этом внимание.
Каждое ощущение как щекотание того самого пучка оголенных нервов. Я не могу это блокировать.
Карина… она пахнет вообще?.. Есть у нее запах?.. Я, бл*дь, не помню, я его ни разу не чувствовал!
А Денежки… ее просто слишком много! Просто дохрена раздражающих мои рецепторы вещей! Она действует на меня, как уксус на соду.
Твою мать, а!.. Даже сейчас при одной только мысли о ней меня снова колотун пробирать начинает.
Кирилл.
Закуриваю еще одну сигарету. Рокотов не уезжает. Сидим с ним как два дебила, и ждем неизвестно чего.
Я курю. Он, видимо, залипает в телефоне. Я тоже беру в руки свой. Открыв директ, пишу Насте сообщение.
«Мне нужны реквизиты твоей карты»
Оно висит непрочитанным минут десять, но потом все-таки проходит ответ.
«Ок. Завтра отправлю на почту»
Коротко, ясно, по делу. Не получается ее раскачать как следует. Она действительно не подпускает меня ближе границ, установленных ей же самой. Лишний шаг, а в ответ глухое рычание или ледяной игнор.
Она вообще не выглядит заинтересованной в моем отцовстве. Да, пошла на контакт с моей семьей, не препятствует в оформлении новых доков для Ромки, но ведет себя так, будто это нужно больше мне, нежели ей.
Словно одолжение делает.
Я так не хочу. Мне нужно если не дружеское с ней общение, то хотя бы простое человеческое. Я хочу, чтобы она рассказала, как жила одна, как справлялась.
Я хочу знать про реанимацию! Про больницы, из которых они почти год не вылезали.
Бл*дь, звучит, как абсурд, но мне ее катастрофически мало!
Звонит телефон, машинально приняв вызов, подношу его к уху.
— Да…
— Кирилл! Я не понимаю, ты сказал, что уже подъезжаешь! Я два раза ужин грела!
— Еду, да… сейчас буду…
Отключаюсь и дожидаюсь, пока Рокотов свалит из этого двора, только после этого уезжаю сам.
Карина встречает в прихожей. Босая, в маленьком халатике и с заплаканными глазами.
— Где ты был, Кир?
— У Ромки.
Закрыв рот ладошкой, она судорожно затягивается воздухом. Бл*дь, быть скандалу.
— Ты опять ездил к ней?
— К сыну, Карина, — отвечаю ровно.
Раздеваюсь, вешаю куртку в шкаф, снимаю обувь и прохожу мимо нее в ванную.
— Ты на часы смотрел? Какой сын? Уже полночь!
— Не начинай, пожалуйста… Давай поедим, я голодный.
— Кирилл! — взвизгивает она как ультразвук, — ты думаешь, я буду терпеть, пока ты к ней будешь таскаться?
— Ты че несешь? Куда я таскаюсь?..
Но Карину уже не остановить. Широко открывая рот, она начинает рыдать.
— Как ты… Боже, ты не понимаешь…
— Чего?
— Кирилл… в какое ты ставишь меня положение?.. Представь себя на моем месте! Я вся на нервах, Кир! Я постоянно думаю, где ты, с кем. Я постоянно тебя жду! Зачем ты туда вообще ходишь?
— Он мой ребенок!
— Зачем ты привязываешься к нему? Я не понимаю… — ревет она, — Кирилл, плати алименты и все! Так все делают!
Беру ее за плечи и заставляю смотреть в глаза. Она как пьяная, взгляд плывет, губы мелко трясутся.
— Я не буду так делать, Карина. Я хочу, чтобы ты это поняла сразу.
Он будет называть отцом меня, а не… Артура…
— Ки-и-ир… Зачем?.. Я рожу тебе ребенка, хочешь? Нашего с тобой… Самого лучшего, самого любимого…
— Хоть десять, Карина. Ромка навсегда останется моим первенцем.
Выдернувшись, она толкает меня в грудь и убегает в комнату. А я иду на кухню, потому что, в самом деле зверски голоден.
В одиночестве съедаю ресторанную еду, потом наливаю себе вискаря. Пью, пока не начинает развязываться узел в груди. Открываю зачем-то последнее сообщение Насти. Перечитываю несколько раз. Порываюсь написать что-нибудь еще, но ничего не придумав, закрываю приложение.
Прихожу в спальню, а Карины там нет. Демонстративно ушла спать в другую комнату. Заваливаюсь на кровать и просто пытаюсь уснуть, почти получается, но тут с грохотом открывается дверь.
— Тебе меня совсем не жаль, да? Ты хоть понимаешь, насколько мне плохо?!
— А ты, Карина? Ты-то сама понимаешь, каково сейчас мне? Ты, бл*дь, можешь думать о ком-то, кроме себя?..
— Могу… — всхлипывает тихо.
— Мне поддержка сейчас от тебя нужна, а ты каждый раз пытаешься меня добить.
— Потому что я волнуюсь!
— Я дома отдохнуть хочу! Понимания хочу, заботы, а ты меня истериками встречаешь.
— Кирилл… прости…
Мелкими шажками бежит ко мне и укладывается под бок. Начинает целовать, лезть с объятиями.
— Ты только не верь ей, ладно?.. Я хорошо знаю, на что она способна… Что бы она тебе не рассказывала, просто не верь!
— Она ничего мне не рассказывает, — проговариваю я, вообще них*я, — и тебе я тоже запрещаю о ней говорить, Карина. Не надо делать из нее монстра.
Не знаю, подействовали ли на нее мои слова или меня пожалела, но утром я проснулся от ох*енного минета, после которого она разрешила поиметь себя в задницу.
Ни про Настю, ни про Ромку я от нее два дня не слышал ни слова. Все вроде как устаканилось, хоть я и понимаю, что подозрения и ревность Карины исчезнуть как по волшебству не могли.
Значит, решила действовать умнее, осторожнее.
Сама Денежка тоже о себе знать не дает. Не звонит, не пишет, никак о себе не поминает. И самое х*евое, что исчезни я завтра из их с Ромкой жизни, она с облегчением перекрестится и три раза сплюнет через плечо.
Признаю, что это сильно задевает. Не ожидал такого от Насти… только не от нее. Воспринимается как предательство.
К вечеру третьего дня забегаю к Сане для консультации по рабочему вопросу, а после этого планирую к Насте наведаться. Вернее, к Ромке. Купил ему подарок еще вчера, надеюсь, оценит.
— Привет, Кир, — касается плеча Даша, — не узнавал, как дела у Ромки? Лучше ему стало?
— В каком смысле? — внутренне весь подобравшись, сощуриваю глаза, — что с ним?
— Ты не знал? Настя не сказала?
— Не сказала, забыла, наверное, — цежу сквозь зубы.
— Он заболел. Вирусное что-то… Вчера даже врача на дом вызывали.
— Твою мать…
Развернувшись, быстро одеваюсь и вылетаю из их квартиры. Меня снова рвет на части. От страха за Ромку и злости на его мать.
Сука, как ей вдолбить в голову, что я теперь такой же родитель, как и она сама. Что я имею права знать, что происходит с моим сыном.
Мне! Мне первому она должна была позвонить, когда он только заболел.
Бл*дь, Дашка знает, Саня в курсе, а я ни сном, ни духом.
Сажусь в машину, завожу и сразу набираю
