горячая еда и крепкий здоровый сон. Идите в комнату.
— А телефоном я воспользоваться не могу? — мой голос зазвенел от нервов. — В чем дело? Мне надо позвонить.
Лариса сощурилась, ее лицо изменилось неуловимо, и я поняла — никакая она не добренькая, какой показалась мне сначала.
Прожженная стерва — вот она кто.
— Зачем вы меня обманываете, Эмма? — спросила она мягко, вкрадчиво. — Вы не отцу хотите позвонить. А мужу. Который вас бьет.
— Да нет же!
— Вы его уже простили, да?
Промолчала.
— Это не выход, Эмма, возвращаться к нему, — начала она увещевания. — Макар Матвеевич, когда строил этот центр, он…
— Да не ангел ваш Макар Матвеевич! — выкрикнула, не сдержавшись. — Что вы, вообще, о нем знаете? Он просто монстр! Мерзавец! Напыщенный мудак, а не человек! — двинулась к выходу.
Но дверь мне перегородил охранник. Посмотрела в его суровое лицо. Растерянно оглянулась на Ларису.
— Эмма, перестаньте шуметь и ложитесь спать, — строго высказала она. Из кармана пиджака достала сотовый телефон. И пригрозила. — Либо я попрошу врача вколоть вам успокоительное.
Потопталась на месте, еще раз поглядела на охранника, что замер на выходе молчаливой стеной. Вариантов не осталось — я развернулась и двинулась по коридору.
Ничего, все хорошо, спать ведь они ложатся когда-нибудь?
Не будут всю ночь караулить в холле?
Тогда я и уйду — решила. И замерла, услышав за спиной заискивающий голос Ларисы:
— Алло, Макар Матвеевич? Доброй ночи, прошу прощения, что так поздно. К нам тут девушка пришла. Светленькая, невысокая. Зовут Эмма Браун. Шумит, пытается кому-то дозвониться. Ни ссадин, ни синяков нет…Вы ее знаете?
Пулей пронеслась по коридору до своей комнаты и с грохотом захлопнула дверь.
Повернула ключ в замке и огляделась.
Первый этаж, но нет окон, из мебели лишь шкаф, кровать и столик возле нее. На постели лежит аккуратная стопка чистого белья.
Прижалась ухом к двери и прислушалась.
Если администратор позвонила Макару — он точно приедет, да он через двадцать минут будет здесь, злой, как черт. Приедет и снимет с меня скальп.
В коридоре тихо, лишь вдали, из холла доносятся голоса Ларисы и охранника. Задержала дыхание и повернула ключ в двери, осторожно высунулась.
Чисто.
Прижала туфли к груди и вышла, тихонько заперла комнату и сунула ключ в карман. Побежала в другой конец коридора.
На всех комнатах стоят номера. А мне нужна дверь без номера — это будут какие-то подсобные помещения, может быть, комната отдыха.
И там точно должно быть окно.
По пути дергала все подряд ручки.
Везде заперто.
Что ж такое.
Вернулась к холлу, проскользнула мимо стены с женскими портретами. И остановилась в закутке между выходом в приемную и комнатой.
— Спать хочется, — раздался сонный голос Ларисы. — Вторые сутки на ногах. Вчера тоже, ночью, приехала женщина с двумя детьми. Так у нее не лицо — полотно, муж от души постарался.
Охранник что-то лениво ответил, я даже не разобрала. Присела на корточки и съежилась, стараясь занимать как можно меньше места.
Посмотрела на часы на стене.
Если бы я поехала на вокзал — то уже часа через три можно было бы звонить папе, встает он рано. И мне бы осталось потерпеть максимум до обеда и — он бы меня забрал отсюда.
А как быть сейчас?
Через десять минут неподвижного сидения в углу затекли ноги. Под болтовню Ларисы сами собой закрылись глаза. И раздался звонок в дверь.
Встрепенулась и услышала, как охранник гремит засовом, открывая ночному гостю. И сразу же, едва дверь распахнулась воздух разрезал резкий голос Шварца:
— Где она?
— В четырнадцатой комнате, Макар Матвеевич, — сладким тоном сдала меня Лариса и по паркету застучали ее каблуки. — Сюда, пожалуйста. Боря, — позвала она. Наверное, охранника. — Где запасные ключи?
Загремела связка. И троица двинулась по коридору мимо меня.
Проводила их взглядом — Лариса с Борей шагают позади, будто свита. А Макар уверенным шагом прет вперед, его фигуру почти закрыли их спины. Но я даже на расстоянии чувствую исходящие от него волны гнева.
Держась за стенку, с трудом поднялась на ноги. И, босиком, побежала в противоположную сторону, к выходу.
Обулась и навалилась на дверь, в попытке сдвинуть щеколду.
Получилось с третьего раза.
Выскочила на улицу, в ночь, прикрыла железную створку. И, не глядя по сторонам, понеслась в сторону дороги.
Я почти поверила, что у меня получилось. Но тут наперерез вдруг выехал знакомый черный Мерседес. Он затормозил, взвизгнув шинами, но поздно, меня уже ударило черной железной мордой и я, не устояв на каблуках, повалилась на асфальт.
Из салона выскочил водитель Шварца и кинулся ко мне.
— Задел? — спросил мужчина, словно сам не видит, что я валяюсь тут, у него под ногами. За плечи он попытался меня поднять.
— Не надо, — схватилась за его руки и дернула его на себя, наши лица оказались рядом, и я взмолилась. — Пожалуйста, не отдавайте меня ему. Скажите, что ничего не видели. Дайте мне уйти. Пожалуйста, — повторила.
Его лицо непроницаемо, он смотрит мимо меня. Тонкие губы плотно сжаты, в глазах и намека нет на жалость.
— Поднимайтесь, — сухо приказал он и за плечи поставил меня на ноги. Ощупал. — Ударились?
— Иди к черту, — посоветовала и выдернула руку. Попятилась.
— Я всё равно догоню, — спокойно предупредил он. И достал из кармана пиджака сотовый. Не сводя с меня взгляда пальцами надавил на экран. — Макар Матвеевич, она здесь, — отчитался в трубку.
Беспомощно оглянулась по сторонам.
Пусто и тихо, от прохладного ветра листья шелестят на деревьях, ни машин, ни прохожих — будто вымерло всё. Я могу побежать, но меня поймают — по квадратному лицу водителя и его напряженной позе вижу — он наготове.
Хлопнула железная дверь, и я повернулась. Фонарь осветил крупную фигуру Шварца — он той же решительной походкой пересек парковку. Не глядя на меня, мрачно бросил:
— Садись в машину, дорогая. Едем домой.
И первым уселся в салон.
Макар
несколько лет назад
Перелет после тонны операций дался сложно, меня мутит. В зале ожидания слишком шумно, видеть никого не хочу, но меня встречают.
— Ну как ты, милый, — Жанна повисла у меня
