Опустив удивленный взгляд на мою руку, Вика начинает внимательно рассматривать небольшое золотое колечко совсем не с бриллиантом. Тогда у меня не было возможности приобрести кольцо лучше, но было огромное желание быть с ней. Теперь, затаив дыхание, она внимательно рассматривает то самое кольцо, что я купил для нее десять лет назад.
Уже тогда я знал, чего хочу на самом деле. Но жизнь порой несправедливая штука и часто любит устраивать непредсказуемые ловушки. И мы попались в одну из них…
— Десять лет назад я собирался на тебе жениться, — произношу, прежде чем снова ее целую.
Кто бы что ни говорил, но Париж — это город вечной любви и красивой музыки. Здесь чувствуется любовь на каждом шагу, в каждом слове. Здесь исполняются мечты.
Глава 33
Евгений
Десять лет спустя
— Пап, а вечером пойдем в парк гулять? — мельком смотрю в зеркало заднего вида и ухмыляюсь.
Мишка, уткнувшись носом в телефон, чересчур старательно делает вид, что это вовсе не он спросил. Да и вообще, он ни при чем. Просто мимо проходил и невзначай решил поинтересоваться планами на вечер. И я бы поверил, если бы не его улыбка, что так и норовит растянуться на половину лица, и глаза, бегающие по сторонам не в состоянии сконцентрироваться на чем-то одном. Например, на телефоне.
Сам по себе Мишка тихий, я бы даже сказал, замкнутый, но до ужаса хитрый. Порой его хитрость вводит в тупик окружающих, и им приходится повиноваться его прихотям. Потому что, опять же, все слишком ловко обставлено. Не подкопаться.
— Ты достал уже со своим парком, — психанув, к разговору подключается Марк. Полная противоположность брата-близнеца.
— Вечером посмотрим, — ухожу от ответа, не желая провоцировать очередной бой за отцовское внимание.
Десять лет назад первый наш совместный отпуск мы решили провести в Мачу-Пикчу. На высоте две с половиной тысячи метров над уровнем моря, в «городе в облаках» Вика сделала меня одним из счастливейших людей на планете. Она призналась, что беременна. Двойней.
Я до сих пор помню ее слезы, крупными каплями скатывающиеся по покрасневшим щекам. Помню счастливую улыбку, что озарила ее лицо и одновременно заставила мое сердце биться чаще. Помню ее подрагивающие руки, вцепившиеся в мою шею, словно в спасательный круг.
Я помню ее, красивую и счастливую, на фоне стен старого города.
В принципе, сейчас ничего не изменилось. Вика по-прежнему для меня самая лучшая женщина на свете. И я совру, если скажу, что в моей голове проскальзывали мысли о расставании. Такого никогда не было и не будет. Особенно после того, как она подарила мне сыновей. Двух. Сразу.
После того тяжелого разговора, когда я застукал Вику пьяную вусмерть, и она открыла двери в свою наглухо замурованную от посторонних людей душу, позволила прикоснуться к себе кончиками пальцами и почувствовать неописуемый спектр боли и сожаления, что мучали ее на протяжении долгих лет, я не смел заводить разговор о детях. Решил пустить все на самотек, но в тайне мечтал о большой и дружной семье. Оказалось, мечтала и она. Свершилось чудо — мы стали родителями близнецов.
Маленькие кричащие комочки выросли, теперь это дети со своим забавным мнением и абсолютно разными интересами. Сыновья похожи только внешне, у них абсолютно разный характер, что вводит меня и Вику в тупик. Порой нам вынужденно приходится разрываться между ними, чтобы угодить обоим.
Нам настолько хватает этих двух сорванцов, что о третьем ребенке даже думать не хочется. Помню, несколько лет назад Вика заикнулась об еще одном малыше, и я даже подумал, а почему бы и нет? На следующий день Марк подхватил в школе ветрянку, за ним слег и Мишка. За ту долгую неделю, что Вика сидела дома и занималась лечением пятилеток, она превратилась в свою тень. Пропал озорной блеск в глазах, улыбка стала искусственной. И даже несколько килограмм веса, которые она упорно считала лишними, исчезли как по щелчку пальцев. Устав на все это смотреть, я взял выходной, чтобы ей помочь. К вечеру я не чувствовал себя живым, двое детей высосали все соки, оставив оболочку. Тогда я не выдержал и поинтересовался, хочет ли Вика еще детей, ответом мне стал звонкий смех и тихое нет.
Сейчас Миша растет любвеобильным парнем, тянется ко всему, до чего в состоянии дотянуться и обворожить своей лучезарной улыбкой. В возрасте одного года он первым успел охмурить нянечку. Что скрывать, Мишка ее любимчик по сей день.
Только вот это не меняет того факта, что его лучшим другом по-прежнему является Мопс, которого Вика завела десять лет назад. И именно с ним сын любит проводить большую часть свободного времени, и только потом идут брат и все остальное. Поскольку в парк мы ходим, чтобы выгулять Мопса, что занимает часа полтора, этого времени вполне хватает, чтобы между братьями завязалась война за внимание.
Марк растет до жути ревнивым парнем, а потому несложно догадаться, кто чаще выступает зачинщиком неприятностей. Он напоминает меня в юности, по крайне мере, мама постоянно об этом твердит, когда видит внуков. Я соглашаюсь с ней только в том случае, когда вижу его за починкой очередной им же разобранной до мелочей вещи. Тогда я действительно узнаю в нем себя.
Со дня нашей свадьбы прошло достаточно много лет, только вот мое общение с Викиными родителями так и не наладилось. Ее мать меня по-прежнему ненавидит и при каждом удобном случае пытается задеть побольнее, но все же охотно пользуется деньгами, что каждый месяц ей перечисляет Вика. И машиной из моего личного автопарка — вот уже второй год. Что касается отца Вики, то здесь все просто. У нас нейтралитет. Он не лезет в нашу семью со своими советами, я не препятствую общению с внуками, в которых он души не чает. Кстати, про общение, что-то мне подсказывает, что, несмотря на мягкость характера, Мишка выберет сильную профессию и пойдет по стопам деда.
— А вечером ты скажешь, что соскучился по маме, и предложишь вариант, где мы будем проводить время вместе, — начинает дуться Мишка, догадываясь о моих намерениях.
Я более чем уверен, что так и поступлю, иначе поднимется очередной скандал между близнецами. Я люблю своих сыновей и готов поддержать каждого из них, но допустить вторую мировую войну в доме не могу. Возможно, кто-то посчитает, что в воспитании детей я полный профан, так вот — соглашусь. Я слишком много им позволяю и практически ничего не запрещаю, и только потому, что отсутствую дома достаточно много времени. Вика же пытается быть строгой, но стоит этим двум хитрюгами улыбнуться, как ее женское сердечко екает. И как бы она ни старалась, близнецы с удовольствием вьют из нее веревки, а она, мило улыбаясь, допускает это. И на каждое мое «надо быть построже» я слышу тихое, но уверенное «отвали».
— Я уже по ней соскучился, — подмигиваю недовольному Мишке и снова поворачиваюсь к дороге. — И все же давайте момент с прогулкой обсудим вечером. У меня сегодня планируется сложный день, и будет здорово, если я доберусь до дома.
— Настолько все тяжко, что уже мечтаешь о кровати и сне? — подключается Марк, заставляя искренне улыбаться.
Все-таки умные у меня дети.
— Так, бегом на занятия, — остановившись около лицея, отправляю парней на учебу.
Впереди ждет тяжелый рабочий день, а силы уже на исходе. Но больше удручает тот факт, что через несколько дней наступит июнь — первый летний день, а я боюсь допускать мысль о долгожданном отпуске. Никогда не думал, что передо мной будет стоять выбор между двухнедельным отдыхом в горах или на практически необитаемом острове.
Мишка уже второй месяц с необъятной любовью расписывает достопримечательности Бали, уверенный, что мы его поддержим. Сын с детства любит барахтаться в воде и вот уже четвертый год показывает отличный результат по плаванию. Но в этом году он превзошел даже себя, заявив за ужином о своем желании встать на доску и начать покорять волны.
