- Скандал получился знатный, - смеется он. – Мне пришлось подключать службу безопасности. Проводить расследование. Ну, и как всегда бывает в таких ситуациях, с результатами я отправился к Софье. А она не поверила и отказалась принимать меры. Только спустя год дошло.
Веселый голос Лиманского внезапно срывается на негодующий рык.
- Приехали, - говорит он, показывая на яркую вывеску. – Это здесь.
Нетерпеливо выскакиваю из машины и только сейчас замечаю двух крепких парней, стоящих у самого входа.
- Майк, Алишер, - довольно фыркает Герман, пожимая им руки. – Это Алина. Моя невеста, - делает ударение на последней фразе.
Моя. Невеста.
Слышу смущенный бубнеж «очень приятно», ловлю на себе парочку заинтересованных взглядов.
- Ну что, пацаны, попробуем решить вопрос миром? – хмыкает Лиманский, беря меня за руку. Спокойно входит внутрь и, предьявив испуганному мужичку помятую квитанцию, просит душевно.
- Серьги верни. Мы хотим их выкупить.
- Но сдавала другая девушка, - бормочет продавец и пялится на нас осоловевшими глазками.
- Тебе какая разница? – удивляется Герман. – Вот квитанция, вот бабки, - хлопает себя по карману. – Говори, сколько, и мы уходим.
- Там за ней еще долг числится, - пытается отказать мужичок. – Хозяин велел серьги эти не отдавать…
- Тогда мы сейчас вызываем полицию, и твою лавку закроют за скупку краденого. Хочешь? – встревает в разговор один из друзей Германа. Майк, кажется.
- Только потом на нас не сваливай, если еще что-нибудь найдут, - хмыкает второй. Алишер.
- Да что вы такое говорите! – ахает продавец и весь покрывается бурыми пятнами. – У нас приличное заведение.
Вижу, как по лицу Германа бегают желваки. Чувствую, как он весь напрягается.
- Та девица украла у моей невесты эти серьги и сдала тебе. Она давно этим промышляет, а ты ее покрываешь, - говорит он спокойно. Очень спокойно.
- Докажите, что серьги принадлежат этой леди. Предоставьте чек, подтверждающий покупку. Дайте мне доказательства.
- Я могу только в зубы, - хищно усмехается Лиманский. И я вижу, как его обаятельная улыбка моментально превращается в хищный оскал.
- Как тебе аргумент? - ржет стоящий рядом Алишер. – Придется потом вставлять новую челюсть.
- Ладно, - тяжко вздыхает мужичок. – Но я вас запомнил…
- Это хорошо, - кивает Лиманский. - Ночью только в постель не ссысь, когда мы приснимся…
Под дружный хохот продавец достает из сейфа мой потертый мешочек. Небрежным движением высыпает на прилавок его содержимое. Первыми выкатываются мои серьги. И я радуюсь им, как давним друзьям. А следом выпадает незнакомая брошка. Серебряный листок с фиолетовыми цветами.
- Тоже твоя? – спрашивает меня Герман.
- Нет, - мотаю головой. – Только серьги.
- Значит, Сонькина, - делает он вывод и лезет в карман за бумажником. – Сколько с нас? Что там в квитанции написано?
Продавец церемонно складывает все обратно и торжественно выдает мешочек мне. Внимательно пересчитывает деньги и первым спешит к выходу, собираясь открыть перед нами дверь.
- Спасибо, братаны!
Герман жмет руки друзьям на прощание. Обнимает меня, помогая усесться в машину. Резко бьет по газам, направляя внедорожник обратно домой.
«Как там Софья?» - бьется в голове неотвязная мысль. И предчувствие беды сдавливает горло тупой обреченностью.
67
Герман
Ужин на кухне у Софьи напоминает мне семейный.
«А что ты хотел, Гера? – усмехаюсь внутренне. – Ты женишься на Алине. А в комплекте идут Софья и придурковатая Олеся. Куда без них?!»
Уплетаю за обе щеки котлетки, наспех пожаренные любимой. В меру острые маленькие люля. Вкусные, аж дыхание сводит. Слушаю вполуха ленивую беседу Софьи и Алины. А сам думаю, как бы перевести разговор на Олесю. В который раз убедить Кузнецову в необходимости лечения. И не в какой-нибудь дорогостоящей клинике, а у батюшки Николая в богом забытом приходе. Творит чудеса мужик. Всех, кого к нему направлял, забывали напрочь про эту гадость. Надолго ли, или нет? Не знаю! Говорят, героин умеет ждать… Но очень хотелось бы закрыть тем спасенным дорогу назад. Вот Николай и учит таких, как Олеся, жить в реальности, а не сбегать за ее пределы. И как только Алина станет моей женой, я поставлю вопрос ребром.
- Еще картошки? – спрашивает она, отвлекая от раздумий. – Или котлетку хочешь?
Алинка любовно глядит на меня. И клянусь, я не променяю эти черные наивные глазищи ни на какие пресыщенные и надменные. Навидался их, хватит! Не торкает…
- Я сам положу, сиди, - останавливаю ее. И поднявшись к плите, накладываю из сковороды картошку, жареную с грибами и луком, и еще пару котлет. Не знаю, кто и где учил Алину готовить, но очень вкусно. Просто отвал башки!
– Латифа говорит, - продолжает неспешную беседу Софья, – Искандер с Заремой поедут в Стамбул на месяц. Оттуда проще вырваться в Москву.
– Мне даже не верится, – радостно тянет Алина и на опечаленном личике появляется подобие улыбки.
– О чем речь? – интересуюсь лениво.
– Мои дядя и бабушка приедут на свадьбу! Вот мне повезло! Представляешь!
Киваю, но сам до конца не верю, что в 21 веке существует абсолютный диктат в семьях. Попался бы мне этот Мурат! Я бы ему зубы выбил! За каждую слезинку Алины заплатил бы, козлина!
В кармане куртки, валяющейся в коридоре, звонит сотовый. Но я не тороплюсь хватать трубку. Сначала доем!
– Может, ответишь? – кивает на прихожую Софья.
Поднимаюсь нехотя. Вот что за человек! Неужели не видит: я кушаю!
– Да, - вздыхаю устало. Звонит Майк. Мы с ним расстались час назад. Соскучился, что ли?
– Гера, - пыхтит в трубку мой безопасник. – Тут такая фигня произошла…
По голосу понимаю, что ничего хорошего сейчас не услышу.
Мать его…
– Виталик сейчас звонил, - нехотя докладывает Майк. – Он сегодня за Чумой присматривает…
– И что? - напрягаюсь не на шутку. На всякий случай отхожу подальше от кухни. Останавливаюсь напротив распахнутой двери в спальню. Мельком замечаю Алинкину сумку на кресле и свитерок, валяющийся на застланной цветастым покрывалом кровати.
Спаленка любимой! Представляю Алину в целомудренной ночнушке и понимаю, что мое воображение играет со мной злые шутки. Да и натянувшиеся боксеры предупреждают. Просят сменить тему или прислушаться к Майку, виновато бубнящему в трубку.
– Она после матери долго ругалась с кем-то по телефону. А потом в метро пошла. Виталик за ней. Она доехала до Текстильщиков и направилась к первому дому около станции.
– К кому она пошла, пробили?
– Нет. Но и не понадобилось. Все как-то очень быстро произошло.
– Пусть твой Виталик завтра напишет объяснительную. Хочу знать, почему твой сотрудник пренебрег инструкциями.
– Не в этом дело, Гера, - тяжело вздыхает Майк. – Если официально, то нас там не было.
- К чему ты клонишь? – интересуюсь подозрительно, задницей чувствуя полный трындец.
– Чума выскочила на проезжую часть, когда уже мигал зеленый. Рванула через дорогу… И капец, - мямлит Майк.
– Я устал слушать твой лепет. Говори прямо, бро! - рыкаю я недовольно. – Бежала, и капец… что за фигню ты порешь?
– Да там Мерс какой-то несся, не останавливаясь. Ну и все. Они встретились, - будто выдавливает из себя мой старый друг. - Что теперь делать?
– Ничего, - негромко бросаю я после некоторой паузы. - Пусть твой чел уходит. Его миссия закончена. Полицию и без него вызовут.
- Да, Гера, хорошо, - мямлит Майк. – Я не ожидал…
- Никто не ожидал, бро, - обрываю резко.
И сунув трубку в карман, думаю, как поступить. Больше всего хочется вдариться головой об стену. Со всего размаху.
Олеся… твою ж мать! Как же тебя угораздило? Зачем?
Тру переносицу, стараясь совладать с собой. Нужно, наверное, как ни в чем не бывало, войти в кухню, доесть котлетки и запить ужин соком. А потом…
