место, и я надеялся, что Алекс будет ждать меня там.
Алекс
Я помчалась обратно домой в Пасифик-Палисейдс, поражаясь тому, как люди выживали в эпоху до сотовых телефонов. По забывчивости я уже как минимум десятый раз потянулась за своим, чтобы позвонить Дрю с извинениями за то, что забрала его машину так надолого.
«Расслабься. Он взял ”Рендж Ровер”. Ничего страшного».
Однако не так уж легко было справиться с чувством вины, и мучило оно меня отнюдь не из-за автомобиля.
«Я просто заснула в палате у Кори. Это тоже не преступление».
– А как же тот факт, что я переспала с тем, кто не является моим женихом? – пробормотала я.
«Каюсь, виновата».
Дома я первым делом помчалась к стационарному телефону на кухне и позвонила в офис Дрю в «ЭллисИнтел».
– Прости, – выпалила я, как только он взял трубку. – Я заснула в больнице.
– Я так и подумал, – сказал Дрю. – Я взял «Ровер».
– Да, точно, – я прикусила губу. – Я думала, ты будешь злиться на меня.
«Почему ты не злишься на меня?»
– Злиться? Конечно, нет. У тебя была действительно тяжелая пара дней, мягко говоря, – я слышала его ухмылку. – К тому же «Порше» принадлежит тебе так же, как и мне. Все мое – твое. Либо будет твоим, как только мы поженимся, – он откашлялся. – Как, эм… как Кори?
– Лучше. Они думают, что он скоро пойдет на поправку.
– Замечательно.
– Да, это так.
– Алекс, я чувствую себя заезженной пластинкой, спрашивая тебя, но ты точно в порядке? Может, тебе стоит сходить к кому-нибудь? К психотерапевту, например…
– Нет, – сказала, как отрезала. – Я должна сегодня поговорить с ФБР. Мне станет легче, верно? Ты же сам говорил? Лечение, может, кому-то и нужно, но не мне.
– Алекс, я безумно люблю твою мать, и ты это знаешь. Но я буквально слышу, как ты говоришь ее устами.
Он прав. У Мэрилин Гарденер были особые представления о помощи: «Никогда не показывай слабости», «Действуй решительно и станешь сильной личностью», – ее любимые мантры.
– Господи, Дрю, после ограбления не прошло и тридцати шести часов, – сказала я. – Дай мне неделю, прежде чем ставить диагнозы.
– Ладно, ладно, – Дрю вздохнул. – Во сколько тебе назначено?
– В десять утра. Но сначала я заеду в офис и посмотрю, на какой стадии дело Манро, а оттуда уже поеду давать показания.
– Хочешь, я поеду с тобой? На дачу показаний?
У меня отвисла челюсть.
– Я думала, что ты…
Внезапно я задалась вопросом, дал ли Оборотень свои показания, и если да, то упомянул ли он то, каким образом кольцо с бриллиантом стоимостью двадцать тысяч долларов попало к нему в руки.
«Мой супружеский визит…»
– Нет, нет, конечно, я поеду, – сказал Дрю. – Для моральной поддержки. Прости, я просто занят и не могу мыслить ясно.
– Хорошо, – вымолвила я. – Спасибо.
– Разумеется. Увидимся.
– Увидимся.
Повесив трубку, я собралась с духом. Я должна была рассказать Дрю. Я должна рассказать до того, как мы войдем в кабинет, чтобы избежать неприятной сцены.
Но затем меня охватило яростное желание защитить эти интимные моменты. То, что произошло той ночью, не касалось никого, кроме нас с Кори. Те украденные несколько минут посреди ужасных пыток, боли, страха и смерти. Это было личным, и таковым оно и должно остаться. Словно сбой. Не более.
Я приняла душ, надела другой дизайнерский костюм, собрала волосы в тугой пучок и нанесла щедрый макияж, чтобы скрыть круги усталости под глазами. Затем я взглянула на себя в зеркало. Мое лицо было желтоватого оттенка, как у человека, выздоравливающего после болезни.
– Но я иду на поправку, – заявила я. – Я не нуждаюсь в лечении. Мне просто нужно прийти в себя.
Я сделала несколько вдохов в технике йоги и поняла, что действительно чувствую себя лучше. Теперь я больше похожа на себя, одетая в свою рабочую форму. В свои доспехи. Я пошла на кухню и съела оставшуюся половину сэндвича, который Дрю купил мне вчера. Не было ничего вкуснее того вчерашнего салата с тунцом, и я расхохоталась.
Поездка в офис «Лоусон и Дуни» немного привела меня в чувство. Я не ожидала хороших новостей о деле Манро, но могла бы все исправить. Я бы собрала все сломанные фрагменты, и моя репутация осталась бы непоколебимой. Вся моя жизнь вернулась бы в привычное русло. Она уже была на пути к этому, я чувствовала.
Меня встретили шокированные взгляды. Коллеги подходили ко мне, чтобы обнять меня и поделиться тем, что они были в ужасе, узнав о произошедшем, и сказать, как они рады, что я в безопасности.
– Я бы организовал для тебя вечеринку, если бы ты предупредила, что придешь, – сказал Эбед. – Странно не получать от тебя по двадцать сообщений в день. Ой, прости, я сказал «в день»? Я имел в виду «в час».
– Мой телефон все еще у ФБР, – сказала я. – Я заберу его сегодня, и поток продолжится.
Эбед ухмыльнулся и, немного поколебавшись, неловко обнял меня.
– Злой Босс недоволен, – прошептал он мне на ухо. – Имей в виду.
Джон Лоусон и Майкл Дуни одновременно вышли из своих кабинетов. Мистер Лоусон просиял, увидев меня, в то время как узкое лицо мистера Дуни выглядело напряженным, а взгляд жестким.
– Алекс, – Лоусон подошел, протягивая руки. – Ты нас здорово напугала, – он по-отечески обнял меня, а затем отстранился на расстояние вытянутой руки. – Ты в порядке? Переломов нет? – поддразнил он.
– Я в порядке, – ответила я. – Я готова вернуться к делу Манро. Вчера я слышала, что судья решил опросить присяжных.
– Мисс Гарденер, не могли бы вы зайти ко мне? – не став дожидаться ответа, Мистер Дуни удалился в свой кабинет.
У всего персонала внезапно появились дела, и они вернулись к работе. Эбед проводил меня сочувственным взглядом, когда я последовала за мистером Лоусоном в кабинет Дуни. Я чувствовала себя школьницей, которую вызвали в кабинет директора.
Кабинет Майкла Дуни напоминал музей: со вкусом подобранные произведения искусства, усыпанные элементами из стекла и стали, и в кабинете всегда казалось на десять градусов холоднее, чем в любой другой части здания. Мистер Дуни дождался, пока мы оба войдем внутрь, и закрыл за нами дверь. Он сел за свой стеклянный стол, – не понимаю, как можно работать за таким, – спиной к Лос-Анджелесу, и жестом указал мне сесть в одно из черных кожаных кресел без подлокотников напротив него. Мистер
