– Милена, девочка, открой, пожалуйста! Давай поговорим, – просит меня Захар.
«Не хочу, – не меняя позы, мотаю головой. – Ничего не хочу от тебя, Беров. И видеть тебя не хочу! Ненавижу тебя!»
Уткнувшись носом в подушку, реву как маленькая. Не желаю ничего выяснять.
К горлу опять подкатывает тошнота. Дышу, пытаясь не вырвать. Отравилась я, что ли? Или у меня аллергия на Захара Потаповича?
– Блонди! – рычит он из-за двери. – Все! Мое терпение на пределе. Я пошел за ключом.
– Иди-иди! – шепчу, подхватываясь с постели. Закрываю дверь на засов и снова возвращаюсь туда снова. Подняв подушку повыше, сажусь на кровати и жду.
Захара долго ждать не приходится. Его появление сопровождается писком электронного замка и дерганьем ручки двери.
– Против лома нет приема, Захарушка, – вздыхаю печально и, укутавшись в одеяло, пытаюсь успокоиться. Надо позвонить Кунице. Пусть отвезет меня в город. Можно было бы самой на Крузаке вернуться. Но у меня кружится голова после болезни, да еще тошнота эта. Боюсь не справиться с управлением.
Логичнее уехать завтра с Вадимом, но я меньше всего хочу рассказывать ему о своем горе. А разрыв с Захаром – это главная моя беда. Такая, что выть хочется. Я влюбилась в него. Поверила!
– Милена, открой! – тарабанит он в дверь. – Иначе я тут все разнесу к херам!
«Давай, и последние постояльцы съедут», – отвечаю мысленно. Укрываюсь одеялом с головой. Стараюсь не обращать внимания на шум. Сейчас кто-нибудь позвонит на ресепшн, и буйного хозяина попросят угомониться, чтобы не мешал отдыхающим.
Люди с детьми, между прочим! А тут Беров вопит, как медведь в берлоге.
Милена! Милена!
Ну, хоть по имени называть начал. А Блонди звал, видимо, чтобы не запутаться. Все у него блонди. Небось, проговориться боится. И каждой порядковый номер присваивает.
Шум за дверью внезапно стихает. Слышатся удаляющиеся шаги, и наступает относительная тишина. Где-то за стеной переговариваются люди, где-то поет ребенок. Обычная нормальная жизнь и плохая звукоизоляция.
«Придурки вы, Беровы! На самом главном экономите», – думаю с досадой и снова возвращаюсь к своим мыслям.
Врача надо найти хорошего. Пусть выяснит, что со мной. Алисе я не доверяю. Она и притравить могла. Может, и притравила, целый день тошнота не проходит.
«Я же перестала пить ее пилюльки!» – как громом пораженная сажусь на кровати. – Вот вам и реакция. Наверняка старая карга что-то подмешала в надежде, что Захар меня бросит. Ну а кому больная жена нужна?
«Муж любит жену здоровую, а сестру богатую», – вспоминаю я старую бабкину пословицу.
Вот и все, Алиса Потаповна! Свободен ваш внук. Совершенно свободен. Я ни на него, ни на озеро ваше претендовать не собираюсь. Хотя его сотворил мой отец. Он талантливый был. Только какой-то неприкаянный. Нигде ему места не было.
Ни с родными, ни с партнерами. Все бежал куда-то. Пока не погиб.
«А ты могла бы завтра поехать к нотариусу и все оформить», – проскальзывает в голове шальная мысль. – Два перстня у тебя. Пробороди этих несносных братьев, отомсти за отца», – подзуживает мой внутренний черт.
Нет. Я так не могу. Верну злополучные перстни их законным хозяевам и уеду. Мне тут все чужое без Захара, и ничего не надо.
– Милена, солнышко! – окликает меня Оливия и стучит тихонечко. Подрываюсь с места. Бегу к двери. Хоть с одной живой душой здесь можно поговорить. И она пришла сама.
Сама?
– Постучи еще, – стоит мне только прикоснуться к засову, по ту сторону двери велит сердитый бас.
– Она ушла, наверное, – робко тянет Оливия.
– Нет. В номере. На засов закрылась. Стучи, – приказывает Лука и тихо переговаривается с кем-то.
Два знакомых мужских баритона. Один до боли родной. Поджилки до сих пор трясутся, стоит только услышать.
– Она спит, – шипит на братьев Оливия. – Неудобно тарабанить.
– Ладно, – вздыхает Захар. – Утром поговорим.
«Нет у нас утра, мой дорогой», – сквозь пелену слез смотрю на темень за окном. И неожиданно понимаю, что уезжать надо немедленно. Пусть даже на Крузаке! Плевать. Медленно поеду.
«Я завтра буду в городе. Оставлю машину на парковке, а перстень – в бардачке», – включив телефон, печатаю сообщение Вадиму.
«Я уже подъезжаю, Милена», – приходит ответ. – «Хочешь, отвезу в город. Ты с Беровым пацапалась? Хочешь уехать?»
«Нет, все хорошо», – отвечаю поспешно и, закрыв чат, обалдело смотрю на голосовые от Захара. Ничего себе, сколько он надиктовал!
«Не буду слушать!» – решаю упрямо. Но палец сам тянется к экрану и нажимает на заветную стрелочку.
«Милена, девочка…» – слышится из динамика любимый бархатистый голос. – «Пожалуйста, дай нам шанс. Меня трухануло, когда ты свалилась. Никого и ничего в жизни не боялся, а тут до печенок вдарило. Алиса никогда не хотела тебе зла. И старалась помочь…»
Беров рассказывает, а я реву. Просто плачу беззвучно и не могу остановиться. Но и выключить голосовое рука не поднимается. Так и сижу на кровати с телефоном в руке. Ловлю каждое слово. Потом, когда уеду в Москву, тоже буду переслушивать.
В голове постепенно зреет план. Утром встану, позавтракаю и сразу рвану на ближайшую железнодорожную станцию. Приеду в город на электричке, пересяду в поезд и уже поеду в Москву.
Билеты надо купить.
Потом. Только Захара дослушаю.
Слушаю здорового мужика, распинающегося в любви ко мне. Таю, плыву от проникновенного голоса. И не верю ни одному слову.
Ты меня обманул, Захар! В малом обвел как дуру вокруг пальца. А что ты еще утаил, милый? Не привыкла я жить во вранье. Каждый раз думай, гадай, правду ты говоришь или нет.
Не хочу.
«Блонди, милая, – начинается новая запись. – Ну что мне сделать, чтобы ты поверила и перестала дуться? Ну, ерунда же! Алиса тебя вылечила, и это главное. Понимаешь?» – в голосе Захара проскальзывают нетерпеливые нотки. Злится он, но как чурбан до сих пор стоит на своем.
«Ну и оставайся со своей Алисой!» – бурчу в сердцах. Душа раскалывается надвое, стоит только подумать, что мы же больше не встретимся. Не увидим друг друга. Все кончено!
Обрываю на полуслове елейные речи Берова. Решительно поднимаюсь с постели и шагаю в ванную. Наскоро умываю лицо. Заплетаю волосы в мягкую косу и иду собирать чемодан. Благо милый портье принес мне его.
В дверь снова стучат. Но я не обращаю внимания. Мне бы только ночь здесь пережить, а утром убраться подобру-поздорову.
Не в силах бороться с отчаянием, швыряю вещи в чемодан. Душа разрывается на части. Не хочу никуда уезжать! Сейчас бы кинуться к Захару, спрятаться в его медвежьих объятиях. Поверить каждому слову и жить…
Но умом понимаю – мама права. Беровы – хитровыделанные сволочи. Вон как мой приезд обставили! Заманили меня в этот чертов отель.
«Поздравляем, вы выиграли суперприз!» – словно наяву слышу голос Снегурочки. И я же как дура поверила! А они…
Выходит, за мной следили от самого дома, и квартиру Вадима прослушивали.
«Страшные люди!» – ежусь, как от холода. Смотрю на включившийся экран телефона и одним рывком хватаю трубку.
– Я приехал, Милена, – лениво тянет Вадим. – Спустись, пожалуйста.
– Да, сейчас буду, – решительно закрываю чемодан. – Жди меня в лобби-баре. Это сразу направо от стойки регистрации.
– Я знаю, где это, детка, – снисходительно роняет мой бывший. – Давай, я жду тебя.
Сунув ноги в валеночки, накидываю жилет и оглядываю себя в зеркале. Вид печальный, лицо бледное, глаза заплаканные и тени на пол лица. Но жуткий вид пока можно свалить на недавнюю болезнь.
Вадиму нечего знать о моих терках с Беровым. Еще один схемотехник. Сто лет бы никого из них не знала! И мама тоже хороша. Никогда даже словом не обмолвилась.
Спохватившись в последний момент, достаю из коробки перстень.
«Ключи от Крузака должны быть, кажется, на ресепшне!» – размышляю, спускаясь по лестнице. Почти нос к носу сталкиваюсь с Варварой. Бурчу дежурное «извините!» и бегу дальше.
