что так назойливо тревожит безжизненную тишину в квартире. Очнулась, когда очередной длинный сигнал междугородней связи вызвал раздражение. Он мешал мне тихо умирать.
Сползла с кровати, мысленно отметила, что за окном уже вечер, темнеет, и медленно, держась за стены, на непослушных ногах побрела в прихожую.
На другом конце телефонного провода, словно из параллельного мира, из другой жизни, доносился счастливый Пашкин голос.
— Алло, Юля, ты слышишь меня? Алло!
Кто-то бережно перевернул меня на спину. Осторожно убрал с лица упавшие на него волосы. Я с трудом открыла глаза и встретилась с тревожным синим взглядом.
— Паша? — просипела пересохшим горлом. Зажмурилась и снова открыла глаза. В комнате никого не было. Я по-прежнему лежала на кровати, на улице светило солнце, гулял очередной летний день и ветерок чуть шевелил лёгкий тюль на окне. Обвела взглядом комнату. Пусто. Мне показалось?
Прислушалась к звукам в квартире. На кухне кто-то явно был. Я слышала, как журчала вода в кране.
Попыталась сесть на кровати, но тело не подчинялось, руки дрожали от слабости и подламывались, нечувствительные после долгого лежания. Я закусила губу и зажмурилась, злясь на собственную беспомощность.
— Юля.
Сердце трепыхнулось в груди, и я распахнула глаза. Пашка стоял рядом с кроватью, держа в руке стакан с водой.
— Я помогу. — шагнул он ко мне. Бережно приподнял за плечи, подпихнул мне под спину подушку, помогая удобно сесть. — Давай. Вот так. Осторожно. Не спеши, выпей водички.
Пашка придерживал одной рукой стакан, второй меня под спину. Пересохшие, потрескавшиеся губы щипало, зубы стучали о стеклянный край, а вода уходила в меня как в сухую землю.
— Я ещё принесу. — муж осторожно пристроил безвольную меня к спинке кровати, и окинул взглядом, убеждаясь, что я не завалюсь.
— Паш. — прохрипела я в удаляющуюся спину. Пашка обернулся, озабоченно посмотрел на меня. — Какой сегодня день недели?
Я не понимала, сколько времени прошло. Мне казалось, что я пережила одну бессонную, мучительную ночь. Тогда, как здесь оказался Пашка? Он должен был вернуться только через неделю.
— Сегодня вторник, Юль. Я прилетел первым самолётом.
Паша вышел из комнаты, а я устало прикрыла глаза и облегчённо вздохнула. Я не одна! Он прилетел, бросив всё, чтобы быть рядом.
Второй стакан я уже держала самостоятельно и выпила медленно, не захлёбываясь, не давясь. Устало, будто пробежала марафон, сползла по спинке кровати и легла, обессиленно уронив голову на подушку.
Пашка, как был в джинсах и футболке, лёг рядом, лицом ко мне. Заправил за ушко прядь моих волос и положил горячую, тяжёлую ладонь мне на живот. От тепла его руки ледяной ком внутри меня таял, расправлялся. Я почувствовала, как по виску скатилась жгучая слезинка и затерялась в волосах.
— Как ты, Юль? Тебе получше?
Я чуть кивнула, с трудом сглатывая слюну.
— Теперь да, лучше. Спасибо, что приехал.
— Да ты что, родная? Я не мог не приехать.
Пашка плавными и лёгкими движениями поглаживал мой живот, усмиряя сковывающую его боль.
— Но соревнования, команда… — всхлипнула я.
— Это всё неважно. — Паша потянулся и поцеловал меня в покрытых холодным потом лоб. От мужа пахло поездами, самолётами, нелёгкой дальней дорогой. Как он умудрился за одну ночь добраться из Владимира до Москвы, а из Москвы сюда? Я была ему безмерно благодарна. Рядом с ним мне было намного легче перенести любую боль.
— Я не понимаю, Паш. Почему так произошло? Почему не забеременела? Ведь в прошлый раз… — слова застревали, царапали горло. Я уткнулась лбом в Пашкино плечо и судорожно всхлипнула.
— В прошлый раз всё было по-другому, Юла. — вздохнул Пашка, целуя меня в макушку. И терпеливо, как ребёнку пояснил свою мысль. — Ты же видишь, что всё меняется. Вроде наше прошлое, но совсем другая жизнь. Надеяться, что всё повторится точь-в-точь, нам, наверное, не стоило.
Меня тоже время от времени посещали такие мысли. Но я пресекала их в самом зародыше, не давала развиваться, боялась, и упрямо, с одержимостью маньяка, шла к своей цели.
— Но он же ещё родится, Паш? — жалобно спросила я мужа, словно это он решает быть или не быть нашему сыну. — Может родиться?
— Конечно может, Юль. Думаю, что может. — Пашка пальцем осторожно стёр след от слезинки на моей щеке. — Ты только верь.
Не знаю, понимал ли Пашка всю глубину моего отчаяния, но делал всё, чтобы я не провалилась в бездну депрессии. Не навязывал свои решения, не принуждал к каким-то действиям, просто совершенно незаметно для меня самой, печальная я оказывалась втянутой в интересный разговор или гуляющей по исторической части города с его старыми купеческими особняками и тенистыми, оплетёнными диким виноградом двориками.
Оказывается, когда-то, ностальгируя, Пашка тщательно изучал в интернете историю моего города и сейчас рассказывал мне интереснейшие факты. Что-то я знала сама, но много нового мне поведал муж.
Старенький фотоаппарат в кожаном чехле стал неотъемлемым аксессуаром в наших прогулках.
— Будем сохранять историю на плёнке! — довольно ухмылялся Пашка. — Давай рассказывай, какие дома в старой части города снесут? Здесь ведь, что ни здание, то произведение искусства со своей историей.
— Что-то снесут, а много деревянных домов просто сгорит. Прямо поветрие какое-то будет. Говорят, их специально поджигали, чтобы освободить места под застройку для "новых русских". — поделилась я городскими сплетнями.
— Вот и давай всё фотографировать. Потом будем фотовыставки устраивать. — Пашка, широким жестом, продемонстрировал воображаемую надпись. — "Старый Город"! Классно же?
Мы засмеялись. Сейчас эта идея казалась бредовой, а в будущем… как знать. Я действительно, став взрослой, испытывала ностальгию по частично утерянному историческому облику родного города. Бывало, что и бродила по старым улицам, с грустью вспоминая, как раньше они выглядели.
— Вставай сюда! Отличное фото получится. — Пашка махнул рукой, показывая мне место, откуда был лучший вид. — Оставим на память потомкам. Пускай знают, какая у них бабушка и прабабушка была красавица!
— Я, что ли? — удивилась, но в то же время тихо порадовалась в душе. У нас с Пашкой будут потомки? Серёжкины дети и внуки? И Паша верит в это.
— Ты, конечно, не я же. С этого дня будем вести фоторепортаж нашей жизни. Будет что вспомнить в старости. — воодушевлённо смеялся Пашка.
Идея мне нравилась. В прошлом у меня было очень мало фотографий этого периода. Только те, что делала в фотоателье. А вот таких, неожиданных, случайных, из обыденной жизни были единицы.
— Дружище, сфотографируй нас с женой. — остановил идущего мимо парня Пашка. Пару минут что-то объяснял ему, тыча пальцем в
