движения. Она так выглядит, когда сильно волнуется, а ей ведь сейчас нельзя волноваться. Чувство вины заново накрывает меня, а когда вспоминаю, что завтра стану женой парня, которого не люблю как мужчину, и буду вынуждена рожать ему детей, мне хочется исчезнуть, чтобы меня никто не нашел.
– Заид… – выдыхает мама, мечась взглядом между мной и папой.
– Амира, в свою комнату! – командует он. – Джанан, что с вещами?
– Тина собирает вещи Амиры, Ясмина – мои. Вы можете объяснить, что случилось?!
– Амира, в комнату! – повторяет отец резче и уже спокойнее поворачивается к маме. – Идем, душа моя.
Он берет маму под локоть и ведет ее на большую лоджию в другой стороне от моей комнаты. Я плетусь к себе, где обнаруживаю Тину, которая быстро собирает в чемоданы мои вещи. Завидев меня, она бросается навстречу.
– Девочка моя, что случилось? Госпожа места себе не находит.
– Сейчас, – севшим голосом произношу я и иду в ванную.
Закрываюсь там и набираю номер Малоуна, предварительно включив воду.
– Принцесса! – восклицает он, ответив на звонок на втором гудке. – Ты в порядке?
– Мал, я… – не знаю, зачем позвонила. – Я завтра замуж выхожу.
Произношу это и начинаю рыдать. Пытаюсь сдерживаться и быть тихой, но рвущиеся наружу эмоции оглушают. Они просто убивают меня, и кажется, словно я никогда не смогу воскреснуть.
– Ш-ш-ш, я не позволю этому случиться, – спокойным голосом отвечает Малоун.
– Ты никак это не остановишь. Если папа сказал, так и будет.
– Твой папа – не истина в последней инстанции, – твердо отзывается Мал. – Если я сказал, что ты не выйдешь за Мустафу, значит, не выйдешь. Где ты сейчас?
– В городской квартире. Но мы сейчас отправимся домой.
– Послушай меня, принцесса. Тише, маленькая. Я сейчас скажу что-то очень важное, и ты должна меня услышать, ладно?
– Мгм.
Зажимаю рот ладонью, сдерживая рыдания.
– Ночью я заберу тебя, но мне нужно, чтобы ты помогла мне.
– Как? – хриплю я. Оборачиваюсь, потому что в дверь начинают стучать.
– Амира, дочка, открой! – зовет Тина с той стороны, а я даже ответить не могу, потому что внимательно слушаю Малоуна. Тина стучит громче, в ее голосе появляются истерические нотки. Знаю, что волнуется, но не сейчас, у меня в этот момент другая задача: отбросить эмоции и сосредоточиться.
– Милая моя девочка, я приду ночью. Ты должна выйти искупаться, как делала раньше.
– Отец наверняка приставит ко мне охрану, – шепчу я.
– Амира, если ты достаточно смелая, то сможешь спуститься и по своему балкону. Под ним большая кованая беседка. Я знаю, что это небезопасно, и мне жаль, что приходится просить тебя о таком, но у нас нет других вариантов. Спустись по ней и выйди к воде, я заберу тебя там.
– В воде? – шепчу я.
– Да. Только возьми с собой паспорт. Хотя даже если ты его не возьмешь, я найду способ вывезти тебя.
– Куда, Мал? – испуганно шепчу я.
– Туда, где нам никто не помешает быть вместе.
– Мал, это позор для всей моей семьи.
– Не переживай, мы завтра же поженимся, чтобы ни у кого не возникало сомнений.
– Зачем это тебе?
– Затем, что я люблю тебя.
Я не успеваю переварить эти слова, как дверь в ванную слетает с петель, и отец вырывает у меня из рук телефон. Бросает взгляд на экран и, нахмурившись, запускает телефон в стену.
– Заид! – выкрикивает мама с порога, а я, зажмурившись, закрываю руками уши и вжимаю голову в плечи. Вот сейчас идеальный момент для исчезновения, но, к сожалению, я остаюсь на месте.
– Все гаджеты забрать, никакого интернета и связи, – цедит сквозь зубы отец. – Я лично позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не увидела этого человека.
Я оседаю на пол и снова захожусь в рыданиях.
Кажется, мама боится лишний раз обнять меня на глазах у отца. Он же в мою сторону даже не смотрит. И это отчуждение я чувствую каждой порой, каждой клеточкой своего тела. Это больно, это просто разрывает меня изнутри, пропускает мои внутренности через мясорубку.
Больше у меня не осталось сил на слезы. Теперь я могу лишь лежать в своей комнате и смотреть в стену из-под опухших от слез век. Я пережила ужасный разговор с мамой, во время которого она задавала вопросы, делающие ситуацию еще хуже:
«Амира, как же ты могла, доченька?»
«Дочка, это же позор. Разве ты не понимала, что делаешь?»
«Я ведь тебя не такому учила. Почему ты не пришла ко мне поговорить?»
И еще с десяток таких же вопросов, которые останавливали мое сердце на пару мгновений. Ни на один у меня не было ответа.
– Амира? – Тина заглядывает в комнату, а потом я слышу, как шуршат ее юбки, когда она подходит к кровати. – Тебе нужно что-нибудь?
– Нет, – шепотом отвечаю я.
– Ты не поужинала, дочка.
– Не хочу, – отзываюсь бесцветным голосом.
– Так нельзя.
– Тина, я ничего не хочу, – повторяю, и голос срывается на хрип. Мне едва удается сдержать слезы.
– Я иду отдыхать. Если что-то понадобится, разбуди меня, ладно? – она гладит меня по плечу, а мне хочется сбросить ее руку, потому что не хочу, чтобы меня кто-нибудь касался.
– Спасибо, – выдавливаю из себя и порывисто вздыхаю. – Доброй ночи.
Тина еще несколько секунд стоит возле кровати, но все же уходит, прикрыв за собой дверь. Точно так же перед этим ко мне приходила мама, заглядывала Хая. Не хочу никого видеть, кроме Малоуна. Моя фантазия нарисовала мне страшные картины: словно отец выслал Мала из страны или вообще убил его за оскорбление. Он ведь не мог? Не мог, правда? Папа бы никогда так не поступил, он же не убийца!
Держаться мне помогает только ожидание глубокой ночи. Обычно я выхожу искупаться около двух часов, когда охрана, завершив обход территории, возвращается в свой домик у въезда и проводит там время до следующего обхода в шесть утра. Потом охранники сменяются, и после семи обход делают уже другие люди. Я отлично знаю их график, потому что ночные купания всегда являлись моим самым ярким впечатлением за весь день. Чем-то, что я делала без семьи, в тайне от них. Но это событие всегда наполняло меня и скрашивало мою жизнь. А сейчас должно спасти ее, потому что я умру, если выйду замуж за Мустафу. Он тоже сойдет с ума в этом браке, я точно знаю.
В два часа ночи ровно я выбираюсь из-под покрывала, поправляю абаю, накидываю на голову шелу. Вытаскиваю из-под кровати
