она старалась не шевелиться, все ее существо стремилось как можно дольше продлить это состояние физического восторга.
