— Такая девочка интересная. Совершенно не маргинальная. Речь знаешь, какая чистая?!
— Не то, что у нас с тобой?
Кивает часто — часто, хохочет.
— Мы с тобой поедем культурно обогащаться. Шлямпонпон Мономаха посмотрим, кареты, платья ЛизОчка.
— Ты в Оружейную палату хочешь? — в ответ на мой вопрос она соглашается с искринкой в глазах. — Только на метро я не поеду. Там воняет.
Наташа губы поджимает, глаза округляет:
— Вот так вот да?
— Вот так вот. Не надо говорить, что у меня в секционке ароматы сильнее, — еще один топовый стереотип: «Почему от тебя не воняет?».
— Даже не думала. От тебя снова «Ангелом» пахнет? — берет меня за ладонь, подносит к своему лицу, вдыхает аромат моего крема для кожи. — Точно, снова вернулась к нему. Пахнет роскошно. Хочу тебя съесть, — игриво облизывается. Дурында проводит носом по моей коже. — Гипнотически обалденный. Пралинешка моя.
Со стороны мы реально выглядим странно. На деле же, я в своей ориентации так не уверена, как в её.
— Я пошутить хотела, мол, пролетела разок бизнесом и всё — метро завоняло.
Да уж. С повышенным комфортом летаю я не так часто, по работе никто оплачивать не будет. Отпуска у меня редко бывают и в большинстве своем они с Артемом проходили. Тёма в эконом не сядет, но он невыездной. Краснодарский край — наше всё, но туда проще на авто. О том, как круто можно летать я узнала, когда поругавшись с Артёмом, мы с Натой собрались за один вечер в Дубай, чтобы он не достал и отвлечься.
— Я и тебе купила, — свободной рукой лезу в сумочку, достаю купленный для нее экземпляр. Когда ты мама, баловать себя не приходится. Как бы она не шутила на тему сыновей, в первую очередь она для них всегда старается.
— Это всё мне? Точно? Может себе купила, а теперь отдаешь? — эмоции супер живые, интересуется, но уже распаковывает. — У меня для тебя тоже подарок есть. Вечером подарю.
Вечером она дарит мне шикарный подарок, в виде… посещения футбольного матча Кирюши, у них выездная игра в Москве. Вроде я и не любитель футбола, но атмосфера на стадионе потрясная, затягивает во всеобщий настрой. Единственное, что меня беспокоит — наше тесное общение с Кириллом. Его слишком много.
Глава 41
Всю дорогу от одного аэропорта до другого я прокручиваю в голове вечер вчерашний. Мою внутреннюю старую женщину впечатляет темп нашего сближения. На кураже, после выигрыша, увидев меня, Кирилл ярко выразил свои эмоции. Касаюсь следа на шее, являющимся свидетельством «теплых чувств». Хорошо, что Наташа дрыхнет, а то б поржала с меня — от лёгкого засоса угрызения совести.
Вроде взрослая, самостоятельная, но позволить себе не могу такой роскоши, как свободные отношения. Серьёзные с Кириллом не выйдут. Разные ценности, увлечения, взгляды на жизнь. Образ жизни разный от слова совсем.
Он молодой беззаботный. А я уже ощущаю — немного и меня понесет на почве бездетности. Никогда «до» я такой безысходности не ощущала. Посмотрела на сестру, милая беременяшка, сыночек большой. Не завидую. Но у меня даже нет кошки. Прикрываю глаза от глупости мыслей.
И вот зачем это парню его возраста?
Надо возвращаться к сменам. Чтобы сил на посторонние, глупые мысли не оставалось.
Встречает нас Антон — разведённый старший брат Наты. Окружить меня мужским вниманием она по всем фронтам решила. «Хоть один, да зайдет» — цитирую.
Стоит только Антону припарковаться около моего подъезда, как я замечаю одного из знакомых оперативников. Стоит, облокотившись на капот авто. Интересно, кого же он ждёт? Интрига.
Хотите работать, Алёна Богдановна? Да, пожалуйста. Вперед и с песней! Прощаясь, Ната делает неопределенный жест рукой, крутя ладонью из стороны в сторону, мол, так себе кандидат. Абсурдность её мыслей комична, мы обе это понимаем, смеемся.
— Алёнка, привет. Хорошо, что ты быстро. Поехали, — произносит ждун как только я подхожу ближе.
Смотрю на него, затем на себя — брючный, трикотажные, свободный костюм молочного цвета, белые кеды. Возвращаю взгляд на него, мол, я по — твоему так поеду? Брови приподнимаю вопрошающе. Парень понимает — что-то не так, а что именно ему понять неподвластно. Надо в лоб, а не эти все многоходовочки.
— Привет, — тяну, растягивая каждый слог. — Давно ждешь?
— Нет, мне сказали, во сколько ты прилетаешь, — кто бы это мог меня сдать?
— У меня отпуск.
— Заметно, Алён. Выглядишь отдохнувшей, полной сил. Сейчас они тебе понадобятся. Нам тебя не хватало.
Он забирает у меня вещи, помогает поднять их в квартиру. Пока собираю необходимое, осознаю, сейчас что-то будет. Не в плане работы, другое. Можно отказаться, дома остаться. Но нет, внутренний раздрай сказывается. Мне нужен взрыв. Опупеоз.
Частный сектор в черте города. Огромные, натыканные друг рядом с другом, жилые дома. С виду все очень красиво, ухоженно. В одном из домов, в закрытой изнутри комнате, найдено три трупа. Видимых повреждений не установлено. Веселились мужчины, в бильярд играли, культурно выпивали. Раз, и жизнь оборвалась. Печально. Без сарказма, мне каждый раз очень жаль.
В комнате я и восемь мужчин. По моим ощущениям пяти живым не жаль троих мертвых. Скорее досадно, дело обещает быть громким. Убитые: судья городской, достаточно значимый бизнесмен и инструктор автошколы. Друзья с детства. Опять будет головомойка под названием — «здесь и сейчас». С одного взгляда определи, кто убил, чем и когда. Еще лучше, зачем и почему.
Если в конец всё надоест, сяду у папы в регистратуре, научусь миленько улыбаться…
— Макс, за окном всё проверили? — спрашиваю у криминалиста.
— Ты об этой несуразной дырке в стене? — скептически смотрит на узенькое окно. В ширину не больше двадцати пяти сантиметров, или и того меньше. — Преступник бы через него не ушел. Гуттаперчевый что — ли?
— Вылезти может и нет, но газ пустить вполне можно. Судя по состоянию стекловидного тела, — осматриваю его как раз у одного из мужчин, лежащих на полу. — Смерть была относительно быстрой. Слизистые повредить газ не успел.
Зато приход перед смертью — закачаешься.
Меняю перчатки, и лезу на подоконник.
— Буду падать, хватай меня за ногу, — говорю, высовываясь сквозь узкий проем.
Работа не совсем моя, но всегда увлекательно разнообразить процесс. Пока образцы собираю, Макс подходит и реально ногу мою обхватывает, чуть выше колена. Без сигнала. Просто каждый развлекается, как может.
Момент, когда атмосфера в помещении меняется, я ощущаю буквально своей пяткой, внутри помещения находящейся, и бедром. Кто зашел в комнату понятно без слов. За столько лет у меня маячок внутренний срабатывает.
— Свалили все, — произносит Артём раздражённо, стоит мне только усесться ровно на подоконнике. — Быстро.
Если бы можно было отрывать безнаказанно руки, Максим уже бы калекой был. На его руку, которую я так и чувствую на себе через штанину, обращен самый тяжелый из арсенала Артёма Михайловича взгляд. Но убирает её Макс, только когда я протягиваю ему образцы для проведения экспертизы. Всех остальных в помещении и след простыл.
— Макс, по — братски, — кивает Артём на дверь. Судя по раздутым ноздрям и гуляющим желвакам брат он так себе. Ему трудно себя контролировать. Но положение обязывает.
Я киваю Максиму, мол, можешь идти, все в порядке. Он выходит.
Остаюсь сидеть, свесив вниз ножки. Немного до пола не достаю. Удобно. Туда — сюда ими вожу.
«Что надо?» — немой вопрос Артёму задаю, глядя в глаза. Кто бы знал, как я устала от этого хождения по кругу. Счастье так близко, но мы не даем друг другу его заполучить.
— Я звонил, — произносит на выдохе. Руки убраны в карманы, чтоб я не видела, как он костяшки сжимает. — И писал.
— Впечатляет, — губы сами собой изгибаются в кривую линию. — Жаль, что мне все равно.
Зрительный контакт не разрываю, хочу чтоб он понял — я не шучу.
— Алён, это не так, — его спокойствие очень обманчиво.
— Артём Михайлович, Вам хочется, чтоб было не так. Но уже поздно. Смиритесь. В рамках работы общение — пожалуйста. Но не более. Дело вызовет общественный резонанс, заместитель начальника управы покажет, как надо работать. Похвально, — спрыгиваю с подоконника.
