Женщина тяжело вздыхает и качает головой.
— Это так не работает. Я должна услышать просьбу.
Хочется хлопнуть ладонью по столу и выскочить. Но я сцепляю зубы.
— Я прошу вас, Татьяна, максимально понятно объяснить мне, что и как вы увидели и что именно после этого сделали. — Я с недоумением прикладываю к щекам собственные ладони. Они теплые. Давно уже такими не были. Только во время секса и согреваются. Как и ноги.
— Этот твой хрен неумный, ну, тот, с которым ты экспериментировала, типа гуру, давно это было? Объяснял он тебе что-то про энергию, про чакры, меридианы, тонкие тела?
Володя? Володя любил цитировать Гребенщикова «Духовные люди — особые люди, их не готовят в обычной посуде» и частенько прохаживался по всем модным направлениям нетрадиционной медицины и эзотерическим учениям любого толка. А если ссылался изредка на практики Хатха-Йоги, то каждый раз детально объяснял физиологическую составляющую каждой позы и каждого комплекса упражнений.
Татьяна снова качает головой. Явно осуждающе. Но в большей степени горестно.
— Тогда постараюсь максимально просто. Запрограммировали тебя, рыбонька. Крепко запрограммировали. Как биоробота, которым ты, по сути, была после его экспериментов. С заложенной внутри тебя миной замедленного действия. Вот что я увидела. И мина тикала, отсчитывая последние дни или даже часы. А, взорвавшись, уничтожила бы твою личность, выжгла бы душу на радость манипулятора. И завел он эту мину вот здесь, — она прикладывает свою горячую, словно кирпич из горящей печки, ладонь на мой низ живота — чуть выше лобка и ниже пупка. И будто в подтверждение ее слов под ладонью что-то ритмично и отчетливо пульсирует, как артерия на шее после длительной интенсивной пробежки.
— Человеческое тело — это не только кости, сухожилия, мышцы, нервы, не только материальное нечто, поддающееся измерению приборами и раскладывающееся на химические элементы при лабораторных анализах. А человеческая психика это не всего лишь излюбленные психиатрами фобии, филии, гештальты, паттерны и психосоматика. В первую очередь наше тело — энергопотоки, которые в идеальном случае должны находиться в резонансе со Вселенной. Ты наверняка слышала про чакры — основные энергетические центры. И энергия должна циркулировать в них без перебоев. А у тебя шесть из семи были запечатаны почти наглухо. И только вторая снизу, та, что отвечает за секс и еду ради удовольствия, была раскачана до состояния гудящего от высокого напряжения электрического оголенного провода. И все окружающие люди, соприкоснувшиеся с тобой, получали нехилые такие разряды, вызывавшие ответную реакцию в их собственных сексуальных чакрах. В женщинах эта реакция была, скорее всего, отторжением, агрессией. А в мужчинах наоборот — неконтролируемым притяжением, ну и, в случае твоего отказа делиться этим током еще и еще, возможно, тоже агрессией.
Я прикрываю глаза, чтобы скрыть свое недоверие и легкий сарказм.
— Да не прячь ты глаза, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но тебя приучили воспринимать окружающий мир в первую очередь как материальный. А это не совсем так. Так что, девонька, мне даже удивительно, что ты продержалась так долго и каким-то чудом избежала группового изнасилования, или серьезной болячки, связанной с детородными органами, или вообще маньяка озабоченного на всю голову не подцепила. Уж больно запущенный случай. Хотя вот еще одна у тебя пусть слабо и тускло, но светится. Та, что за творчество отвечает. Только туда немного и просачивалось. Ты, может, стихи пишешь? Или картины?
— Я пою. Иногда. Очень редко.
— А надо часто. Как можно чаще. Не научил тебя никто трансформировать твою энергию. А без такой трансформации тебе только секс и остается. Животный, примитивный, чисто физиологический, в больших количествах. Тебе точно такое надо? Так сильно любишь трахаться? Именно трахаться, совокупляться, а не заниматься любовью с возлюбленным?
Я стискиваю зубы, до хруста.
— Как там принято говорить? Отрицание, гнев, торг, принятие и смирение — да? Ты еще пройдешь все эти стадии. Но ты бы не отрицала и не гневалась столь яростно, если бы я не попала в самую больную твою точку. Прости за эту боль, девонька. Целебная она. Значит, ты еще живая. Значит, не все еще атрофировалось. Значит, выкарабкаешься, вопреки прогнозам и чаяниям того, кто искорежил твою жизнь и чуть не сломал личность.
Она еще раз кладет свою горяченную руку на мой живот и задумчиво жует губами.
— А он у тебя, случаем, не первым был? Это он взял твою невинность?
Я механически киваю, а Татьяна лишь вздыхает.
— Что ж вы такие неразумные, детки, рыбоньки мои. Не ведаете, что творите, а потом не понимаете, откуда проблемы да болячки на ваши головы сыпятся. Думаешь, зря наши предки так трепетно относились к понятию непорочности? Это же сильнейшая энергетическая привязка. Психологи импринтом его называют. Жена, что обязана была во всем подчиняться и слушать своего мужа, на него должна быть запечатлена. На своего господина и защитника, какими они и были во все времена. Или, думаешь, просто так столько веков существовало право первой ночи? А в некоторых первобытных племенах это вообще только шаманы и делали, скрывавшие свое лицо. Ты ж его часто вспоминаешь, мужчину этого, кому позволила стать первым?
Да каждый день.
И каждый день все вокруг происходящее воспринимаю сквозь призму поданной им информации.
— Часто. Очень часто.
— Сперва он выделил тебя из всех. Дал понять, что видит и ценит твою исключительность. Избранность. Потом начал методично отвращать от родных и близких. Потом заменил их собой и своим окружением, уверяя, что только эти люди могут оценить твою исключительностью и избранность. Только им доступны те же ценности. Только с ними ты будешь чувствовать себя комфортно и защищенно. А потом создал ситуацию, при которой ты должна была ощутить свою оторванность от него и через время вернуться, чтобы окончательно принять все, что он говорит, не подвергая более сомнению.
Да.
Именно так все и было.
За одним исключением.
Я не вернулась.
— Это наработанные техники практически любых сект, а также некоторых спецслужб. Обработанные подобным образом люди потом и себя взорвать могут, и других не пожалеют. Зомби. Живые трупы без души и сердца, в головах которых искусно подменили понятия добра и зла. А тебе, с твоей мощной сексуальной энергетикой, наверняка предназначалась другая роль — соблазнять нужных людей для одному ему ведомых целей. Ты на каком этапе соскочила?
— На последнем.
— Повезло тебе, деточка. Крупно повезло. Твой внутренний стержень не дал тебе окончательно раствориться в том мраке. Ты выбралась, но с плотной черной повязкой на глазах и сердце, вот и не знала, что делать дальше. И просто плыла по течению, барахтаясь из последних сил и пытаясь прибиться к твердому берегу. И кто знает, возможно, ты должна была встретить того, кто полюбил бы и принял тебя именно такой. И своей любовью окрылил бы, дал силы выбраться из бездны, в которую тебя швырнули. Этого я не знаю.
Она подходит к плите, ополаскивает заварочный чайник, насыпает душистую смесь и заливает парующей водой.
— Ты пока попей чаек, а я подумаю.
Она усаживается на стул и закрывает глаза, а я мелкими глоточками пью ароматный травяной отвар.
Энергии, потоки, карма, чакры…
Все те понятия, которые так тщательно и скрупулезно разбирал наш гуру на лекциях, и которые так ядовито высмеивал. А мы верили. И с готовностью улыбались.
Только если Володя говорил правду, то отчего же меня сейчас заполняет ощущение, что тот серый, плотный туман, в котором я живу последние годы, постепенно рассеивается, обнажая во всей неприглядной красе мои слова, поступки и суждения? Отчего я испытываю такое облегчение, смешанное со жгучим стыдом? Отчего мои вечно ледяные руки стали теплыми, а сидящая рядом женщина, к которой в первые минуты разговора я испытывала агрессию и отторжение, вдруг вызывает такое доверие? Отчего мне сейчас хочется расплакаться, от боли и одновременно счастья?
