не понимал, наверное. За то, что с другим гуляла, за то, что от него носик свой умный воротила. За то, что Илья вдруг понял, как сильно может хотеть девушку. Как сильно его может корёжить от желания сделать её своей.
Это было тогда. А сейчас он уже и не представлял своей жизни без неё. Без красавицы с большими глазами, в которых он так привык видеть обожание и любовь.
Не потому, что раньше никто его не любил. Любили. И продолжали бы любить, если бы он позволял. Они делали всё, чего он требовал. И выдержали бы всё. Но его заинтересовала она одна. Одну её хотелось иметь. Знать, что она ждёт, скучает, любит. Что только его хочет, только ему одному так улыбается. И по ночам стонет только его имя.
Потому, что это она научила его чувствовать. Вернула это сладкое ощущение, которого он уже давно не испытывал к другим, несмотря на возраст.
А ещё, она умеет уживаться с его эгоизмом. И это… Это так много для него значит, что сходит с ума, стоить только представить, что всю себя она однажды может подарить другому. Илья этого не выдержал бы. Убил бы её, наверное. И того другого.
– Илюш, всё хорошо? – Ирина снова обратилась к нему, вырывая из сумасшедших мыслей.
Вздрогнул, провёл ладонью по лицу.
– Илья Александрович. Я для тебя Илья Александрович. Запомни и больше не нарушай субординацию.
Отчётливо расслышал, как хрустнули её пальцы.
– Извините, Илья Александрович.
До гостиницы доехали быстро, он даже не успел вспотеть, хотя жара становилась всё невыносимее, даже с кондиционером.
– Я к себе? – Ирина кивнула на свой номер в конце коридора, и Филатов едва сдержал усмешку. Варя забронировала ей номер в трёх метрах от того, где должны были остановиться они. А теперь ему одному сидеть в двухместном номере.
Приложил карту к замку, тот щёлкнул и дверь открылась. Сходу зашёл в душ, открыл почти ледяную воду, чтобы остыть и мозги не закипели раньше времени.
Затем обернул бедра полотенцем и уставился на себя в зеркало. У него опять началась мигрень. Долбанная мигрень, которая служит хреновым предвесником начала. Скоро его опять накроет.
Хорошо, что Вари нет сейчас рядом и в ближайшую ночь не будет. Хотя, скорее всего, накрывает именно потому, что её нет. Он мечтал снова увидеть маленькую, обнажённую на диком пляже. Как в их медовый месяц. Он брал её прямо на песке, в воде, под луной. Просыпались совершенно голые, перепачканные и голодные. И так и шли к бунгало, держась за руки, толкаясь и смеясь.
Закрыл глаза. В комнате зазвонил телефон. Пора на встречу. Чем раньше всё пройдёт, тем скорее к ней вернётся.
Встреча с будущими партнёрами вымотала его морально и физически. Не то чтобы трудные переговоры Илье были в новинку, скорей наоборот. Но отсутствие мыслей кроме тех, что о Варе, здорово усложняло ему задачу. Яблонская помогала, качественно заговаривая зубы арабам, а те, явно будучи в восторге от её форм и пухлых губ, слушали открыв рты и часто кивали. Но на сделку идти не торопились. Ушлые попались.
Правда, и Филатов-младший не вчера в большой бизнес пришёл. Знал, как заинтересовать, знал, как сделать вид, что многомиллионная сделка интересна ему меньше, чем им. Умел поиметь ментально, прогнуть, заставить захотеть делать то, чего изначально делать особого желания не было. Наверное, тут помогли долгие месяцы общения с психологами и психиатрами. А может он всегда успел прогибать людей. Илья уже не помнил. Главное, что это качество шло ему на пользу.
В итоге арабы пошли на уступки и согласились подписать контракт. Обещали ещё раз посовещаться и принять окончательное решение. Но он уже знал – они его. Илья был удовлетворён. Однозначно.
По возвращению в гостиницу сразу же набрал Варю, но малая не ответила. Ожидаемо. Хоть и напрягло.
Она, конечно же, сейчас сидит со своей подружкой (или ещё хуже – с опекуншей своей), и жалуется на него. В принципе, понятно почему.
Плеснув себе выпить, набрал ещё раз. Стиснул челюсти, когда после череды длинных, раздражающих гудков она сбросила его звонок.
– Только вздумай мне в клуб какой-нибудь пойти, – процедил сквозь зубы, раздражённо поставив опустевший бокал на стол.
И тут же эту мысль отмёл. Варя не идиотка. Она не станет поступать настолько опрометчиво. Прошлого раза ей хватило. Ничего. Поплачет, успокоится. Может покапризничает немного, как он домой вернётся. Так и быть, подарит ей какую-нибудь безделушку, стоимостью в несколько штук баксов. Виноват всё же. А потом свозит её в Эмираты уже сам и всё забудется. Малая не злопамятная, добрая и чуткая девочка. Она его поймёт. Знает ведь, как ему важно это дело. Знает, как он пашет, чтобы соответствовать отцу и своим ожиданиям.
На Варю можно положиться. На другой он бы не женился.
Позвонил снова и, наткнувшись на автоответчик, мысленно выругался. В висках уже давила боль, подступал срыв. Он чувствовал его, как обычно. В этот раз не так сильно, как в прошлый, когда он Варю ударил. Но приступу быть – знал наверняка.
Бросив взгляд на настенные часы. Вечер. Можно упиться и вырубиться, только так пронесёт. Есть ещё вариант нажраться антидепрессантов, но их с собой не было, да и похмелье он переносит легче, чем тормозной эффект от таблеток. Заказал в номер ещё виски и ужин, хотя есть особо не хотелось. Но нужно имитировать нормальность. Его так Варя приучила, и это действительно работало. Здоровая пища, регулярные тренировки и крепкий сон. Пожалуй, тренировки на недельку можно исключить, хотя в гостинице имелся спортзал. Контактировать с людьми не хотелось. Вообще. Любой косой взгляд, который Илье не понравится, может спровоцировать его.
Решил остаться в номере до завтра. А там арабы объявят о своём окончательном решении, ещё пару дней уйдёт на подписание всех документов, банкет, дом. Вот домой хотелось сильнее всего. Тянуло и истязало его. А Варя так и не включила телефон. Маленькая зараза. Приедет, ремня всыплет ей. Чтоб научилась слушать и слышать. Хотя и он хорош, конечно. Знал же, что не будет просто с этими двумя, когда брал жену в помощницы бывшей любовнице. Отец всегда говорил, что бабы не умеют оставлять личное за порогом офиса. Вечно тащат свою ревность за собой.
Ближе к ночи бутылка с виски опустела. За ней ещё половина. Этого должно хватить, чтобы уснуть. Долго стоял под прохладными струями воды, закрыв глаза. Понемногу начинала разбирать ярость.
