меня отпускает. Встает первым, и я с трудом заставляю себя не смотреть на его сильную спину и крепкие бедра. Отвожу взгляд и обматываюсь в одеяло, потому что, какой бы смелой я сегодня не была, а вставать голой мне все равно неловко.
Я спускаю босые ноги на пол и поднимаюсь, следом стягивая с кровати одеяло, когда замечаю на постели следы крови. На чужой постели, между прочим, и это уже гораздо больше, чем неловко. Особенно если вспомнить, что эта постель принадлежит парню.
— Ох, прости, это ужасно! — бормочу растерянно, вмиг смутившись, но Мэтью с улыбкой заставляет меня отвернуться.
— Брось, Эшли! Это самое прекрасное, что могло случиться в этой кровати. Забудь! Лучше держи, вот, — протягивает мне в руки свою одежду, которую успел достать из комода, и мягко отбирает одеяло, — надевай мою футболку и кофту — внизу прохладно, я провожу тебя в душ. И не бойся, не считая отца, мы в доме одни.
— А…
— Нет. Он давно крепко спит.
Сам Мэтью не стесняется своей наготы, и поймав на себе мой быстрый, любопытный взгляд, широко усмехается краем рта. Надевает штаны, кроссовки, худи, и поднимает с пола мою одежду, которую я сбросила с себя в темноте. Взяв за руку, ведет за собой.
— Пойдем, мисс Улыбка! Поверь, я не дам тебя никому обидеть — и не важно, есть кто-то в доме или нет.
Время три часа ночи, но на самом деле все не так страшно, как могло бы быть, столкнись я на лестнице лицом к лицу с его братом Лукасом или с самим мистером Палмером. Вот тогда пришлось бы им что-то объяснять. Но в доме тихо, пахнет травкой, и вода в душе на самом деле горячая, а полотенце чистое.
Все остальное я стараюсь не замечать.
Когда я выхожу из душевой комнаты в коридор, освободив из тяжелого узла волосы и полностью одевшись, в руках у Мэтью закрытый стакан с коктейльной трубочкой.
Поцеловав меня в губы, он передает его мне в руки и берет с полки ключи от машины.
— Что это?
— Горячий чай, который тебе так понравился. Я обещал, чтобы не замерзла. И куртку мою накинь. Эш?
— Что, Мэтью?
Он вырастает передо мной и сам надевает на меня куртку. Смотрит остро и с беспокойством в поднятое к нему лицо.
— Все хорошо?.. У тебя, хм, ничего не болит?
Господи, эта ночь такая же сумасшедшая и полна внимания, как мой парень! И я честно ему отвечаю:
— Нет, ничего. Сегодня у меня выздоровело даже сердце!
Глава 24
Мэтью отвозит меня на улицу Трех кленов и провожает к коттеджу. Упрямо остается ждать, пока я осторожно, как мышь, стараясь никого не потревожить, пробираюсь в дом и поднимаюсь к себе. И уезжает только тогда, когда в моей комнате включается свет, и я машу ему из окна рукой.
После этого ночного приключения в моей голове столько мыслей, что, кажется, с ними не уснуть до утра. Но как только щека касается подушки, я мгновенно засыпаю, не успев подумать о том, что скажу отцу, если он вдруг заметил мое возвращение.
На следующий день за общим воскресным завтраком, к которому я спускаюсь к половине десятого, родители заметно напряжены, однако вопросов не задают, а вот у меня, напротив, чудесное настроение, и я впервые за прошедшую неделю желаю им доброго утра с улыбкой.
— Кэтрин, — обращается Патриция к дочери, накалывая на вилку оливку и разрезая ее ножом надвое, — полчаса назад звонил твой отец — это по поводу запланированного вами ужина. К сожалению, дорогая, у Говарда изменились планы и сегодня не получится уделить тебе время. Уже через час он вылетает в Остин по рабочему вопросу и просил перед тобой извиниться. Сказал, что хотел сам позвонить, но ты не отвечаешь на его звонки.
Кейт тоже завтракает с нами, но в отличии от меня настроением не блещет.
А впрочем, мы не обращаем друг на друга внимания — это практически вошло у нас в привычку.
— Ты знала, что у его новой подруги Джессики теперь в Остине своя фитнесс-школа для собак? — задает вопрос матери. — Оказывается, она обожает бивер-терьеров. У нее их шесть штук.
— Нет. Мне давно это не интересно.
— Жаль, — уныло отвечает Кейт, ковыряя салат, — ты не представляешь, какая она милашка. Особенно, когда визжит и сюсюкает с отцом. Тычет их ему в лицо, с просьбой почесать пузико. Он от нее в восторге, а я не могу на это смотреть — она ему во внучки годится и глупая, как пробка. Так противно!
— Ну, насчет глупой — это очень спорно, я бы не спешила с выводами, — невозмутимо и равнодушно замечает Пэйт, на этот раз накалывая на вилку кусочек авокадо. — Иначе бы не задержалась в особняке твоего отца на два месяца. Нанятому фитнесс-инструктору не покупают бизнес и не устраивают каникулы в другом штате. Кому-то нравятся маленькие собачки, а кому-то — молоденькие девушки — с этим ничего не поделать, Говард не изменяет себе уже много лет. Но, Кейт, он твой отец и человек со сложным характером. Пожалуйста, отвечай ему в следующий раз.
— Лучше скажи, что терпеть не можешь с ним общаться. Особенно, когда он выносит тебе мозг.
— И это тоже.
— Я разве не сказала, что он в восторге от Джессики, а не от меня? — раздражается Кейт. — Чего ты хочешь, мам? Что б я визжала с ними третьей и гуляла с их собачками?
Чего Патриция точно не хочет, так это проблем для своей дочери. Говард Хардинг — неприятный, но влиятельный тип со спорной репутацией, остатки которой ему по-прежнему необходимы для карьеры. Так что играть роль образцового папаши на публике он очень любит. Почти так же сильно, как Кейт вспоминать каждому, что она дочь будущего сенатора. Так что, как по мне, эти двое — одного поля ягоды.
— Хорошо, — сдается Пэйт, — я поговорю с Говардом насчет будущих встреч наедине. Придумаю, что-нибудь.
