он. – Рад, что ты здесь.
Он казался таким слабым. Мне стало стыдно, что я его разбудила. Я такая эгоистка.
– Не говори ничего. Тебе нужно вылечить горло, и если медсестры узнают, что я тебя разбудила, они оторвут мне голову. И правильно сделают. Я должна идти…
– Нет, не уходи, – он устало улыбнулся своей кривой улыбкой. Все, что он делал или говорил, было как в замедленной съемке. – Останься.
В одно мгновение я снова оказалась в банке, обнимая и умоляя его остаться со мной. Он посмотрел мне в глаза, и его улыбка исчезла.
– Что случилось?
– Я не знаю. Все закончилось так быстро, и теперь я должна продолжить с того места, где остановилась. Теперь все кажется чужим, – я сняла бейсболку, с минуту глядела на нее, затем уронила на пол и потерла глаза обеими руками. – Я еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в последнее время. В последнее время, боже, ведь не прошло и дня…
– Эй, – прошептал Кори. – Все в порядке. Я понимаю.
«Конечно, ты понимаешь».
Слезы наворачивались на глаза, но я сдержалась.
– И вот я здесь, несу всякую чушь, а ты лежишь тут, страдая от боли, потому что какой-то ублюдок выстрелил в тебя…
– Это был Фрэнки.
– Что? – я подняла голову. – Так это был он? Я думала, это произошло в вестибюле, в конце…
Кори покачал головой, сухо улыбнувшись.
– Фрэнки, до этого. Сломанные пальцы и все такое.
– Сломанные пальцы?.. Ты сломал ему пальцы?
Он кивнул.
– Я предупреждал его не прикасаться к тебе.
– Господи, Кори, он ведь выстрелил в тебя за это.
– Он в любом случае хотел застрелить меня.
– Да, но…
– Я держу свои обещания, Алекс.
Между нами воцарилась тишина, наполненная воспоминаниями.
Мне пришло в голову, что, не считая кровавого хаоса, в последний раз я видела Кори в том темном кабинете. А потом наш безумный, но, несомненно, великолепный секс.
«Боже, неужели это действительно произошло? Или мне это приснилось?»
Но его слова, сказанные мне той ночью, навсегда запечатлелись в моей памяти. Он дал еще одно обещание. Уберечь меня.
– Ты сдержал оба обещания, – тихо произнесла я.
Он кивнул. Ему было очень больно говорить, а мне очень больно переживать все это снова. Все это было слишком жестоко и болезненно, и я так устала. Если бы только я могла уснуть.
– Ты спас мне жизнь, – сказала я ему. – Ты спас жизни всем, остановив Дракулу. Но в первую очередь мою. Спасибо тебе за это, Кори. Наверное, именно за этим я и пришла сюда, но мне пора идти. Отдохни немного.
– Не можешь уснуть?
– Нет. А если и сплю, то… плохо.
– Располагайся, – пробормотал он. Его темные глаза отяжелели.
– Я не могу спать у тебя на плече, – сказала я. – Ты только что перенес операцию.
– Есть выход, – он протянул руку.
Это выглядело как спасательный круг, за который можно было ухватиться. Я положила голову на край его кровати, на наши сцепленные руки.
– Это не похоже на твое плечо.
– Это… мило, – сказал он, засыпая с тенью улыбки на губах.
Я попыталась устроиться поудобнее, думая, что никогда не засну в таком неудобном положении, но это была моя последняя мысль, прежде чем наступила теплая, успокаивающая темнота.
И мне ничего не снилось.
Кори
Мне снились мягкие рыжие волосы на моей щеке и запах дорогих духов. Мне снились руки, обвивающие мою шею; бедра, раздвигающиеся для меня; голос, шепчущий «Да! Да! Да!» как по сердцебиению, – а затем экстаз, который я себе даже представить не мог. А затем боль. Сильная, огненная боль, нестерпимая. И неистовый голос…
«Останься со мной…»
«Да, – попытался я сказать. – Я останусь с тобой… навсегда…»
Но я не мог ни говорить, ни дышать, а потом раздался другой голос, громкий и раздражающий, точно скрежет железа о стекло…
– Он здесь?
Я открыл глаза. Обжигающий солнечный свет струился в окно. Я не в банке. Я в больнице. Но Алекс была рядом, спала, держа меня за руку. Я улыбнулся.
– Кори?
Алекс резко проснулась, поначалу плохо понимая, что происходит. Обладательница раздражающего голоса откашлялась.
Джорджия стояла в дверях, одетая в мою мужскую синюю рубашку на пуговицах, с оторванными рукавами, и в черные легинсы. Браслеты звякнули на ее татуированных руках, когда она положила руки на бедра. Она пристально посмотрела на Алекс.
– Вы кто?
– Я Алекс. Алекс Гарденер, – ее рука выскользнула из моей, оставив холод и пустоту. – Вы, должно быть, Джорджия.
– Должно быть, я. И откуда вы знаете Кори?
– Алекс была в заложниках вместе со мной, – прошептал я и поморщился. У меня было такое ощущение, будто я полоскал горло камнями и стеклом.
– Я заснула, – Алекс поспешно поднялась. – Я и не ожидала… Я, пожалуй, пойду.
Я хотел попросить ее остаться. Хотел многое ей сказать, но мой голос был таким слабым, а она уже была на полпути к двери.
– До свидания, Кори, – обернувшись, попрощалась Алекс. – Я… эм… загляну к тебе позже. Приятно познакомиться, Джорджия.
– Сейчас ведь даже не время посещений, – сказала Джорджия, когда Алекс ушла. – Как она попала сюда?
«Тебе какое дело?» – хотел спросить я.
Я попытался пробиться сквозь туман обезболивающих лекарств и вспомнить, когда в последний раз разговаривал с Джорджией. Несколько недель назад. Сообщение насчет слушания касаемо ее переезда в Ситку с Кэлли.
«Моя девочка…»
– Где Кэлли? – прохрипел я.
– С Дженис, – Джорджия плюхнулась на место, которое освободила Алекс.
От нее пахло пачулями и мятным чаем, который она любила пить.
– Ты думал, я оставлю ее одну?
Я не поддался на провокацию.
– Почему ты не привела ее?
– Я не знала, в каком ты состоянии. Не хотела ее пугать.
– О, хорошо. Нет, правда… хорошо. Может быть, завтра.
– Посмотрим.
Наступила тишина, а затем Джорджия произнесла:
– Итак, врач сказал, что у тебя повреждено легкое. И что у тебя перелом ребер.
– Им виднее.
Джорджия не уловила юмора. Она нахмурилась, тем самым вызвав морщины на лицо, которое выглядело моложе ее двадцати шести лет.
– Серьезно, Кори, ты получил пулю? Спасая ее? – она указала большим пальцем за плечо, как будто Алекс стояла там. – Медсестры говорят, что ты герой. Что все ограбление закончилось благодаря тому, что ты выскочил, как гребаный Рэмбо, и начал стрелять в злодеев.
– Я ни в кого не стрелял…
– Мне пришлось прорываться через прессу, чтобы попасть сюда. Они расспрашивали меня о тебе…
– Не разговаривай с прессой, Джорджия, – сказал я, внезапно
