абсолютно не готовым. Оказывается для человека, столько лет бывшего мне эталоном, мы с мамой являлись обузой, которую он стёр из своей жизни, как прилипшую к подошве грязь.
Я отчаянно пытаюсь закинуть эти мысли подальше, но они упрямо возвращаются, лезут со всех щелей, пронырливые как тараканы. Подумаешь, поплакал на первом в своей жизни школьном звонке, оттого, что папа уже много лет как мёртв и не может за меня порадоваться, а он, тем временем, играл себе преспокойно в покер, где-то на другом конце города. Красавчик, что тут скажешь! Пытаюсь улыбаться, что-то там жую, а вкусовые рецепторы будто отключены и пресно всё как отсыревшие опилки. Куда мне изображать здоровый аппетит, если перед глазами галерея таких же застолий: дни рождения, рождество и куча других семейных праздников на которые отец мог бы прийти, но не соизволил. По словам Лещинского на момент его смерти мне было около семи. Ну, было и было, чего уж теперь. Вот только обида свернулась колючим комком в груди и там уже грызёт, тугим канатом натягивая сухожилия.
А Лещинский, со своим долгом, пусть катится лесом. Не я с ним играть садился, не мне и платить, тем более таким диким способом.
— Владлен, ну помоги, чего тебе стоит, — елейный голосок Карины привлекает моё внимание.
Интересно, что на этот раз понадобилось мисс «мне все обязаны»?
Она сидит рядом и кажется чем-то огорчённой. Косой взгляд, скользнув от её губ вдоль шеи, цепляет упавший на плечо локон. Когда девушка вдыхает, небольшая грудь приподнимается, и он ласкает нежную кожу у самого выреза платья. Та ещё пытка. Мне стоит немалых усилий скрыть свой отнюдь не невинный интерес.
Ну же, прекрати так на неё пялиться, дурак озабоченный.
Ругнувшись про себя, смыкаю веки, но не могу удержаться, чтоб не вдохнуть украдкой будоражащий запах айвы: терпкий, волнующий, запретный. Аромат, дразнящий воображение и терзающий по ночам немыслимо порочными снами.
— Карина, лапонька, говорю же, у меня дела, которые никак не смогут подождать, — Владлен говорит мягко, но неумолимо. Они обмениваются многозначительными взглядами, которые приводят к мысли, что эти двое связанны гораздо крепче, чем могло бы показаться на первый взгляд. У них столько общего… порой забывается, что вовсе не он её биологический отец, а Владимир.
— Я ведь так рассчитывала на твою помощь, — сокрушённо вздыхает Карина, чем вызывает у брюнета виноватую улыбку.
— На самом деле не вижу никакой проблемы. Пусть Ринат тебе поможет, — и, обращаясь уже ко мне: — Ты же не откажешь сестре в такой мелочи?
— Конечно, нет.
Голос прозвучал непривычно изломанно и хрипло, но меня куда больше беспокоит вопрос, что за муха меня укусила, с такой поспешностью неизвестно на что подписаться. Зато родители, кажется, довольны возникшим между нами перемирием, их лица сияют одобрением, а значит дело дрянь, теперь действительно придется с ней возиться.
Глядя же на Карину, можно смело предположить, что она сбита с толку не меньше моего, а встретившись со мной глазами, сводная сестра и вовсе вспыхивает маковым цветом. Я всё ещё не понимаю, о чём точно идёт речь, но коротко улыбаюсь, приподняв уголки губ на какой-то сантиметр.
Мне чертовски нравится её смущение.
— Ну, вот и славно, а я вынужден вас покинуть, — подрывается со своего места Владлен. — Дела…
— Я постелю в гостиной, — предупреждает его мать. С моим возвращением гость вынужден освободить занимаемую ранее комнату. Вроде как лишний повод задуматься об отъезде, но не тут-то было, съезжать в ближайшее время он похоже не собирается, вот и сейчас беззаботно пожимает плечами:
— Как хочешь, Илона, только я вряд ли сегодня вернусь. Всем пока!
Владимир Викторович коротко кивает, занятый телефонным разговором. Его строительная компания активно расширяется, заставляя мужчину крутиться белкой в колесе, почти не разделяя работу и дом. Хоть он так и не сумел заменить мне отца, но уважение своей самоотдачей, несомненно, внушил. Ещё одна причина держать в узде свою одержимость его дочерью. Для серьёзных отношений она меня слишком ненавидит, а банальную интрижку я сам не допущу. Не с нею.
— Так с чем тебе помочь? — встаю из-за стола, решив поскорее покончить с навязанным обязательством и уползти к себе, зализывать раны. Бок после удара всё ещё чудовищно саднит.
— Мне нужно с кем-то отрепетировать сцену, хочу получить главную роль в осенней постановке.
— А в чём проблёма? Ты же как-то до сих пор одна справлялась.
Меньше всего мне сейчас хочется оставаться с Кариной наедине. Не тогда, когда жажда обладать ею болезненно долбит по ушной раковине оглушительно частым сердцебиением.
— На выступление приглашены шишки из столицы. Это хорошая возможность заявить о себе. Ринат, пожалуйста…
У Карины никогда не возникало проблем с актёрской игрой, она у неё в крови, и на что я ей вдруг сдался не понятно. С другой стороны, плутовка придвинулась слишком близко, её запах кружит голову, взметаясь в теле роем запретных желаний, которые необходимо как-то скрывать, а противиться им каждой секундой сложнее. Виски просто раздирает от злости на себя и скрипа собственных зубов.
— Ладно, достала. Пошли уже, разделаемся с этим по-быстрому.
Карина кивает и следует за мной, по её лицу сложно прочесть, задела ли её моя грубость. Сомнительно, разве кто-то обращает внимание на никчёмный предмет мебели?
Карина
Ринат даже не спрашивает, где я предпочитаю репетировать и готова ли приступить к делу прямо сейчас. Его явно тяготит навязанная дядей задача. Вот как желваки играют на скулах от злости! Обидно и больно, но я старательно продолжаю растягивать по лицу маску вежливого равнодушия, чтоб нигде ни трещинки, лишь бы хоть немного побыть вдвоём.
Стараясь не выводить его из себя, чтобы не передумал, безропотно иду следом, любуясь украдкой разворотом широких плеч. Его отстранённость одновременно радует и злит. Радует, потому что не приходится смущаться под тяжестью жёсткого сверлящего взгляда, гадая, о чём его мысли в этот момент. Он вообще не смотрит в мою сторону. А злит безответным чувством, что не первый день тоскливо скребётся в моей груди.
— Мы на месте, рассказывай, что от меня требуется, — сводный брат говорит тем же напряжённым тоном, что и немногим ранее, вызывая стойкое желание дать достойный ответ. Такой чтобы ещё долго растекался полынью по его хваленой гордости. Но я вовремя прикусываю язык, ведь хуже будет только мне, это мы уже проходили.
В его комнате небольшой беспорядок, оставшийся после пребывания Владлена. Ринат нетерпеливо оглядывается — с демонстративным раздражением, отчего так и хочется послать его куда подальше, вместе со своей сомнительной помощью, но,
