Как только Леша услышал, что он не при смерти, тут же сменил тактику ведения боя, решив из пленного и раненого превратиться в нападающего и агрессивного.
— Ириш, а ты почему в одежде этого проходимца? — вдруг сфокусировав на мне свои шоколадные глаза, спросил Леха и начал закипать еще больше, нагреваясь уже не только от температуры.
— Наша одежда осталась в «Голодной кошке», ты не видел нас там? Поговаривают, приват заказал?
— Заказал. Жену на приват! Не знал, что она у меня такая талантливая, хотел лично убедиться! Я туда и не собирался, но оказалось…
Почувствовав снова назревающий скандал, я решила уйти от этих ненужных упреков и разборок и встала, твердо решив сбежать, но Лешка изловчился и схватил меня за руку в последний момент.
— Останься со мной. Не оставляй меня тут одного, Ириш. Черт-те знает в чьей постели, у него же на рогах, — совсем изменив тон, прохрипел Лешка, вот же актер погорелого театра.
— Да ладно, тебе не привыкать ночевать не в нашей постели. Я про командировки пока что. А про Катьку… я не все знаю, но… наверное, ты не виноват.
— Нашей? — обрадовался Лешка моей оговорке. — Хочу в нашу! Поехали домой, Ириш?
Не успела я подумать, ехать или нет, как вернулась Света с лекарствами и шприцом.
— Заголяйте филейную часть, больной, — распорядилась врач, а у Лешки исчез весь румянец со щек.
Он до потери сознания боится уколов, хоть в филейную, хоть в какую другую часть. Любым способом избегал именно такого способа введения лекарств.
— Мне уже лучше! Не надо уколов! — протестовал Леха, плотнее заворачиваясь в одеяло. — И вообще у меня страховки нет! Вы не имеете права меня без страховки лечить!
— Да? Ну, так бы сразу и сказали! — улыбнулась Света.
Мне совсем не понравилось, что он пялился на ее грудь, когда я пришла, но эти милые шуточки и улыбашечки мне не понравились еще больше. Света, конечно, не слепая и видит, что перед ней завидный экземпляр. И хоть и у нее шуры-муры с Сергеем, но запросто же может переключить внимание на моего Леху!
— Света, я сама ему укол сделаю! — вырвалось у меня исключительно от приступа ревности. Делать уколы я не умею от слова совсем. Даже не пробовала никогда.
— Да! Я только жене доверяю все свои части! — тут же подхватил Лешка, скорее всего подозревая, что ему удастся избежать этой процедуры, да еще и жирно намекнув мне, что весь прям мой с головы до пят.
Света только пожала плечами и, наговорив кучу рекомендаций, из которых я запомнила только «обильное питье», собралась выходить, но в дверях возник Сергей, хмуро нас разглядывая.
— Ты откуда тут взялся, болезный? — спросил Сергей, глядя на Лешку.
— Из лесу, вестимо! — язвительно ответил Лешка, сверля хозяина хаты взглядом, полным ненависти.
— И где же дровишки? На которых ты свой зад сюда доставил?
— На дороге осталась, — нехотя проворчал Лешка, — в сугроб влетел на повороте.
— На развилке у кладбища?
— Я почем знаю, где у вас кладбище?
Еще немного порычав друг на друга, они выяснили, где машина, и даже придумали, как ее вытащить и доставить сюда. Может, они, конечно, и вообще успели на нормальный тон и язык перейти, если бы не нагрянули гости к Сергею. Всей деревней пришли. Только не колядовать в ответку, а посмотреть на горе-воришку, захворавшего в еще не обчищенной хате.
— Вот он, красавчик! — радостно демонстрировала экспонат любопытным людям баба Люба. — Поймала с поличным!
Народ в дверях толпился, шушукаясь между собой, а Леха только грозно на них посматривал и хмурился от вспышек телефонов. Фотками весь интернет теперь завалят.
— Ну, раз все деревня здесь, то можно остальные дома грабить, — хриплым басом сказал Леха, почему-то обращаясь к Сергею, и уселся на кровати, откинувшись на изголовье, и не стесняясь демонстрировал всем свой голый торс в зеленой жиже.
Народ снова загудел, теперь уже посыпав нелепыми догадками, что их специально сюда выманили, чтобы драгоценных поросят потаскать.
— А у меня кто-то лазил уже! — раздался чей-то возглас. — Кстати, когда Серега с друзьями приходил! Отвлекали!
— И у нас! — тут же подхватил еще кто-то.
И понеслась. Все, у кого я прошарила все сараи и прочие постройки, заметили, что на свежевыпавшем снегу было натоптано. Кажется, мы с Лехой сядем всей семьей. Если Настя не отмажет. Молчит что-то, куда она пропала, когда нужна? Ни ее, ни Димки не видать.
Шум толпы становился все сильнее, каждый спешил рассказать свою историю и свои теории, как их грабили. А я все ближе двигалась к Лешке, пока и вовсе не оказалась под его рукой, надежно укрывшей меня от всех на свете, и от тут же притянул к своему горячему боку мою трусливую тушку. И в этот момент я уже не задумывалась, кто мы друг другу, хоть и ситуация была комичная, и все претензии граждан и яйца выеденного не стоят, но спокойно и безопасно я чувствовала себя только тут, в Лешкиных сильных руках. Понимая, что будь угроза реальной, он за меня разорвет тут любого. Даже со смертельной температурой тридцать восемь и три.
— Граждане пострадавшие! — гаркнул где-то голос Димы. — Вернитесь в свои дома и замерьте, сколько именно килограмм снега вам истоптали! Потом напишете по этому поводу заявление в свободной форме на имя Чумаковой Анастасии в прокуратуру Зареченска, так как преступная группа снежных потрошителей оттуда! Выполнять!
Люди накинулись теперь уже на Диму то ли с вопросами, то ли с претензиями, но комнату все покинули. Последним вышел Сергей, сказав нам:
— Мы за машиной. Вы сами тут решайте. Эта комната свободная и рядом тоже. Ну и у Светки девчонкам можно остаться.
— Не выйдет. Димка Настю одну не пустит. Он маньяк, — пояснила я Сергею. На что он только поднял руки, растопырив пальцы, глубоко вздохнул и, покачав головой, спросил:
— Откуда вы на мою голову, а? За что?
— У Светы спроси, она наверняка ответит на второй вопрос, — посоветовала я.
Леша внимательно следил за нами и к концу диалога расслабился, довольно провожая взглядом выходящего Сережу. Что-то усёк для себя приятное.
— Я мерзну, — тут же заявил Лешка, едва за хозяином дома закрылась дверь.
— Еще одеяло спросить? — скромно предложила я, конечно, догадываясь, на что этот симулянт намекает.
— Нет. Одеяла не помогут, только любовь может согреть и излечить! — не стал ходить вокруг да около Лешка. — Только барахло это сними, не хватало мне еще его шмотки в объятьях тискать!
Тискать я себя не разрешила, но, честно говоря, ломалась я недолго. Оправдывая себя, что я тоже очень замерзла бегать по дворам, забралась под бочок к единственному в этом дурдоме надежному человеку.
— Леша, это ничего не значит! Мы просто в сложных условиях оказались, понятно? Мне страшно ночевать… в отдельной комнате, в чужом доме!
— Да я так и понял! — округлив свои счастливые глаза, уверял меня муж.
— Спи тогда, раз понял! И я тоже очень устала, — пробормотала я, на самом деле чувствуя себя разбитым корытом после всех этих злоключений и развлечений.
Мне не хотелось ни разговаривать, ни тем более работать грелкой, хоть и своему собственному, но все же еще с неопределенным статусом мужчине. Поэтому на кровать я забралась, скинув одежду чужую, но сразу повернулась к нему спиной, обозначив свою позицию: только переночевать и все.
Леша заворочался за моей спиной, но послушно не трогал меня, только старательнее вздыхал, я думала, чтобы меня разжалобить, но оказалось, собирался с силами сказать мне целую речь, спустя пару минут от которой у меня покатились слезы, все нарастающим потоком стекая по лицу на пуховую подушку.
Глава № 38
Иришка все же забралась ко мне в эту «чёрт-те где» кровать, но устроилась на самом краю, подальше от меня. Для надежности уложив между нами подушку. Только какой в ней смысл, когда между нами все гораздо хуже? Между нами космос. Из планет непонимания, недоверия, и накрывший нас шквал метеоритного дождя всех вытекающих из этого последствий все больнее бьет.
