жадно. Губы сминают мои.
Со стоном забрасываю руку на его шею и тут же отдергиваю, но он ловит мою ладонь и возвращает на место. Заставляет касаться себя. И я касаюсь. Зарываюсь пальцами в волосы на его затылке, его ладонь зарывается в мои.
Я ничего не контролирую. Он целует меня, не давая выбора. Доминируя, как варвар.
Мои губы горят и пульсируют, когда он оставляет их в покое. Тело тоже. Если бы я стояла, то уже рухнула бы на пол.
— Зачем ты это сделал?! — рвано глотая воздух, ударяю его кулаком в грудь.
Он тяжело дышит, прожигая меня потемневшими глазами. Достав ладонь из моих волос, сжимает мою руку чуть выше локтя.
— Я не путаюсь с парнями, у которых есть девушки! — бросаю ему в лицо.
Воздух со свистом вырывается из его носа, а взгляд упрямый, как стенобитный таран.
Мы сверлим друг друга глазами, даже когда он произносит:
— Если я скажу, что мы с ней расстанемся?
Второй раз за этот вечер я приоткрываю рот. От волнения я, кажется, потею!
— Расстанетесь? — лепечу. — Из-за меня?
— Если я попрошу не задавать глупых вопросов? — говорит он.
Я кружу по его лицу глазами. Пытаюсь отыскать там признаки того, что это такая шутка.
— Ты не шутишь?
— Я что, на шутника похож?
Тянусь к нему. Зажмурив глаза, обвиваю руками его шею. Он встречает мои губы на полпути. От этого контакта мир переворачивается.
Он опять делает ЭТО.
Целует меня, как варвар.
Не замечаю, как оказываюсь у него на коленях. Его руки на моем теле, как раскаленное железо. Пока мы беспорядочно соединяем и разъединяем губы, они касаются меня всюду. Сжимают бедро, забираются под свитер на спине.
Я по-настоящему чувствую его тело. Мне хочется касаться его повсюду. Его бедра подо мной каменные. Вжимаюсь своей грудью в его, и отскакиваю от него, когда меня ошпаривает пониманием, что в кармане его штанов нет бейсбольной биты или чего-то подобного.
— М-м-м… — со стоном откинув на диван голову, он сжимает ладонью свой пах.
От вида лежащей в его штанах штуки меня обдает то жаром, то холодом. Тело реагирует тягучей потребностью между ног, которая меня шокирует.
Пялясь на его штаны, хрипло говорю:
— Я девственница…
— Блять… — сокрушенно выдыхает Денис.
Денис
Тишина со стороны пассажирского сиденья не может меня обмануть.
Стоит скосить глаза, как натыкаюсь на затаенный взгляд Карины Калининой.
Спрятав подбородок под воротником куртки, она наблюдает за мной почти без стеснения. Она близка к тому, чтобы прожечь на моем лице дыру, но я больше пальцем ее не трону, до тех пор, пока не решу свои проблемы.
Как только дотронусь, член опять вытянет из башки всю кровь, и я опять перестану соображать.
Лучше мне вообще к ней не прикасаться.
Касаться ее — это как жрать конфеты и заедать их острым перцем.
Я в полном дерьме. По самые уши.
После снегопада двор ее дома выглядит, как перепаханное поле. Колеса моей машины в буквальном смысле прокладывают дорогу для будущих поколений.
Когда торможу у подъезда номер три, глушу мотор, оставляя включенным зажигание, чтобы тихая музыка из динамиков немного разбавила молчанку, в которой мы играем всю дорогу.
Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку кресла.
Мне нужна минута, чтобы еще немного подумать, но пока в машине присутствует мой раздражитель, думать почти нереально.
Я пропах ею с ног до головы, хотя мы даже не раздевались. Может, мне это кажется, но в носу, кроме ее запахов, других нет. Запах ее волос, кожи, губ.
Она не задает мне вопросов, и это хорошо.
С ручного управления на автопилот я перешел с той минуты, когда снял трубку и услышал ее голос. Я чуть не выпрыгнул из штанов. Ее из мозгов даже керосином не вымыть.
Я больше не хочу пытаться. Я все отправил в задницу.
Возможно, я просто не могу провести с ней наедине больше часа и не коснуться. Просто, твою мать, не могу.
— Мне нужно идти… — бормочет. — Иначе мама начнет меня искать…
Сказав это, она отстегивает ремень, но не двигается с места.
— Послезавтра я буду одна дома… — слышу торопливые слова. — С двух дня и… до вечера…
Кровь новой волной омывает мой член.
Глубоко вдыхаю, прежде чем повернуть голову.
Ее глаза огромные, и них напряжение. В свете подъездного фонаря, цвет этих глаз даже приблизительно не тот, что я знаю. Но эти огромные зелёные глазищи меня, твою мать, угробят.
Если бы нам нужно было место, чтобы заняться сексом, я бы сам нашел его для нас. Ее стеснение намекает мне на то, что именно секс она и предлагает, зовя меня “в гости”. И делать это ей явно не в кайф, потому что она отводит глаза.
Несмотря на частичное отсутствие кровообращения в голове, я все еще помню о том, что у меня есть девушка, которая мне доверяет. Это то, о чем я думаю всю дорогу.
Провожая глазами проходящего мимо капота моей машины мужика, говорю:
— В следующий четверг у Ники день рождения. Я не хочу портить ей праздник, все давно распланировано. Будет много гостей в доме моих родителей. Я смогу поговорить с ней только после этого.
Тишина в ответ ожидаема.
Даже если бы не этот праздник, мне понадобилось бы время.
Повернув голову, ловлю испытующий взгляд на своем лице.
Я вижу, как вращаются шестеренки в ее черноволосой голове, как хмурятся густые темные брови и как глаза потрошат мои. Позволяю ей это, не отводя взгляд.
— Она тебе дорога?
Задав этот вопрос, Карина продолжает искать ответ на моем лице.
— Давай оставим нас с ней за кадром, — говорю я. — Наши с ней дела, это наши с ней дела.
В общем объеме моей жизни я знаю маленькую пантеру две минуты, но чудесным образом понимаю, что мое заявление нихера ее не устраивает. Полные губы чуть поджимаются, подбородок ползет вверх.
— Отлично, — бросает запальчиво. — Давай оставим. Я просто сама додумаю, что у тебя в голове.
— Если ты думаешь, что для меня все это, как сходить поссать, то это не так, — заверяю ее.
— Я так не думаю, — говорит упрямо. — Но это ты меня поцеловал.
— И я не собираюсь забирать свой
