А потом нож выпал из ее рук, негромко брякнулся об пол.
И она с силой обняла меня в ответ.
Глава 26
Демьян.
В первый момент подумала, что это сон.
Но по его глазам поняла, что он ни разу не моя галлюцинация. Слишком много в его взгляде было темного желания, неприязни, голода и злости. Будь он моей галлюцинацией, смотрел бы нежно, влюбленно… Как раньше.
А сейчас он целует… Боже, как же он целует меня! Поглощает, порабощает, эгоистично сминает мои губы, и просто берет то, что хочет. Щеки царапает его щетина, мне бы пощечину Демьяну влепить, заорать, чтобы убирался.
Он ведь не только ту девку шлюхой назвал, меня тоже. Ее не поимел, пришел ко мне, просто чтобы свое получить. Как к шлюхе – без разницы, кого иметь.
Вот только я знаю, что как бы он ни ненавидел меня, Демьян по-прежнему меня хочет. Может, любви уже нет, может ее вообще не было, но он не просто тело хочет трахать, а именно меня.
Я это понимаю, и целую его в ответ – также эгоистично, как и он. Отнюдь не нежно, скребу ногтями по его шее, обнимаю, вжимаюсь в него. Грудь ноет, требует ласки, а еще мне просто нестерпимо хочется провести ногтями по его плечам, по спине, но… страшно.
Рывок, и я оказалась сидящей на столе. Юбка бесстыдно задралась почти до талии, ногами обнимаю мужские бедра. Он возбужден, чувствую эрекцию Демьяна, и подаюсь вперед, потираюсь промежностью об его пах.
— Надо же, ты не против? – Демьян оторвался от меня. Взгляд абсолютно пьяный, дышит рвано, а рука его все еще на моей шее. — Марат не удовлетворяет?
— Ты пришел про Марата говорить? – спросила, задыхаясь.
— Натянуть тебя пришел.
Демьян снова сдавил мое горло, но через пару секунд ослабил хватку. Знаю я, зачем он пришел – злость сорвать, показать мне мое место. Потому я не сопротивляюсь, вся перед ним, смотрю в его глаза и ловлю отражение.
Раскрасневшаяся, растрепанная, доступная. Для него доступная. Может, потому и убрал ладонь с шеи.
— Давай, – Демьян приподнял меня, развернул, и грубо опустил животом на стол, — прогнись, расставь ноги, – смял ладонями мои ягодицы – грубо, больно.
И секс будет таким же – за гранью, вот только я ребенка жду. И так нельзя.
— Демьян, нет…
— Нет? – усмехнулся он, стягивая с меня трусики. — Плевать мне на твое «нет».
— Не так, пожалуйста, – уперлась ладонями в стол, но развернуться к Демьяну лицом не смогла – слишком плотно зажата между его телом и столом. — Демьян, прошу… будь нежным. Сегодня, со мной, просто будь нежным.
— Я просто хочу трахаться, – рыкнул он. — Как и ты.
Моей шее горячо от его дыхания, мне вообще горячо несмотря ни на что – я возбудилась от одного поцелуя. Даже раньше, просто увидев Демьяна. Влажные трусики чуть спущены, он чувствовал мое возбуждение, и оно не меньше, чем его.
— Хочешь. Течешь, – Демьян опустил ладонь, скользнул ею под мое белье, и раздвинул пальцами складочки. — Мокрая вся, – голос у него хриплый, пробирающий. — Какие, блять, нежности.
Шумно вдохнул запах моих волос, и проник пальцем в меня, одновременно лаская клитор. Черт, как же хорошо! Ноги ватные, не прижимай меня Демьян – упала бы. Он хотел быть грубым, но сейчас почти нежен, играет на моем теле, ласкает.
— Все, хватит нежностей, – снова резко надавил мне на спину, но я каким-то чудом развернулась к Демьяну лицом и обхватила его лицо ладонями.
— Пожалуйста, давай как раньше? Всего один раз, будто ничего плохого между нами не было, – зашептала безумно. — Будто ты меня любишь. Один раз, прошу тебя!
— Издеваешься? – сузил он глаза, вцепился в мои волосы, а взгляд мечется с моих губ к глазам, по которым, наверное, Демьян что-то прочитал, раз разжал ладонь.
Медленно провел пальцами по моей щеке, спустился к шее. Я напряглась, но Демьян больше не давил. Это ласка, которой мне так не хватало. И это не уступка мне, а общая одержимость, желание хоть на пару минут забыть о прошлом.
— Так как раньше никогда уже не будет, – еле слышно произнес Демьян, расстегивая мою блузку.
Склонился, прикоснулся губами к шее, к ключицам, и накрыл губами грудь. Выгнулась в его руках, тихо всхлипнула, почувствовав горячий рот на соске.
Демьян то целовал, то прикусывал, обводил языком – до боли нежно, горько и восхитительно. Я цеплялась за него – притягивала голову ближе к своему телу, оглаживала плечи, мне мало, мне чертовски мало.
Я так соскучилась…
— Демьян, – простонала, — пожалуйста.
— Слишком много просьб, Алина. Слишком, – я вздрогнула от треска – он не снял, а порвал мои трусики, и вклинился между моих ног.
Звук расстегиваемой молнии, и через пару секунд я почувствовала горячую головку члена. Я почти полностью раздета, Демьян одет, а мне нужно чтобы телом к телу.
И в то же время не нужно. Боюсь. Не готова я видеть следы от его ран, и особенно той раны, которую сама же нанесла. Наверное, к лучшему, что он не потрудился снять рубашку.
Демьян вдвинул головку, и я на секунду зажалась – вдруг он будет грубым? Тогда придется сказать про ребенка, но я не знаю, как это сделать, и стоит ли. Но он подхватил меня за бедра, притянул ближе, и плавно скользнул в меня.
Полностью.
Целиком.
Он во мне. Распирает, подстраивает под себя. Дышит рвано, тяжело, также как я.
— Как же в тебе тесно, – шепнул, и начал двигаться.
Медленно, упоительно. Снова поцелуй – яростный, голодный. Языком он трахает меня так, как собирался – жестко, присваивая, а внизу он медленно насаживает меня. Выходит до головки, и снова наполняет собой, заставляет сжимать член, двигаться навстречу.
— Еще, – всхлипнула, подаваясь его движениям навстречу. — Демьян, еще, не останавливайся…
Я помню про беременность, она заставляет меня сдерживаться. А вот что движет Демьяном – неясно, но главное, что он пошел мне навстречу. В поцелуе выплескивается вся та жесть, которая стоит между нами, и я упиваюсь этим контрастом: поцелуй-насилие, и нежный секс.
Демьян еще ускорил движения, прикусил мою губу, вдалбливаясь в мое тело, и я задрожала, содрогнулась всем телом от огненной волны, укравшей мое дыхание и мои мысли. Есть только он и я, и это экстаз, но я помню, что он скоро закончится и придет пустота.
Потому я глажу мужское лицо, стираю бисеринки пота, все еще полыхая от оргазма. А Демьян берет свое. Насаживает меня, он тоже близок. Движения уже не такие легкие и нежные, мне приходится контролировать его, и глубину проникновения.
Он простонал в мои губы что-то напоминающее мое имя, резко вынул член, и кончил.
Но не отодвинулся, уперся лбом в мой лоб. Мы так и продолжили оставаться в той позе, в которой все было хорошо – тяжело дыша, и смешивая наше дыхание.
А затем я открыла глаза, и поняла – сказка закончилась.
Он отодвинулся, и опьянение прошло, это как проснуться наутро после восхитительного сна и понять, что в жизни все по-другому.
И нет никакой радуги.
Демьян натянул боксеры и брюки, вжикнул ширинкой. Член еще твердый, и ткань бугрится, напоминает о том, что было.
Опустила глаза и огорченно посмотрела на испачканную семенем черную блузку. Запасной одежды у меня здесь нет, хотя шкаф поставили, я просто не успела…
Демьян схватил меня за руку, рывком сдернул со стола, куда я машинально присела. Подняла взгляд и шумно выдохнула.
Какая к черту блузка. Нашла проблему.
Он смотрит так, словно прибить меня хочет, и от этого взгляда плохо.
Демьян наклонился. Поднял с пола нож для бумаги, коснулся лезвия указательным пальцем, и мой взгляд метнулся к его рубашке.
Красное пятно. Слева, чуть выше пояса брюк.
— Давай…покажи, что там, – неуверенно потянула его за рубашку. — Надо обработать, у меня есть перекись.
— Что у тебя есть? – он хрипло засмеялся и сдавил мое запястье. — Заботишься обо мне, Коваль?
Закусила губу.
Глупо, глупо, переживать за эту царапину после того, как я бросила его на полу ванной, истекающего кровью.
