Глава 9
Джейн уже не поражали огромные залы, потому как в этом доме практически любая вещь производила впечатление монументальной. Но тем не менее она вздрогнула от неожиданности, впервые увидев большой обеденный стол в центре, тянущийся на много ярдов в длину. Джейн уселась таким образом, чтобы по одну ее руку находился Алистер, по другую — его отец, но в силу общих размеров стола тот и другой оказались на значительном отдалении. Не было никакой возможности вести с соседом доверительный тихий разговор. Собравшиеся чуть ли не кричали, и казалось, только так здесь и можно разговаривать.
По осевой линии через равные промежутки располагались огромные серебряные канделябры, сплошь уставленные свечами. Весь стол прямо-таки сверкал: яркое пламя свечей отражалось в серебре, играло в хрустале. У каждого был свой собственный прибор, сигаретница, пепельница, перечница, солонка, — причем все это с искусным орнаментом и инициалами хозяина. Джейн успела только подумать, что в больнице ножи и вилки тоже помечены, с той целью, чтобы больные не крали приборов. Неужели же здешние хозяева опасаются, что кто-то из обслуги или даже гостей может что-нибудь стащить? Вряд ли, решила Джейн, должно быть, инициалы призваны напоминать хозяевам, кто они такие.
Дворецкий и слуги начали обносить гостей яствами. От внимания дворецкого не укрывалась ни единая мелочь: он проверял и перепроверял, чтобы всем всего хватило. Тарелки и бокалы то и дело наполнялись как бы сами собой. Слуги незаметно появлялись и так же незаметно исчезали, искусно притворяясь, что ничего не слышат. Это придавало им вид бесстрастных роботов.
Внешне стол напоминал площадку, где ожидалось настоящее пиршество. И Джейн даже удивилась тому, насколько невкусными оказались подаваемые блюда. Все казалось только чуть подогретым, овощи были пережаренными (Джейн тотчас вспомнила свою мать, которая обыкновенно грешила этим). Вся без исключения снедь сдабривалась липким белым соусом, совершенно безвкусным. Лорд Апнор ел шумно, с видимым удовольствием. Джейн же скорее возила вилкой по тарелке. Она так нервничала, что едва ли проглотила бы и что-то вкусное.
А вот вина оказались очень даже неплохими. Каждый новый глоток придавал Джейн уверенности. Отец Алистера равно как и сидевшая напротив тетка постоянно втягивали ее в разговор. Так что Джейн чувствовала себя уже много лучше.
— Но это ведь жуткая трата денег, Джеймс, — раздался с противоположного конца стола голос Родерика Плэйна.
— О какой трате ты говоришь, Родди? — заинтересованно переспросил лорд Апнор.
— Я про деньги, затраченные на обучение. Мы с Джеймсом никак не можем прийти к единому на сей счет мнению.
— Если бы люди не получали образования, мы сидели бы сейчас в страшной заднице, Родди. Я имею в виду врачей, банкиров, ветеринаров, словом, всех тех, без кого не обойтись, — возразил ему лорд Апнор.
— Я, возможно, не вполне ясно выразился, лорд Апнор. Хочу сразу же извиниться перед вами, — сказал Родерик Плэйн. — Я не против того, чтобы люди получали образование. В том, разумеется, случае, если они способны платить. Но я решительно против того, чтобы давать образование народу. Именно это я и называю пустой тратой времени и денег. Твоих, моих — наших денег.
— А что вы имеете в виду под словом «народ»? А, мистер Плэйн? — недоуменно поинтересовался Алистер.
— Ну, в первую очередь — это представители рабочего класса. Кстати, если хотите знать, термин «рабочий класс» является примером научной архаики, потому как все эти люди понятия не имеют, что значит «работа». Прошу простить меня, леди Апнор, но мое мнение на сей счет непоколебимо, и едва ли я смогу изменить точку зрения.
Леди Апнор наклоном головы дала понять, что всецело разделяет точку зрения собеседника.
Джейн приходилось читать о том, что в иные минуты в голове людей раздаются предупредительные звоночки. Сейчас она это чувствовала. По мере того как возрастал ее гнев, шум в голове делался почти что оглушительным.
— Отец наверняка согласен с вами, — поспешила высказаться Аманда. — У него жуткие проблемы с профсоюзниками. Не раз он говорил, что теперь мы словно бы живем где-то в России.
— Соль земли, тоже мне… Я бы лучше сказал, грязь, накипь, пена, — произнес Родерик Плэйн. Джейн от негодования вмиг сжалась, как сжимается взведенная пружина, ей казалось, она вот-вот задохнется. Взглянув на стоявшего неподалеку слугу, она чуть ли не возненавидела его за бесстрастность, как если бы он решительно ничего не слышал. Впрочем, ее гнев был обращен и на самое себя. Джейн вспыхнула и посмотрела по сторонам, поймала на себе взгляд Клариссы, исполненный холодного презрения. Интуиция подсказала девушке, что именно Кларисса каким-то образом затеяла этот разговор.
— Да, но если то, что вы сейчас говорите, правда, в чем, однако, я очень сомневаюсь, но если, повторяю, это правда, тогда, отказывая народу в праве на образование, мы сами спровоцируем еще большую леность. Ведь мы в таком случае гасим у людей все амбиции, — резонно возразил Алистер.
«Странно, что он столь спокоен и так вежлив с этим ужасным человеком», — подумала Джейн. Вежливость Алистера лишь подлила масла в огонь.
— Видите ли, уважаемый молодой человек, вы не затрагиваете основного. Когда народ не мог получать образование, у нас не было проблем с этим самым народом. Люди прекрасно знали свое место, вполне довольствовались им. И дети их также вполне довольствовались наследством родителей. В результате же полученного образования их пустые головы заполнились ненужной информацией, тогда как они рождены исключительно для того, чтобы очищать мусорные корзины. И в этом вот смысле полученные знания — пустая трата сил и денег.
— Но Родди, далеко ведь не каждый рождается мусорщиком! — перебил его лорд Апнор.
— Не каждый, вы правы. И все те, кто не забивает себе голову избыточным знанием, не склонны пересматривать исторически сложившийся порядок вещей. Однако мы выбрали опасную дорожку и давно уже по этой самой дорожке идем. Стоит ли удивляться, если впереди у нас — ничего, кроме серьезных неприятностей. Тем более что мы, общество, и не думаем что-либо предпринимать, дабы остановить опасные тенденции.
— Папа говорит, что давать народу образование — это в некотором смысле даже жестоко, — вставила Аманда. — Ибо мы посылаем детей в замечательные школы, вроде тех, что сейчас открывает правительство — огромные, светлые, со специальным покрытием на полу, — а после уроков ученики вынуждены вновь возвращаться в свои жуткие халупы. Папа считает, что подобный контраст лишь усиливает социальное недовольство в стране.
