сама разберу все вещи.
Прохожу по квартире. Да, про минимализм я не ошиблась. Интерьер его надёжно упакованного жилья из разряда не когда мало, а когда достаточно.
Но сама квартира меньше прошлой. Снова два этажа, но только второй этаж – это не жилые комнаты, а выход на крышу. Класс.
Во всех комнатах стиль строгий выдержан. Чёткие линии, спокойные цвета и элегантная простота мне нравятся, но не слишком, чтобы я влюбилась в подобный стиль в интерьере.
Плоская и гладкая мебель, много металлической техники. Всё имеет правильные геометрические формы. Словно функциональность и удобство ставится превыше всего. Интерьер строгий, мужской, в нём нет суетливости и заставленности. Угадывается характер Шведа.
Когда мы, наконец, остаёмся вдвоём, мужчина подходит ко мне, заглядывает в глаза и спрашивает:
– Как твоя рана? Не беспокоит? Я не сделал тебе больно в машине?
«Я бы повторила то, что случилось в машине», – возникла у меня мысль.
Но сказала другое:
– Всё хорошо. Рана почти не беспокоит. Иногда при ходьбе тянет и… всё.
Он кивает и говорит:
– В этом доме на втором этаже есть дежурный круглосуточный врач. Спустись к нему, он осмотрит рану, если уже можно, то снимет швы. Договорились?
Прямо всё включено.
– Да, договорились. Я схожу… к врачу, – обещаю Шведу. И обещание сдержу, хоть и не желаю иметь дел в докторами.
Мужчина вдруг запускает пальцы в волосы, выдыхает и произносит:
– Ты остаёшься и живёшь здесь. Завтра в девять утра к тебе приедет учитель. Проведёт небольшой тест, чтобы оценить уровень твоих знаний и составить план обучения и…
– Учитель?! – опешиваю я и прерываю Шведа.
– Да, Яна, учитель. И не один. Завтра тебе учитель всё расскажет, – кривится он, недовольный, что я его оборвала. – В этом году ты никуда не поступишь, сначала подтяну тебя в основном образовании. Посмотрим, к чему тебя тянет, и в каком направлении у тебя будут складываться успехи. На будущий год устрою тебя в ВУЗ. А пока будешь учиться, учиться и ещё раз учиться.
У меня задрожали руки. Защипало в глазах.
Это блин нереально.
Он будет меня учить. Не сам. Нет. Но он наймёт для меня учителей. Уже с завтрашнего дня!
Не могу сдержать эмоций, они рвутся наружу. Я лопну, если не покажу ему, как я благодарна.
Бросаюсь ему на шею, крепко обнимаю и судорожно шепчу прямо в губы:
– Спасибо, спасибо, спасибо… Олег, спасибо… Это же… Не подобрать слов, как сильно я тебе благодарна…
Он обнимает и выдыхает мне в рот, но не целует, произносит:
– Я знаю, Яна. Я знаю.
Отстраняет меня и смотрит, словно прощается:
– Карточка у тебя. Ключи от квартиры в прихожей. Не выходи за территорию дома. Если тебе что-то понадобится, просто скажи любому охраннику и тебе привезут… что угодно. Поняла меня?
Киваю. Мол, да, поняла. На деле ни шиша не поняла.
– А ты? Олег?
В горле образуется ком. Живот моментально скручивает в узел. Возникает ощущение надвигающейся задницы.
– Я буду занят, – говорит он слишком уж небрежно. – Не знаю, сколько по времени. День, два… Неделю, другую. Но я на связи. И ты не забывай заряжать телефон.
Поворачивается и уходит. Уходит, вашу мать!
Кидаюсь за ним и хватаю за руку.
Он смотрит на меня устало.
Я знаю, что нельзя так делать. Знаю. Потому говорю не те слова, что обычно произносят истеричные и тупые бабы, типа: не уходи; я умру без тебя; когда, ну когда же ты вернёшься-назови-точный-день-и-час!
Смотрю ему в глаза и просто мягко произношу:
– Береги себя. Пожалуйста.
Глава 15
ШВЕД
Покинул квартиру в разобранных чувствах.
Мне до отчаяния хотелось остаться. Хотелось взять эту мелкую соблазнительницу и сделать то, о чём она попросила – сделать её своей женщиной.
Одна только мысль о том, как она будет стонать подо мной, выкручивает нутро.
Растираю лицо и прогоняю прочь мысли и образы, которые сейчас совсем не к месту.
Сажусь в тачку и на всех газах мчусь на окраину города, туда, где сейчас борется за жизнь мой лучший друг, почти что брат, мой соратник, товарищ, близкий по духу человек. Человек, который за меня жизнь отдаст, и за которого я тоже брошусь под пули, отдам свою душу и вырежу сердце.
Данте… какого х…я?!
Сжимаю руль то треска, и почти вдавливаю педаль газа до упора, перелетая через красный свет, обгоняя слишком медленных водил.
Данте попал в ловушку.
Прямо в моём офисе началась пальба.
Люди Хана напали и разгромили всю мою берлогу. Убили своего человека, положили моих парней, смертельно ранили Данте.
Я был бы рад, если бы мне в скором времени доставили голову Хана в целлофановом пакете. За Данте мудак получит мучительную смерть.
Мне кажется, что дорога до дома Данте невъебически длинная и это злит, дико бесит.
Ещё хочу убить каждого из тех, кто работает на Хана, кто предан этому ублюдку.
Ясно как день, никакой встречи не будет. Никаких переговоров. Он вступил со мной в войну. Открыл грёбаный ящик Пандоры. Будет много трупов, прольётся кровь.
Ублюдок не боится последствий. Два варианта: либо у него до хера оружия и людей, чтобы противостоять мне; либо мудак думает, что его яйца крепки как кремлёвские куранты.
Что ж, Хан, дни твои сочтены.
Мне кажется, что добираюсь до нужного места целую вечность.
Смотрю на часы. На самом деле прошло всего тринадцать минут. Пересёк полгорода невероятно быстро.
Блять, но для меня эти тринадцать минут растянулись в грёбаные мучительные часы.
Но я уже здесь. Это главное.
Я здесь, Данте.
Жилой комплекс всего из трёх трёхэтажных элитных домов и закрытым благоустроенным двором встречает блаженной тишиной и покоем.
