***
Раздражающее гудение… снова и снова… Подняв голову, я попыталась сфокусировать взгляд… на чём-нибудь. Два светлых окна — уже день, два пустых бокала на двух столах и четыре пустых бутылки из-под вина. Я растерянно поморгала, и окна слились в одно, то же сделали столы и бокалы. Только бутылок — две, сколько бы ни моргала. А на столе между ними разрывается сотовый. Изабелла! Скатившись с дивана, я торопливо подхватила телефон и, не поднимаясь с пола, выпалила:
— Иза! Я вчера звонила… кое-что произошло…
— Да? И что же? — спросили голосом, принадлежавшим совсем не Изабелле.
— Джеймс… — простонала я.
— Тоже рад тебя слышать, — съехидничал он. — Ты вернулась?
— Ещё не знаю… — я мученически потёрла лоб, голова гудела. — Что случилось?
— Скажи ты мне.
— Имею в виду тебя… и Чарльза.
— Ты собиралась позвонить, когда вернёшься.
— О-ох… — только и выдохнула я.
Попыталась встать, но комната закачалась, будто вулкан пробудился под ней, и, налетев на стол, я «уронила» на пол бокал и бутылки.
— Что за шум? — поинтересовался Джеймс и тут же, будто не веря в собственное предположение, уточнил:
— Ты… пьяна?
— Не твоё дело, — огрызнулась я. — Говори, что хотел, мне пора в галерею.
— А ты ещё не там? Уже полдень.
— Ay, chi… — начала я мексиканское ругательство, но передумала, и закончила его, как изобретательница одноимённого слова и блюда:
— …michanga![35] Перезвоню тебе позже, Джеймс, — и отключилась.
Обвела взглядом разгромленный стол, валявшиеся вокруг него бутылки и осколки бокала. Залила же я вчера тоску… Но почему Изабелла до сих пор не перезвонила? Покачиваясь, я снова набрала номер подруги — безрезультатно. Может, опять неприятности с закон предержащими? Несколько месяцев назад в штате Дуранго сменился начальник полиции. «Новенький» оказался рьяным, относительно молодым человеком, доставившим картелю Хуаресов немало хлопот. Потом проблему вроде бы решили. Но, может, возникла новая, и Изабелле попросту не до меня и моих сердечных переживаний? Отправив ещё одно сообщение, я побрела в ванную. Посмотрела в зеркало и совсем пала духом: никакой косметики не хватит, чтобы скрыть мой плачевный вид. Может, остаться дома? Но тут же тряхнула головой: один на один с мыслями о Льюисе сойду с ума — и повернула кран.
Остаток дня и весь следующий я отгоняла воспоминания, как могла, но они проникали в сознание, словно вода в прохудившуюся лодку. Льюис больше не давал о себе знать, и, с одной стороны, этому радуясь, с другой, я… просто по нему скучала. Именно этого хотела избежать, когда решила больше никого к себе не подпускать… и так глупо попалась. Пятницы и поездки в Дублин я ждала, как откровения — сосредоточившись на очередной афере, точно удастся отвлечься от произошедшего. И вот пятница, наконец, наступила.
Из Лондона в Дублин — около восьми часов езды, и Чарльз решил отправиться в столицу соседнего государства именно на машине. К его дому я подъехала к шести. Буркнула приветствие ему и Джеймсу и, закинув в багажник сумку и чехол с вечерними платьями, забралась на заднее сидение новенького Nissan.
— Всё хорошо, Сурэйя? — сев за руль, Чарльз полуобернулся ко мне. — Выглядишь… уставшей.
— Поссорилась с Рэем? — съязвил Джеймс.
Я молча отвернулась к окну. Эндрю будет в Лондоне на следующей неделе — к тому времени и я уже, вероятно, вернусь из Дублина. Мы встретимся, и я скажу, что больше не могу быть его «пари». Нужно было сделать это давно. Но только сейчас с моих глаз будто спала пелена, и я поняла: осуждая Даярама и спасаясь от боли, которую он мне причинил, я сама начала превращаться в того, кого осуждала. Встречаясь с Эндрю и Льюисом, убеждала себя, что грань, когда третий становится лишним, ещё не пройдена. Я ведь не ожидаю от них откровенности и верности, а значит и они не должны ожидать этого от меня. Но они ожидали — как когда-то я от Даярама. А я лукавила с обоими — как Даярам со мной…
— Сурэйя, приехали.
Джеймс тряхнул меня за плечо, и я открыла глаза. Сонно моргая, выбралась из машины и покачала головой при виде приземистого подслеповатого домика, окружённого диковатым садом.
— Здесь и правда водятся лепреконы, — повернулась к открывшему багажник Джеймсу. — Думала, ты пошутил насчёт их золота.
— Ни один ирландец не решится шутить о таких вещах.
— Сначала — дело, шутки — потом, — подойдя к багажнику, Чарльз вытащил мои вещи и протянул их мне. — Успеешь привести себя в порядок к вечеринке?
— Сразу видно, ты не знаком с чудесами, которые творит макияж, — усмехнулась я.
— До сих пор макияж был нужен тебе для маскировки, а не чтобы придать живой вид, — не упустил возможности съехидничать Джеймс.
— Наверное, ты хотел сделать комплимент, но вышло… что вышло, — я качнула головой, как делают в Индии. — Могу дать несколько уроков, найдёшь себе пассию и перестанешь упоминать имя Эндрю чаще, чем я.
— С чего ты взяла, что у меня нет пассии? — хмыкнул Джеймс и двинулся к дому.
— Ну, тогда даже не знаю, чем тебе помочь! — бросила я ему в спину.
— Так уж и не знаешь? — тонко улыбнулся Чарльз, проходя мимо. — Поторопись, времени осталось немного, а вид у тебя и правда неживой.
Упомянутая Чарльзом вечеринка намечалась в ирландской резиденции одного бразильского оригинала, разбогатевшего на изобретении какой-то замысловатой программы для обеспечения… чего-то. Именно во время пространной «лекции» Чарльза об этом изобретении я заснула, убаюканная его голосом и покачиванием машины. Но, кроме изобретений, у оригинала была и другая страсть: икусство. И, так случилось, что в его коллекцию, в которую он скупал всё без разбора, попала одна статуэтка из загадочного Мохенджо-Даро. Национальный музей Ирландии даже попросил её у хозяина на время выставки экспонатов древних культур, которая скоро будет проходить в музее. Элиаш Соуза согласился на время расстаться с сокровищем, но, будучи оригиналом, решил отметить это, а заодно и свой отлёт в Бразилию великолепным банкетом. Статуэтка будет выставлена на всеобщее обозрение, чтобы гости могли вдоволь налюбоваться ею «в обрамлении» особняка, прежде чем она украсит собой витрину музея. Цена статуэтки баснословна, но не все желающие обладать ею готовы платить полную стоимость. Легче нанять команду профессионалов, которые достанут её за сравнительно умеренную плату…
— На самом деле не думал, что тебе это удастся!
От зеркала, в котором критически рассматривала свой макияж, добавляя последние штрихи, я перевела взгляд на возникшего на пороге Джеймса и вскинула брови.
— Придать себе «живой вид»? Никогда не сомневайся в женщине, умеющей наносить макияж.
— Этому учат в специальной школе для дочерей дипломатов?
— Да. Говорят, это помогает найти хорошего мужа. А где обучаются искатели приключений и аферисты?
В глазах Джеймса мелькнул насмешливый огонёк.
— Их учат другие искатели приключений и аферисты.
— Чтобы цепочка никогда не прерывалась?
Джеймс едва заметно улыбнулся, направился было ко мне, но тут послышался голос Чарльза:
— Сурэйя, Джеймс, вы готовы? Спускайтесь в гостиную.
Увидев нас, он одобрительно кивнул. На мне было тёмно-красное облегающее платье до пола с открытой спиной и длинным разрезом, сквозь который проглядывали чёрные с серебром кружева. На Джеймсе — смокинг, который очень ему шёл.
— Красивая пара! Даже жаль, что отправитесь на банкет порознь и весь вечер будете делать вид, что друг друга не знаете.
— Издержки профессии, — дёрнула я плечом. — Будут ещё инструкции?
— Только те, что уже обсудили.
Кивнув, я направилась к двери, Чарльз — следом. Этим вечером он исполнял роль шофёра, который доставит меня к особняку Соузы. Через какое-то время туда же прибудет Джеймс, на другой машине, а потом… начнётся «шоу».
— Мне не нравится, как ты выглядишь, Сурэйя, — оторвавшись от дороги, Чарльз скосил глаза в зеркальце заднего вида.
— Только что говорил, Джеймс и я — красивая пара. Или без него и я не смотрюсь?
