— Пожалуйста, — грустно улыбнулся он, обернувшись на закрытое окно машины, где Аня смотрела запись танца по телефону.
— Честно говоря, я удивлена, что ее все-таки выпустили из больницы.
— Тут все просто, Катюш, — вздохнул Михаил Петрович. — Доктор сказал, что ей уже все можно.
— В смысле? — не поняла Катя.
— Вообще все. Все, что она хочет. У нее отказывают органы, состояние крайне тяжелое. По ней это не сильно видно, разве что бледная вон стала.
— И сколько ей осталось? — похолодела Катя.
— Я не спрашивал. Не хочу знать. Прощайте, Катя, спасибо вам за все.
— Счастливо, — Катя смотрела, как он садится в машину, помахала рукой Ане, высунувшейся из окна. Та улыбнулась ей в ответ, замахав обеими руками. Машина тронулась с места, оставив Катю стоять в растрепанных чувствах у парковки. Потом она медленно пошла назад к своим ребятам, радостно бесившимся в парке.
Анюта умерла в больнице этой же ночью. Тихо и спокойно, с улыбкой на устах. В своем последнем сне она стояла на сцене парка в роли принцессы ветра, и, счастливая, танцевала на радость многочисленным зрителям под их бурные аплодисменты.
Осторожно шагну в голубую весну,
Еле слышно вздохну, и тихонько усну.
Для борьбы силы нет — все размыла гроза,
Лишь оставила след на бумаге слеза.
И никто не поймет эту страшную боль,
Как тиски сердце жмет моя глупая роль.
Осторожно шагну в голубую весну,
Еле слышно вздохну, и навечно усну…
Глава 9. Неожиданный брейк-данс
Похороны Ани проходили в ясный летний день. Солнце играло в волосах девочки, создавая ощущение, что она жива, просто спит с довольным выражением на лице. Народу на похоронах было очень много — за свою короткую жизнь Аня успела стать настоящей звездой. Рядом с гробом все время находился отец девочки, серый от горя и боли. Он поддерживал свою маму, бабушку Ани. Та не отнимала платка от мокрых глаз. Катя знала, что эта картина будет преследовать ее еще очень долго.
Но черная полоса в ее жизни, похоже, только начиналась. На следующей неделе ей позвонила директриса с заявлением, что Катя уволена. В принципе, это было ожидаемо — слишком большая шумиха поднялась в СМИ в связи со смертью Анюты. Михаила Петровича обвиняли чуть ли не в убийстве собственной дочери. Комментарии под его ответами в сети были крайне негативны. Мало кто понимал, что Ане оставалось жить недолго, и отец просто хотел, чтобы она умерла счастливой. Адекватные люди обычно не кидаются в драку, а пытаются поставить себя на место другого. Некоторые комментаторы пытались защитить Михаила Петровича, но их голоса на фоне возмущенных были почти незаметны. На Катю, а заодно и на школу вылили ушат грязи. В организацию пошли многочисленные проверки, искать свидетельства некомпетентности педагогического состава и руководства. Директриса решила, что подобные обвинения не украсят ее образовательное учреждение, и уволила неудобного тренера. Катя осталась без работы.
Через неделю ей на телефон пришел еще один странный звонок с незнакомого номера.
— Алло, это Екатерина? — прозвучал звонкий женский голос в трубке. — Я звоню по поводу вашего отца.
— Дядь Вани? А что с ним случилось? — Катя недоумевала, почему ей не позвонила мама или сам отчим.
— Какой дядя Ваня? Нет, Игорь Анатольевич по документам. Или я не туда попала? Но тут написано «Катя. Дочь», я и позвонила. Остальные контакты просто с именами, непонятно, кто тут родственник.
— А, ну да, конечно, — Катя удивилась еще больше. С родным отцом она не общалась уже лет десять, они не поздравляли друг друга даже по праздникам, совершенно вычеркнув друг друга из своих жизней.
— Он в больнице, я его лечащий врач.
— А что с ним?
— Вы не знаете? У него последняя стадия рака, сегодня его забрали из дома с сильными болями.
— Не знала, — сухо ответила Катя, понимая, что ей это абсолютно безразлично. — Я его дочь от первого брака… не знаю, был ли у него еще какой. Мы не общались.
— А, ну тогда, наверное, я зря вам звоню, — удрученно проговорила женщина. — Но куда еще обратиться, я не знаю. Понимаете, с ним приехала дочь. А он потерял сознание прямо на аппаратах. Что теперь делать с девочкой, ума не приложу. Может, вы знаете контакты отца? Родственников девочки?
— Не знаю, и знать не хочу, — грубо ответила Катя. Но не удержалась, — а сколько ей лет?
— Одиннадцать.
— Так большая уже, пусть домой едет, к матери.
— Она говорит, ей некуда идти, и мамы у нее нет. На другие вопросы не отвечает. Сидит в углу хмурая, к ней не подойти даже. Рыженькая такая.
— Сейчас приеду, — неожиданно для себя сказала Катя.
Она отвезла детей к маме, не сказав, куда собралась. Обещала рассказать позже. Потом поехала в больницу. Медсестра привела ее в палату к отцу. Катя подошла к кровати и увидела бледный лысый череп, обтянутый кожей. Темные, почти черные круги подчеркивали ввалившиеся глаза. Те были открыты, мужчина как раз пришел в себя. Он тяжело дышал и вглядывался в Катино лицо, не узнавая дочь. Потом все-таки еле слышно и очень неуверенно произнес:
— Катя? Ты?
— Узнал, что ли? — сухо бросила девушка. — Ну, привет. Как поживаешь?
— Катенька, как я рад тебя видеть! — костлявая ладонь высунулась из-под простыни, но Катя не притронулась к ней. — Катюш, я скоро уйду…
— Ага, — буркнула девушка, еле сдержавшись, чтобы не брякнуть «скатертью дорожка».
— Я тебя очень прошу, позаботься о Настеньке, это сестра твоя. У нее больше никого нет.
— С фига ли я о ней должна заботиться? — удивилась Катя. — Где ее родственники? Мать?
— Она меня бросила, — по щекам мужчины потекли слезы, — Настюхе всего пять лет тогда было. А Людочка ушла к другому, потом даже из страны уехала, а дочь мне позже отдала. Мы одни с дочкой остались, так трудно было, так трудно! Не представляешь.
— Да уж, куда мне, — усмехнулась Катя. — Мою же маму никто не бросал одну с дочерью, да?
— Ну что ты, это же совсем другое…
— Совсем, ага. Насколько я тебя знаю, ты тут же другую бабу нашел, да? Где вы жили с Настей?
— Зачем ты так? — продолжал всхлипывать отец. — Нашел, да. Но она не любит меня. Я совсем один…
Внезапно его затрясло, он захрипел и выкатил глаза. Катя отскочила от кровати и бросилась звать на помощь. Медсестра прибежала сразу же, но уже было поздно. Отец был мертв. Реанимировать его никто не стал.
Катя вышла в коридор и увидела там девочку с короткими растрепанными рыжими волосами. Она сидела на стуле у стены, скрючившись, и безразлично смотрела в стену. На ней был надет старый потрепанный спортивный костюм неопределенно-темного цвета, на ногах красовались грязные кислотно-зеленые кеды. Девочка выглядела довольно неопрятно, с ней не хотелось иметь никакого дела. Катя подошла к сестре.
— Привет, ты Настя? — девочка молча кивнула. — Я Катя, твоя сестра. Поехали, поживешь у меня, пока найдем твою мать.
— Нет, — буркнула Настя. — Я папу подожду.
— Помер твой папа. Ну и мой, получается. Только что коньки отбросил, — грубо ответила Катя. Она не испытывала ни малейшей симпатии к сестре, но бросить ее тут одну было бы совсем уж бесчеловечно.
Девочка соскочила со стула и побежала в палату.
— Папа! Папа! — душераздирающе закричала она, врываясь в палату.
Через какое-то время, бледная и растерянная, вышла в коридор, подошла к Кате.
— Он и правда умер, — прошептала она и горько заплакала.
— Ну ладно, ладно, — Катя неловко обняла сестру. — Видимо, для тебя он был хорошим отцом. Поехали.
— Куда? — всхлипнула девочка, вытирая слезы.
— Надо вещи твои забрать, потом у меня поживешь, пока твою маму найдем. Вы где жили то с папой?
— У тети Ани.
— Вот и поехали к тете Ане.
Настя хорошо знала адрес, так что дом нашли быстро. Дверь квартиры открыла дородная женщина неопределенного возраста.
— О, Настюха. А Игорь где?
