своим ощущениям, которые шептали, что выгляжу я максимально паршиво. Как только первые струи воды попали на лицо и волосы, я тут же почувствовала себя значительно лучше. Знала, что смываю вчерашний тональник, тени и прочую косметику, ну и пусть. Приведу себя в порядок позже. Да и перед кем выпендриваться? Перед Терренсом? Если он видел, как я делилась с его с унитазом своей вечерней трапезой, то отсутствие косметики на моём лице его уже явно не испугает.
Я взяла на себя смелость без спроса воспользоваться его шампунем и гелем для душа. Пускай от меня будет пахнуть волнами и бризом, всё лучше, чем источать аромат рвоты и алкоголя.
Закутавшись в полотенце, протерла ладонью запотевшее зеркало и взглянула на своё отражение. Тушь была водостойкая, так что на панду похожа я не была. Тени с глаз практически стерлись, но в целом тоже ничего критичного. Проявила сноровку и удалила остатки тонального крема и румян с помощью ватных дисков и вазелина, который обнаружила у Терренса в шкафчике. А затем умыла лицо теплой водой. С остальным справлюсь дома.
Немного просушив волосы полотенцем поменьше, прислушалась и, не услышав за дверью ни звука, подхватила старую одежду и осторожно вышла из ванной. Терренса в комнате не оказалось. А на уже заправленной чистым бельем кровати лежала новая одежда. Белая футболка с эмблемой Nike и серые спортивные штаны. Немного не по размеру, конечно, ― точнее, совсем не по размеру ― но определенно лучше, чем оставаться совсем без одежды. Верно?
Переодевшись, всё―таки выпила заботливо принесенный Терренсом аспирин. Голова уже не гудела так сильно, но я знала, что это был лишь вопрос времени. И очень скоро я буду от боли выть.
Сунув свои трусики в карман спортивок, чтобы случайно их не забыть (одного раза было достаточно), я вышла из комнаты. В квартире было тихо. А в воздухе пахло кофе. Я даже непроизвольно застонала, сведенная с ума невероятным ароматом. Ну я уже говорила, как любила кофе, и как душу готова была за него продать. Особенно в такое вот поганое утро.
Одно останавливало ― Терренс.
Точнее, моё по отношению к нему поведение.
И как мне теперь быть? Снова извиняться. Разве у меня был выбор?
– Кофе? ― Произнес он прежде, чем что―то произнесла я. Открыла рот, а затем снова закрыла. И что я могла ответить? ― Садись. Я сварю.
Ну… ладно.
Неуверенно забралась на стул. Потупила взгляд, когда Терренс поставил передо мной чашку.
– Спасибо и… извини, что наговорила всякого. ― Прикусила губу, понимая, как глупо выгляжу. ― Я совсем не хотела обидеть тебя. Ты помог мне. И я благодарна. Правда. Не каждый бы стал возиться с перебравшей девицей и держать ей волосы, когда из неё выходит ужин. ― Попыталась улыбнуться. Лучше бы не пыталась.
– Всё нормально. Забыли. ― Просто ответил Терренс, а затем поставил на стол вторую чашку для себя.
И вот вроде бы всё снова хорошо, а вроде бы как―то и не совсем… в чем подвох?
– Как голова?
– Как и должна ― болит.
Он кивнул.
– Ты крепко напилась.
– Да. ― Призналась я. ― Это была хреновая идея.
Между нами ненадолго повисло молчание. Которое первым вновь нарушил Терренс.
– Я дозвонился в аварийную службу. Объяснил ситуацию. Должны приехать в течение получаса.
– Спасибо.
Снова. Интересно, сколько ещё мне придется благодарить Терренса?
– Не за что.
– А где ночевал ты?
Если честно, вопрос вырвался как―то сам собой. Вот вообще без моего участия. Я процесс даже не контролировала. Правда. Поэтому даже не знаю, как себя чувствовала.
Отхлебнула кофе, чтобы выглядеть максимально уравновешенной. Всё так и должно было быть, угу.
– На диване. ― Весело усмехнулся он. ― Не переживай.
– Да не переживаю я. ― Сказала резче, чем должна была.
А затем отпила из кружки ещё раз и внезапно поняла, что пью не просто вкусный свежесваренный кофе. А свой любимый кофе. Терренс делал мне его лишь однажды. В первый день нашего знакомства. И смог запомнить, как именно я его пью. Джордж делал его сотню раз. На протяжении почти пяти лет. И не запомнил даже сколько кусочков сахара положить мне в чашку.
Разве такое возможно?
– Я собирался съесть сэндвич. Если хочешь, могу сделать и тебе.
А затем он отвернулся. Весьма вовремя. Настолько вовремя, чтобы не заметить растерянность на моём лице. Я отрицательно закачала головой ― бесполезно, ну и ладно.
– Эм… нет, спасибо.
– Ну как знаешь. ― Улыбнулся он, а затем начал накладывать на булку бекон.
Весьма аппетитно, нужно сказать.
Сыр. Помидоры. Какой―то обалденно пахнущий соус.
Боже мой.
А ведь я не хотела есть.
Надеюсь, слюни не потекли. Не потекли ведь?
– Точно не будешь? ― Спросил он, вновь разворачиваясь ко мне.
Не точно. Совсем не точно.
– Ладно, сделаю два. ― Усмехнулся, вероятно итак всё понимая. ― Вдруг созреешь.
А я кажется уже.
Твою ж…
Почему от этого запаха так сносит крышу?!
– Спасибо.
– Да ладно, ― улыбнулся он, ― мне не сложно. Захочешь, соображу ещё.
– Я не про сэндвич. За него тоже спасибо, но я… говорила о вчерашнем. Правда, спасибо. ― Это уже которое «спасибо» за сегодня, м? ― Не знаю, что делала бы, если бы ты послал меня с моими выкидонами. У тебя ведь есть на то все причины.
Вот теперь усмехнулась уже я. Правда в отличие от своего соседа слегка нервно.
– Ты права, они есть.
И всё. Вот так вот просто.
Я так―то на другой ответ рассчитывала…
– Но ты не послал. ― Подсказала я.
– Не послал.
– Почему?
Ответил Терренс не сразу. Сначала доделал свой сэндвич.
– Не знаю. Наверное, я просто не такой козел, как ты думала.
Он снова усмехнулся, а я ощутила себя слегка не в своей тарелке. Вот вроде бы ничего такого и не сказал, а почувствовать себя чокнутой стервой в очередной раз заставил. И как это у него вечно выходит?
– Иногда я… бываю немного резкой.
– Верно. ― Качнул головой он, но больше ничего говорить не стал.
Не стал. А я по глазам его увидела, что неплохо так преуменьшила своё обычное состояние. Да, я часто напоминаю психованную неврастеничку даже себе самой, но Терренсу знать об этом совсем необязательно.
– Расскажешь, что между вами произошло? ― Внезапно спросил он.
Я уже порывалась было сказать: «это не твоё дело», но передумала. Он имел право знать. Не всё, конечно, но «чуть―чуть» от моего секрета точно заслужил.
– Джордж появился в моей жизни, когда я больше всего в этом нуждалась ― спас от токсичных отношений со второкурсником с замашками абьюзера и стал
