На себя, что так лоханулся, на Варьку, за то, что сейчас нервы ему треплет. И ведь знает, как он не любит, когда она так себя ведёт. Знает и всё равно провоцирует.
Из ванной комнаты вышел в одном полотенце на бёдрах и застыл напротив кровати, где его ждала Яблонская. В одних прозрачных, кружевных трусах, она, полусидя восседала на его подушке, покручивая тонкими пальцами бокал с шампанским, а рядом скулила зарёванная девка. Абсолютно голая, с заклеенным скотчем ртом, пристёгнутая к изголовью наручниками. Ирина бросила в рот виноградину, призывно улыбнулась. Её полные груди качнулись в такт глубокому, неровному вздоху.
– Проходи, Илья Александрович. Я тебе тут сюрприз приготовила. Гляди какой симпатичный подарочек, – ущипнув девчонку за розовый, стоячий сосок и вызвав у той глухой стон, ухмыльнулась Яблонская. – Всё, как ты любишь, – поставив бокал на тумбочку, развела девке ноги. – Трахни эту суку, малыш. Я согласна даже на просто посмотреть, – её пьяные глаза скользнули по его торсу и ниже, туда, где тёмная дорожка волос уходила вниз, под полотенце.
Илья прошёл к столу, схватил бутылку с виски и хлебнул прямо с горла.
– Ну же, малыш. Девочка уже готова. Пришлось, правда, её кое-чем угостить, чтобы была посговорчивее. Как тебе нравится. Но вообще, я сняла её в баре. Она там клиентов искала, да, шлюшка ты грязная? – послышался шлепок, девка заскулила.
Илья стиснул челюсти, тряхнул головой. Ему сейчас только этого не хватало. Раньше, конечно, было в кайф драть шлюх. Экстрим, да и ярость, опять же, было куда деть. На них хорошо срываться. И пар выпустил, и в жестоком изнасиловании никто не обвинит, потому что сами на это идут. Такой секс помогал. Здорово выручал его. Раньше.
И сейчас бы помогло, в принципе. Только сейчас есть малая. А он хоть и мудак, но не предатель. Всегда презирал перебежчиков. Пусть и говорят, что секс ещё не измена, ведь со шлюхой нет любви, но это не Ильи вариант. Слишком уважает себя. Слишком малую любит. Может паршиво любит, не так, как надо. Не так, как любят нормальные люди. Но уж как умеет. Единственное, в чём Варя его никогда не сможет упрекнуть – в измене.
Яблонская на кровати продолжала пытать шлюху. Он слышал, как на ту сыпались пощёчины и шлепки. Знал, как любит Ирина. Чтобы жертва выла и скулила. Чтобы испытывала настоящую боль. Не БДСМ, нет. Яблонская любила вещи посерьёзней. Разумеется, со шлюхами всё оговаривалось «на берегу». Всегда. Илья был уверен, девка в постели готова к тому, для чего её сюда притащили. Но это не умаляло поступка долбанной шалавы Яблонской. Что ж, не понимает по-хорошему, придётся по-плохому.
Сделал ещё пару обжигающих глотков виски, повернулся к кровати, где уже вовсю шла прелюдия. Ждали только его.
– Ты готов? – ухмыльнулась Яблонская, и Илью передёрнуло от отвращения. Эту суку не возбуждает обычный акт. Ей всегда нужно шоу. В особенности ей нравится смотреть на него. И раньше Илью вроде как всё устраивало, но опять же, то раньше… Сейчас, Ирина со своими «подарками» не вызывала ничего, кроме зверского омерзения. Когда хочется стащить тварь на пол за патлы, а потом вышвырнуть. Из окна. Желательно, на что-нибудь острое.
В три шага преодолел расстояние к кровати, схватил Ирку за шею и, протащив к стене, впечатал в неё со всей дури. Яблонская вскрикнула, но заухмылялась, видимо, посчитав, что он её трахнет. Правда, ухмылка быстро исчезла, когда долбанул её затылком об стену во второй раз. Поняла, что не в игры с ней играет.
– Илюш…
– Слушай сюда, подстилка. Если ты до сих пор не поняла, я повторю специально для тебя по слогам: ты мне на хер не сдалась. Поняла, нет? Я таскал тебя раньше, потому что мне было скучно. Плевать было, кого драть, понимаешь? Мне что ты, что другая шлюха – безразлично. Веришь, я даже лицо твоё забываю через полчаса. Ты не отличаешься от этой шалавы, – кивнул в сторону постели. – Ничем абсолютно. Хотя нет, отличаешься. Тебя уже в бордель не возьмут. Старовата, – знал, чем ударить бабу. Особенно такую себялюбивую, как Яблонская. И попал прямо в точку.
– За что… За что ты так со мной? – просипела от удушья, роняя ему на руку слёзы. Филатов цинично усмехнулся. С Варей этот номер прокатывает. Когда она начинает плакать, у него всё нутро наружу от боли. А эта… Не вызывает никакого сочувствия. Лишь омерзение, будто на крысу наступил. И вдруг понял, почему так возненавидел эту тварь. В один миг. За то, что в спину его ударила. Самое ценное тронула. Варю.
– За то, что ты сделала, тебе мало голову оторвать. Так что, радуйся, что до сих пор цела. Думаешь, я идиот? Не понял, кто отменил Варину бронь? Думаешь, я поверил в то, что моя ответственная жена, которая мечтала поехать со мной, взяла и чисто случайно забыла заказать себе билет? – его ухмылка превратилась в оскал, а внутренности опалило жаром гнева. Яблонская дёрнулась в ужасе, но он лишь крепче сжал пальцы на её тонкой, куриной шее.
– Илю…
– Ты уволена. Сделай себе одолжение, вали отсюда. Вали в свою Италию, Испанию или где ты там ноги раздвигала перед лошками? Вот туда и хиляй. Пока я тебе ноги из этой жопы не выдрал и сожрать не заставил. А я могу. Ты, сука, меня знаешь. Пошла! – непонятно откуда взял силы, чтобы оттолкнуть падаль от себя. Чтобы отпустить её и не порвать на тряпки. Варя бы не поняла. И он себя не поймёт потом, когда ярость отпустит.
Яблонская, схватив своё шмотьё, бросилась к двери. Поняла, чем пахнет. И шлюха в постели тоже поняла. Только та, в отличии от Ирки, сбежать не могла. А Филатова накрывало с каждой секундой всё сильнее. Всё ярче вспышки перед взором, всё больнее в грудной клетке от удушающей злобы. И туман, подёрнувший сознание, не предвещал ничего хорошего.
Первым моим желанием по выходу из аэропорта было вернуться назад, купить билет на ближайший рейс и вылететь следом за Ильёй. Убедиться в том, что… Не знаю, в чём. В том, что он будет рад моему прилёту или, наоборот, разозлится. Может в том, что у них с Ириной ничего не будет там, или наоборот, что будет. Не знаю. Я просто хотела броситься за ним.
И, наверное, так и сделала бы, если бы при резком развороте не
