— О чем таком важном ты хотела меня попросить? – наконец, интересуется Руслан.
Надо думать, он тоже устал от нашей бессмысленной беседы.
— Кто ты? – выпаливаю я, отбросив все хождения вокруг да около. – Ты ведь не простой айтишник, да? Ты в органах служишь? И… это ты Андрея пытался убить?
Рус замирает, как замирает весь остальной мир. И я будто в немом кино – черно-белом, где я одна в цвете, от того и кажусь чуждой. Этому миру, этому месту, этому мужчине, который вдруг показался мне невиновным. Оболганным мной – ну разве Руслан способен на такую подлость?
Однако, очарование рушится, как и все мои воздушные замки, заботливо выстроенные за эти годы – Руслан взрывается хохотом. Сцепляет руки в замок, и кладет на них подбородок, упирается локтями в стол, и смотрит снисходительно.
С жалостью. С непониманием.
— Из тебя бы не вышло дипломата, — вздыхает он.
— Зато из меня вышел неплохой стилист… отвечай!
Руслан ухмыляется, сбросив приросшую к его сути маску, и я отчетливо вижу его – выглядит не парнем, а мужчиной. Собранный, деловой, циничный. Словно он понял весь этот мир, и сделал вывод, что мир этот – дерьмо, как и люди его населяющие.
Как на дерьмо он на меня и смотрит.
— Осмелела! Понахваталась замашек у своего головореза, — качает он головой, и я сжимаю кулаки от раздражения – ногтями в ладони впиваюсь.
— Тему не переводи!
— Не перевожу, — хмыкает Руслан. – Дай угадаю: ты, как типичная телка, залезла к своему благоверному в телефон, и увидела сообщение от меня? Думала, наверное, что он с бабой какой-нибудь переписывается, а тут такой облом! Честно говоря, я ждал не тебя, а Громова. Думал, что ты – приманка, чтобы я пришел!
Приманка, значит?! И слова-то какие: «телка», «баба», «облом»… где были мои глаза?
И когда же я поумнею? Когда научусь людей видеть, не впуская в свою жизнь всяких проходимцев?
— Ты ведь тоже хотел использовать меня как приманку, — парирую я. – Лишь бы выманить Андрея из дома! Лишь бы он сел в машину! Твоих ведь рук дело, да? Накрутил этого Кирилла, чтобы он взрывчатку установил… да как ты мог?! У меня ведь ребенок, Руслан! Ладно, Андрей, но если бы мой маленький сын оказался в той машине?
Ответом мне был немигающий взгляд. Тяжелый, к земле придавливающий – кажется, если захочу встать из-за стола, то не смогу. На плечах вся тяжесть этого мира, ноги будто к грязи прилипли намертво – к грязи, которая по мне от этого взгляда стекает, и не отмыться никогда.
— И что же с «этим Кириллом»? – передразнивает Руслан шутливо. А глаза его сканируют меня – каждую клеточку тела, каждую мысль.
— Уехал. Сбежал, — говорю я, задыхаясь, с трудом вырвавшись из темницы его взгляда.
— Ну да, сбежал, как же… Наверное, и тела уже не осталось от бедняги! Громов на своих ошибках учится, и следов не оставит. Что ж, туда этому дурачку и дорога – не стоит против своих идти!
Как обухом по голове – он такой-же! Такой же, как Андрей! Наверное, именно поэтому я и чувствовала себя с Русланом в безопасности – из-за их сходства, которое нутром ощущала.
Неужели мне может быть хорошо лишь с такими мужчинами? С мужчинами, в которых доброты на грош?
Но Андрей со мной не такой – притворяется, или сдерживается. Ни разу он не говорил со мной так, как говорит сейчас Руслан – словно я абсолютное ничто.
— Зачем? – хрипло задаю я бессмысленный вопрос, и встряхиваю головой: — Вернее, кто ты?
— Не твое дело, милая! Хотя… что скрывать? Федеральная служба безопасности, удостоверение позволишь не показывать? – подмигивает Руслан.
ФСБ, значит… да, Андрей говорил!
— Разве такие у ФСБ методы? – улыбаюсь горько, поминая про себя и СК, и ФСБ, с их способами работы. – Не посадить? Не вину доказать, а убить?
— Послушай, милая, — Руслан хватает меня за руку, и его прикосновение отвращение вызывает. Меня передергивает от омерзения, и он это видит, но руку не отпускает, а крепче сжимает, клеймя меня: — Светлячок, так ведь? Ты что, думаешь, что я такой дурак, что стану тебе в покушении признаваться?
— Мы оба знаем… — начинаю я, и Руслан кивает.
— Умничка! Да, мы оба знаем! Громов твой – падаль, и сажать такого – лишь место занимать. Выкрутился бы, хоть и со временем, — Руслан произносит это без улыбки, выжигая в моей голове свои жестокие слова. – Знаешь, чем он занялся, едва освободился? Зачисткой! Всех, кто за три года не подмахивал ему – убрал. Своих же подручных, которые что-то там нарушили. А потом сюда приехал – к тебе, и обнаглел! Идут поставки – разные поставки, и везде он! Таких навсегда убирать надо!
Вырываю, наконец, свою руку из капкана, и зажмуриваюсь – крепко-крепко.
— Что ты несешь? Руслан, что ты такое несешь? Это не повод! Скажи мне настоящую причину! – требую я.
Достоин жизни, не достоин – это разговоры для кухни и для ток-шоу. Даже маньяков ловят, и сажают, так пусть Руслан мне не врет! В последнее время ложь я чутко ощущаю – настроилась на нее благодаря Андрею.
— Причина, по которой Громову следует перестать дышать? – уточняет Руслан, оглядывая меня с сомнением – достойна я, или нет, услышать его ответ.
— Да! Скажи!
Пусть объяснит, пусть назовет цену, которую мы заплатим – лишь бы отстал. Лишь бы позволил уехать, только бы Андрея уговорить…
— Причина в тебе, Марина!
ГЛАВА 44
Марина
Что. За. Бред?!
Причина во мне… хорошее объяснение! Лишь слабый мужчина винит во всем женщину!
— Продолжай, — киваю я Руслану, подавляя в себе безумное желание сбежать.
Снова закрыть глаза, сделать вид, что все хорошо. А я в домике. Пусть эти ядовитые пауки, казавшиеся идеальными мужчинами, сами справляются, и хоть поубивают друг друга! Но… нет, не могу.
— А ты не поняла?
Может, и поняла, но меньшим бредом мне это не кажется от этого понимания.
— Ты хочешь сказать, что вдруг влюбился в меня? – я приподнимаю бровь, вспоминая любимую гримасу Андрея. Жест превосходства, жест снисходительного удивления. – Непонятно зачем связался со мной, притворялся рыцарем на белом коне, а затем искренне полюбил? И это светлое чувство подтолкнуло тебя избавить наш мир от зла в лице Андрея?
Руслан кривит губы в гримасе – то ли сдерживаемого смеха, то ли отвращения. Скрещивает руки на груди, и отдаляется от меня, откинувшись на спинку стула – мне сразу становится легче дышать от увеличившейся между нами дистанции.
От таких людей вообще нужно держаться как можно дальше!
— «Связался» я с тобой, — передразнивает он меня: — потому что мы узнали, что Громова освобождают. Я понимал, что он придет за тобой, лишь только выйдет на свободу, и иллюзий на наш счет не питал – знал, что ты как послушная собачонка побежишь к нему, едва он поманит. Ты-то сама в курсе, что не любовь это, а зависимость?
Отмахиваюсь нетерпеливо от этого глупого вопроса. Может, со стороны и кажется, что это зависимость – да и частично так и есть, но Андрея я люблю. Больной любовью, но уж какая есть.
Какой мужчина, такая и любовь!
— Вот и стал присматривать за тобой, а ты, Марина, прости, но… ты такая дура! Жизнь ничему не учит – ты даже не проверила кто я! Ладно бы не обжигалась никогда, доверившись не тому человеку. Я мог кем угодно оказаться – маньяком, тем же преступником-головорезом, а ты меня к ребенку подпустила! Ни с кем из моих друзей не попросила познакомить. С родственниками, коллегами… это поражает!
— Не переводи тему, — напоминаю я раздраженно.
Да, я дура. В этом Руслан прав, и замечание его по делу. От того и обидно!
— Ах, да, к делу, — вздыхает Рус. – Если к делу, то относился я к тебе как к работе. Особо не приставал, чтобы потом ты не вопила на весь мир, что я тебя использовал. А как Громов объявился, я понял, что терять тебя не хочу. На «корпоратив» позвал, подозревая, что ты не поедешь, но вдруг? Влюбился я в тебя.
