— Нет, из Англии. Ну… Алистер, конечно, называл меня красивой, но я не принимала его всерьез. Ведь всякий влюбленный видит предмет своей любви по-особому, не так, как все остальные.
— Ага! Стало быть, он вас любит! Очень, очень интересно. — И она опять рассмеялась своим мягким грудным смехом.
— Я не говорила, что он меня любит, — поспешила поправиться Джейн.
— Разумеется, не говорили. Дурак, если он вам не признавался. Но он вас любит, любит, смею вас в том уверить.
Джейн была немало смущена этим разговором и поспешила переменить тему:
— Раз уж мы заговорили о красоте, леди Калем, то должна вам откровенно признаться, для меня красивая женщина — это такая, как вы. Собственно говоря, я никогда прежде таких красивых не встречала.
— Очень мило с вашей стороны, — откликнулась леди Онор с той легкостью, которая достигается большой практикой выслушивания разного рода комплиментов. — Комплименты от женщин очень редки и потому куда ценнее, чем от мужчин. — Она чуть подалась к собеседнице и прошептала: — Между прочим, Джейн, вы назвали меня леди Онор. Но у моего Калема не было и нет титула.
— О, ради Бога, извините… Как неловко… Тут, кажется, у всех свои особенные имена. То есть я имею в виду, что Алистера зовут совсем не так, как его родителей, а его сестру — не так, как его… В том городе, откуда я родом, подобное служит лишь доказательством… — Собираясь продолжить фразу и сообразив, что говорить этого как раз не следует, Джейн поспешно прикрыла ладонью рот.
— Служит лишь доказательством?.. — подсказала леди Онор, глаза которой вспыхнули любопытством.
Джейн пришлось договорить:
— Доказательством того, что они незаконнорожденные.
— А, ну да, конечно! — Леди Онор громко рассмеялась. — Просто замечательно! С удовольствием пересказала бы это Бланш, только вот не вполне уверена, что она правильно меня поймет. — Она широко улыбнулась. — Ну а с именами, в сущности, нет ничего сложного. Наше родовое имя — Котамы. Но у каждого есть свои титулы. Руперт, например, Апнор. А вот Алистер получил менее громкий титул — виконта Редланда. А мы с Клариссой, являясь дочерьми эрлов, вынуждены пользоваться своими христианскими именами, которые указывают на то, что мы носим свой собственный титул. Понятно, нет?
— Понятно… — неуверенно ответила Джейн, чем опять вызвала у леди Онор приступ смеха.
— Бедняжечка моя… Но ничего, вы обязательно все это усвоите. Собственно говоря, все это совершенно не важно, хотя, если вы освоите сии нюансы, жизнь в некотором смысле сделается много приятнее.
— Могу я попросить повторить шутку? Если, конечно, это была шутка, — встрял в их разговор Родерик Плэйн. У Джейн сердце упало. Странно, что она так свободно себя чувствовала с леди Онор и могла болтать все, что только в голову взбредет. Но этот человек… В разговоре с ним никогда не позволила бы она ни единого необдуманного слова.
— Нет, Родди. Она отнюдь не для твоих деликатных ушей, — игриво ответила женщина.
— Насколько я слышал, вы работаете в Сент-Катбертс? — Родерик Плэйн тотчас обратился к Джейн. — Вы, часом, не знакомы с сэром Питером Уиллоугби или сэром Александром Дисни?
— Что вы, — с улыбкой ответила Джейн. — Они у нас котируются на уровне богов и уж никогда не снизойдут до общения с той, кто всего-навсего является медсестрой в их больнице.
— Понятно, — тут же сник Родерик и отошел в сторону.
— Увы, для Родерика вы более не существуете, — радостно объявила ей леди Онор. — Он общается исключительно с титулованными особами, с разного рода влиятельными людьми или с теми, кто делает вид, будто имеет влияние. Ну уж на крайний случай с теми, кто хотя бы знаком с ними.
— Но это же так странно! Представьте, скольких интересных людей он никогда не услышит! А сам-то он чем занимается?
— Это покрыто тайной, дорогая моя. Сам он никогда напрямую не говорит об этом, всегда напускает туману. Никогда не понимала, что в нем находит Бланш?
— А скажите, леди Онор, спор насчет чилийской араукарии…
— О, дорогая, все это так скучно! Со дня свадьбы они ведут этот идиотский, всем давно опостылевший спор: срезать или не срезать деревья. Свояченица уверена, что чилийские араукарии совершенно не к месту в здешнем парке, а моему брату деревья, напротив, очень нравятся, и потому он отказывается их спилить. И всякий раз, любому новому человеку в доме адресуют один и тот же вопрос. Мне кажется, что леди Апнор интересно мнение лишь тех, кто с ней согласен. — Леди Онор рассмеялась, хотя при этих словах у Джейн мурашки побежали по коже.
— Здешний сад выдержан в викторианском духе, и потому чилийские араукарии вовсе не кажутся диссонансом.
— Мне послышалось, вы говорите про наш сад, — поинтересовалась леди Апнор с другого конца стола.
— Да, именно.
— Интересно, что же?
— Я просто спросила леди Онор… — Джейн вновь моментально вспыхнула. — Ну, собственно, поскольку сад выдержан в викторианском духе, едва ли уместно вырубать чилийские араукарии, которые ничуть не портят настоящий викторианский сад, — отчаянно закончила Джейн, холодея от страха.
— Понятно. Вы что же, специалист по викторианским садам? — поинтересовалась леди Апнор.
— Нет, конечно. Просто мне доводилось видеть множество такого рода садов. Мне они очень нравятся, я привыкла к тому, что там, как говорится, всякой твари по паре, — закончила Джейн.
— Значит, вы часто бываете в домах вроде нашего, я правильно вас поняла? И вполне разбираетесь в данном вопросе?
— О, нет, я вовсе не это имела в виду! Я говорила про те сады, куда разрешен доступ публики.
— Не приведи Господи… — с чувством воскликнула леди Апнор. Леди Онор незаметно сжала руку Джейн. Той же ужасно захотелось исчезнуть, испариться, провалиться сквозь землю, чтобы не отвечать на вопросы леди Апнор. К вящей радости Джейн, появился дворецкий и объявил, что обед подан. Девушка тотчас поднялась.
— Вы куда-то спешите, мисс Рид? — высокомерно поинтересовалась леди Апнор.
Сделавшись пунцовой, Джейн поспешила сесть на место. Краем глаза она заметила, как Кларисса и ее друзья сдержанно прыснули. Пройдя через всю залу, к Джейн подошел Алистер.
— Ну, как твои дела?
— Жуть!
— Ничего, все нормально, не переживай.
— Алистер, кажется, тебе удалось встретить замечательную девушку, — обратилась к нему леди Онор.
— Не то слово! — с гордостью откликнулся Алистер и, взяв Джейн под руку, повел ее к столу.
Джейн уже не поражали огромные залы, потому как в этом доме практически любая вещь производила впечатление монументальной. Но тем не менее она вздрогнула от неожиданности, впервые увидев большой обеденный стол в центре, тянущийся на много ярдов в длину. Джейн уселась таким образом, чтобы по одну ее руку находился Алистер, по другую — его отец, но в силу общих размеров стола тот и другой оказались на значительном отдалении. Не было никакой возможности вести с соседом доверительный тихий разговор. Собравшиеся чуть ли не кричали, и казалось, только так здесь и можно разговаривать.
