Не спешил срываться с места и мчать в больницу, а просто укладывал сумбур мыслей в голове в единое целое.
Наш отец не был идеальным человеком. А семьянином и мужем, он был просто отвратительным. Отцом его можно было назвать, лишь с большим натягом. Давид полностью пошел в него, и являлся его любимчиком. Нет, отец не плохо ко мне относился, но лишь потому, что я никогда не претендовал на его деньги. А Феликса все время дрессировал, чтобы хоть немного приблизить к шаблону, каким должен быть настоящий наследник. Пытался слепить Феликса по своему образу и подобию. У него не вышло.
Я не удивился бы, если бы узнал что Давид уже успел напеть отцу о своих грандиозных планах на Богдану и Марка. А теперь он может скончаться в любую секунду, так и не увидев сына Феликса. Их с Соней малыш пока еще не родился.
Если бы Давид унаследовал империю отца, я не спрятал бы Богдану даже на другой планете. И уж точно не обезопасил бы тем, что взял ее в жены. Такие деньги лишь окончательно испортят Давида — в этом я был уверен.
Медленно прошелся по комнате, приблизился к шкафу и достал пиджак. Была лишь одна крайняя мера, которой я все не решался воспользоваться. Но Давид не оставил мне выбора.
Надев пиджак вышел из комнаты. В коридоре меня ожидала взволнованная Дана.
— Что-то случилось? — вновь вглядывалась в мое непроницаемое лицо, в поисках истинных ответов.
— Нет, мне просто уже пора в клинику, — растянул на губах улыбку, которая наверняка сияла фальшью.
Быстро обнял девушку. Расцеловал в щеки, а напоследок припал к желанным губам. Стремился показать себя непринужденно спокойным.
— Дверь никому не открывай, — проговорил с напускной строгостью, обуваясь.
— Ко мне должна только портниха сегодня прийти, — отозвалась Дана. — Жду ее с минуты на минуту.
— Хорошо, тогда только ей, — вновь притянул Богдану и сжал в объятьях.
Никак не мог от нее отклеиться, ощущая потребность всегда быть рядом. Только с ней мне было хорошо. И только с ней рядом я чувствовал себя по-настоящему счастливым.
— Иди, — она мягко меня оттолкнула. — Тебя ждут твои пациенты.
— Да, — ответил и потупил взгляд. Потому что снова ей врал…
Дорога до больницы заняла не меньше двух часов, учитывая собственную удаленность от центра города. А еще пробки… Они были просто непреодолимыми.
С каждой минутой я чувствовал, как время ускользает сквозь пальцы. Набрал номер Ирины, и на этот раз долго слушал гудки, прежде чем она взяла трубку.
— Ты в порядке? — поинтересовался, почувствовав ее подавленность.
— Нет, Герман, — она отчаянно вздохнула. — Я подписала документы о разводе, этим утром. Давид вернул мне девочек… И сегодня мы улетаем из этого города. Не хочу быть здесь, когда мой бывший муж получит такую власть.
— Он еще ничего не получил, — попытался ее успокоить, что было тщетно.
— Мы оба знаем, что при любом раскладе Давид получит кампанию. Даже если ваш отец еще пока не составил завещание в его пользу, Давид на правах старшего сына — главный наследник.
Я это знал. Из машины позвонил юристам отца, но они пока не хотели озвучивать его волю. Однако намекнули, что Давид фигурирует во многих документах.
— Я решила не маячить перед его носом, Герман, — вновь заговорила Ирина. — Пусть подавится разводом и забудет о дочерях. Я сама смогу обеспечить им будущее. Наш самолет вечером.
— У тебя есть деньги? Какие-то накопления?
— У меня есть голова на плечах и руки, которыми смогу работать, — заявила она упрямо. — Как-нибудь справимся.
Я тяжело вздохнул. Денег у Ирины не было. Но вдруг проснулась гордость, которой ей столько лет не хватало.
Закончив разговор, перевел средства на ее банковскую карту. Их хватит на первое время. Речь шла о моих племянницах, и их судьба меня тревожила.
Через минуту Ира прислала короткое сообщение: «спасибо».
А еще через пятнадцать минут, я все-таки добрался до больницы.
Влетев в приемный покой, сразу заметил Феликса и маму. Она безмолвно плакала на его груди. Подошел и обнял женщину. Она не была мне настоящей матерью, но родную, я даже не помнил.
— Как он, — спросил у брата про отца.
Тот неоднозначно повел плечом и взглядом показал, что нам нужно поговорить наедине. Да, нам действительно это было нужно.
Мы усадили маму на лавку, и я принес ей воды. Когда она перестала плакать и уставилась бездумным взглядом вдаль, смогли оставить ее ненадолго.
— Черт, вот никогда я не питал особых чувств к этому тирану, а сейчас как-то горестно, — выплюнул Феликс, как только мы отошли от матери достаточно далеко. — Даже не верится, что он может умереть. Я всегда считал его бессмертным.
Феликс опустился на металлическую лавку, я сел рядом. Так мы видели маму, но она не могла нас услышать.
— Как думаешь, отец оставил все Давиду? — начал я издалека.
— Вряд ли, — брат неуверенно пожал плечами. — Отец знает, что мы с Соней ждем сына.
— А у Давида уже есть сын, — я горько усмехнулся, наблюдая за реакцией Феликса.
Он выпрямился. Посмотрел на меня с недоумением… даже с раздражением. Посчитав, что я могу шутить в такой момент нашей жизни.
— Та девушка… — выдохнул я, начиная слишком печальную историю. — Которую изнасиловал наш брат. Она родила мальчика. Давид развелся с Ирой. Хочет жениться на этой девушке, и у него уже есть наследник.
— Черт, ты серьезно? — скривился Феликс. Хотел вскочить с лавки, но вовремя заметил пристальный взгляд матери. Стерев с лица все эмоции, заговорил спокойно:
— Когда, блин, это произошло? Давно ты вообще знаешь? И почему не сказал мне?
— Потому что у меня все было под контролем… Пока отец был в добром здравии. А теперь все очень плохо.
— Хорошо, давай сначала, — попросил брат, теряя терпение.
Я знал его слишком хорошо. Понимал, что он готов выйти из себя, потому что обладал весьма взрывным характером. Надеялся, что счастливая жизнь с красавицей женой, его изменит. Но люди
