– Без изменений? – приваливаюсь к дверному косяку, пока сердце отбивает неровный ритм и разрывается при виде пасмурного и замученного передрягами Сашки. Тру веки и невольно закусываю нижнюю губу, чтобы не разреветься.
– Нормально все! – взрываясь, рычит Волков, сверкая чернеющими глазами, и швыряет измятый пиджак прямо на пол. А я все-таки не удерживаю катящихся по щекам слез и поспешно отворачиваю лицо в сторону, чтобы он ничего не заметил.
Но он замечает. В два шага приближается ко мне, оттирает влагу с кожи и сипло шепчет.
– Я дурак, Лиз. Прости. Устал очень, – он опускается передо мной на колени, утыкается лбом в живот и крепко обнимает мои дрожащие ноги, пока я запутываюсь пальцами в его густой шевелюре и пытаюсь вернуть пошатнувшееся самообладание. – Налоговик сегодня от Калугина привет передал. Сука!
От ужина Сашка отказывается, продолжая кромсать мои порядком истончившиеся нервы, годящиеся разве на то, чтобы сдать их в утиль. Избавившись от чернильно-черной рубашки, которая невероятно ему идет, в одних брюках он идет на балкон и падает в принимающее форму его тела желто-оранжевое кресло-мешок. В то время как я варю две порции такого же крепкого, как мое негодование, кофе и разбавляю его сливочным ликером, намереваясь отогреть своего рыцаря.
– Все хорошо будет, Саш, – произношу убежденным шепотом, вкладывая горячую кружку ему в ладони, и твердо выдерживаю полный сомнений острый взгляд. Поднимаюсь, распахиваю настежь окна и возвращаюсь на прежнее место, роняя сакральное: – ты мне веришь?
– Конечно верю, Лиз, – прикладывается к бодрящему напитку с терпкими нотками алкоголя Волков, явно не желая меня обижать, и не подозревает, что вредный Истоминский мозг уже нарисовал схему, выявил связи, причины и следствия и прикинул план будущих действий.
Как ни странно, засыпаем мы с Сашкой почти мгновенно, переплетаясь ногами похлеще виноградной лозы. Его пальцы бездумно выводят витиеватые узоры у меня на животе, ровное дыхание опаляет чувствительную кожу шеи, и я ничего не могу сделать, кроме как тонуть в океане накрывшей меня нежности. А еще обещать себе, что один конкретный козел сполна ответит за залегшие под глазами Волкова иссиня-черные круги и небрежную трехдневную щетину у него на лице.
К утру моя решимость достигает почти заоблачных высот, и я падаю Саше на хвост, предварительно облачившись в кричащий ярко-красный костюм и собрав успевшие отрасти волосы в высокий гладкий хвост. Набалтываю громкость радиоприемника до максимума и очень хочу, чтобы хоть частичка моего боевого настроения передалась Волкову.
– Поужинаем сегодня в «Интуристе»? – кажется, Вселенная услышала мои молитвы и откликнулась, потому что мягкая улыбка трогает уголки Сашиных губ. А напряженность последних дней если не уходит полностью, то становится значительно меньше.
– С чего вдруг такие перемены? – целую Волкова в нос и с энтузиазмом вываливаюсь наружу, в глубине души рассчитывая на то, что вечером нам с ним будет что отметить.
– Если не можешь ничего изменить, значит, расслабься и получай удовольствие, – иронично хмыкает Саша и, посигналив на прощание, исчезает за поворотом, разрезая воздух свистом шин. Ну а я распахиваю дверь салона и, подкравшись со спины к ничего не подозревающему Филатову, загоняю ногти ему под ребра.
– Скучали, гаврики? – под стройный хохот девчонок жертва моего хорошего расположения духа резко дергается и, воздев очи к потолку, страдальчески потирает бока.
– Лиз, ты смерти моей хочешь?
– Неа. Хочу сразу узнать, что сожгли-поломали-взорвали. Ничего? Отлично! – ерошу Ванькины волнистые волосы и, состроив жалобную моську кота из Шрека, переключаюсь на действительно интересующий меня вопрос: – Ванечка, будь лаской, запишись на прием к Калугину, а.
– Да к нему очередь на месяц вперед, – фыркает парень и демонстративно надевает на макушку воображаемую корону.
– Но ты же у нас гений, в любой системе найдешь лазейку, – безбожно льщу Филатовскому весьма раздутому эго и надавливаю на имеющиеся у меня управленческие рычаги: – а я тебе отгул дам.
Конечно, Иван ведется на мои щедрые посулы и, с завидным рвением порхая длинными пальцами по клавиатуре нетбука, организует для нас свободное «окошко». Так что через час мы с моим верным миньоном подходим к зданию администрации и, предъявив паспорта и получив временные пропуска, поднимаемся на нужный этаж. Где в приемной покой главы охраняет секретарша с фарфоровой кожей, голубыми глазами Мальвины и густой светлой косой, как у Рапунцель.
– Мы к Юрию Германовичу на два, – к счастью, девчонке в голову не приходит мысль, что перед ней может стоять лучший хакер Краснодарского края. Так что, сверившись с записями в электронном журнале, она машет рукой на дубовую дверь с позолоченной ручкой и такой же вычурной табличкой с указанием должности и углубляется в ворох бумаг, за которыми ее практически не видно.
Протыкая темно-красный ковер убийственными шпильками своих туфлей, я подхожу к обители зла и, подмигнув Ивану, пересекаю порог. Едва не сбив с ног Анжелику, способную похвастаться отменным тайским загаром и оскалом голодного крокодила. Барби пытается прожечь в моем идеальном костюме две дырки, но я спокойно ее огибаю и нахально вскарабкиваюсь прямо на край Калугинского стола, взирая на главу сверху вниз.
– Просить пришла? – плотоядно ухмыляется этот неприятный мужчина с большой родинкой у левого виска и делает дочке знак выйти.
– Нет. Требовать, – и, пока несчастный давится воздухом от такой наглости, я с грацией пантеры спрыгиваю с деревянной поверхности и направляюсь к огромному панорамному окну во всю стену. Делаю вид, что любуюсь пейзажем, и подчеркнуто невозмутимо бросаю через плечо: – весна какая красивая. Обидно будет вместо того, чтобы шашлыки на даче жарить, работу искать. Да, Юрий Германович?
Я кожей чувствую, как в спину втыкаются кинжалы чужой ядовитой ненависти, но упрямо выдерживаю продолжительную паузу, позволяя главе дойти до нужной кондиции. И, ровно за секунду до того, как он потеряет контроль и начнет орать на весь кабинет, я порывисто поворачиваюсь и, скрестив руки на груди, цежу.
– Расписываю грядущие перспективы. Если вы продолжаете кошмарить малый бизнес, и фирму Волкова, в том числе, я делаю пару звонков знакомым журналистам в Москву. Которые с удовольствием ухватятся за сенсационную новость о коррупции в регионах, такие темы сейчас в моде, знаете ли. Параллельно я жалуюсь отцу, у которого генпрокурор ходит в лучших друзьях, – пожалуй, я слегка преувеличиваю значимость папиных знакомств, но багровеющий Калугин, судя по всему, успевает проникнуться моей уверенной речью. – Хотите проверить, на что я способна, когда задевают моих близких? Валяйте.
Глава 36
Лиза
— Знаешь, в чём твоя проблема?
— Всего одна?
(с) к/ф «Одиннадцать друзей Оушена».
После такого демарша не вылететь из кабинета главы пробкой из-под шампанского не позволяет разве что фамильная Истоминская гордость, да еще адские туфли, абсолютно не предназначенные для забегов на скоростные дистанции. Так что в холл я выплываю величавым Титаником, цепляю клеящего секретаршу Ваньку под локоток и на буксире тащу его к лестнице. Приводя в качестве главного аргумента нашего ухода тот факт, что телефон приемной можно без труда достать на сайте администрации в интернете.
Ванька грустно вздыхает и, обозвав меня бездушной машиной, лишенной сострадания к великомученику в его лице, все-таки топает вниз по ступеням. Сердится, пыхтит и порывается еще в чем-то обвинить свое начальство, но я упрямо волоку его за собой, решив не дожидаться пока Юрий Германович отомрет и придумает кару, достойную моей тушки.
К счастью, никто за нами не гонится и не пытается остановить. И я готова благословить Рональда Макдональда (клоун, являющийся талисманом компании McDonald’s – прим. автора) и всех его последователей, потому что полный охранник на входе слишком занят пирожком с вишней и картошкой фри, чтобы обратить на нас внимание. Мужчина тыкает в журнал посещений пухлым пальцем, вымазанном в сырном соусе, и я с видимым облегчением скидываю туда пропуска и выскакиваю на улицу. Господи, храни Америку и фанатов фаст-фуда, пожалуйста.
