— Он все эти годы питал в отношении тебя ложные надежды. И ничего.
— Но я-то тогда об этом не знала. А сейчас знаю. Я не хочу заставлять его страдать еще больше. Он ведь явно из-за меня настрадался, — тихо призналась девушка. — Сколько всего я ему рассказывала, ты даже представить себе не можешь. Когда я ссорилась со своим парнем, к кому я бежала за утешением? К Женьке. Когда мне было плохо, в чью жилетку я плакала? В Женькину. Чье плечо всегда поддерживало меня в тяжелую минуту? Женькино. И я ни разу не задумывалась над тем, что ему, быть может, неприятно выслушивать все то, что я ему говорила. А он, в свою очередь, ни разу этого не показал. И теперь я чувствую себя эгоисткой.
— Ну, это ты зря. Разве Женька сам никогда тебе ничего не рассказывал, разве ты его никогда не выслушивала, не утешала, не поддерживала?
— Поверь мне, это случалось гораздо реже. Женька, он ведь такой. Неунывающий.
— Ты думаешь, ему станет легче, если ты перестанешь обращаться к нему за помощью? Если ты совсем перестанешь к нему обращаться?
— Мам, я не знаю. Но другого выхода я не вижу.
— Что ж, это твоя жизнь, и решение принимать тебе. Но я на твоем месте не стала бы принимать такие отчаянные меры. Подумай об этом.
Женщина встала.
— А что до твоего Кирилла, не забудь, мы ждем случая с ним познакомиться. Например, завтра. Приводи его к нам на обед. Кстати, и папа будет дома.
— Я поговорю с Кириллом.
— Обязательно поговори. И не грусти. Все будет хорошо.
В этот же день Татьяна рассказала Змею о приглашении матери.
— Придти завтра к вам на обед? Зачем? — тут же последовал вопрос.
— Родители хотят с тобой познакомиться. Я понимаю, тебе, наверное, неловко…
— Да нет, почему же. Я приду.
Девушка удивленно воззрилась на невозмутимого Змея.
— Вот так просто?
— Ну да. А что? Может, ты сама не хочешь, чтобы я пришел?
— Хочу, конечно, о чем речь. Но предупреждаю сразу — тебя завалят вопросами. Они захотят узнать о тебе все, всю твою подноготную. От моих родных так просто не отвертишься. Особенно от близнецов. Те вообще невыносимы.
— Я помню.
— Боюсь, мне придется за них краснеть. Причем не раз.
— Думаю, я это как-нибудь выдержу.
— Ты-то выдержишь, а вот я…
Кирилл взял ее лицо в свои ладони, внимательно вгляделся в ее глаза и тихо спросил:
— Таня, почему ты так нервничаешь?
Девушка помолчала, а потом призналась:
— Понимаешь, мои родители… Они же не знают тебя так, как я.
— Ты боишься, что они разочаруются во мне?
Татьяна кивнула.
— Тебе так важно их мнение? — холодно осведомился Змей.
— Конечно, оно важно для меня, но…
— И что, если я им не понравлюсь, они запретят тебе видеться со мной?
— Да нет же!
— А в чем тогда дело?
— Я боюсь, что тебе это будет неприятно.
— Таня, ты слишком много думаешь о других. Тебе страшно, что я не понравлюсь твоим родителям, и ты боишься, что это, в свою очередь, не понравится мне.
— Ну да. А как же мне не думать об этом? Ведь вы же все мне очень дороги…
Вздохнув, Кирилл привлек девушку к себе и поцеловал. Потом сказал:
— Не думай об этом. Пусть все идет своим чередом. Я только могу пообещать, что постараюсь показать себя твоим родителям с лучшей стороны.
— Только давай без…, - тут же встревоженно вскинулась Татьяна.
— …Без гипноза. Я понял. Я, в принципе, и не собирался.
— Вот и хорошо.
— Ты, главное, не волнуйся.
— Ладно, не буду, — пообещала девушка.
Однако внутри у нее все сжималось от волнения, когда на следующий день Змей въехал в их квартиру.
— Привет, — неестественно высоким голосом сказала Татьяна. — Знакомьтесь. Это Кирилл, а это моя мама, Юлия Викторовна.
— Здравствуйте, очень приятно, — негромко сказал он и протянул женщине большой букет цветов, лежавший у него на коленях. — Это вам.
— Ой, какая прелесть! Спасибо большое! — восхитилась та. — Пойду поставлю их в воду, а вы пока проходите на кухню. Там вас все ждут.
Она ушла.
— А мне, между прочим, ты цветов никогда не дарил, — прошептала девушка Змею.
— Прости, я об этом как-то не думал, — признался тот.
— А сейчас подумал?
— Это все моя мама. Впрочем, ты можешь быть спокойна — она уже высказала мне все, что думает о нынешних мужчинах, лишенных всякой романтики. Но я обещаю исправиться.
— Я очень на это надеюсь.
Они пришли на кухню, где их уже ожидало остальное семейство Лариных.
— Ну, вот и мы, — объявила Татьяна. — Знакомьтесь. Это мой папа, Александр Васильевич.
— Кирилл, — коротко представился Змей.
Они пожали друг другу руки.
— А это мои братья.
— Эти рожицы я помню. Это — Никита, а это — Митька.
Близнецы от изумления раскрыли рты: парень не ошибся.
— И вовсе я не Никита, — завел было свою шарманку один из них, но Кирилл его перебил:
— Никита, я же тебе уже объяснял, что могу по глазам понять, когда ты врешь.
— Ага, ты говорил, что у меня зрачки расширяются. Ничего подобного, — с обидой заявил тот. — Я все лето пробовал, но у меня так и не получилось.
— У меня же получается. Просто надо очень много тренироваться.
— Очень много?
— Очень-очень много.
— Мне десять лет. Сейчас я вру?
— Врешь.
— Врет, — согласился Митька и с восхищением посмотрел на Змея. — Все он врет, нам одиннадцать.
— Вот это правда, — кивнул Кирилл. — Вам меня не обмануть, даже и не пытайтесь.
— Не будем, — клятвенно заверили его близнецы.
Татьяна улыбнулась. Вот так, с легкостью парню удалось завоевать авторитет у ее зловредных братьев. А ведь этого не удалось сделать даже Женьке!
Обед прошел более-менее нормально. Конечно, не считая случая с близнецами, Кирилл не блистал, но и не замыкался в себе; он мало говорил, но ответил на все интересующие родителей девушки вопросы; он не смеялся и не шутил, но держался спокойно и сдержанно. В общем, кажется, все были довольны, и Татьяна, наконец, расслабилась.
После обеда мужчины перешли в зал, а женщины остались на кухне, чтобы помыть посуду.
— Ну и как он тебе? — с замиранием сердца спросила девушка мать.
— Не заметила в нем решительно ничего странного. Даже немного разочаровалась, — пошутила она.
— Он пообещал мне, что постарается предстать перед вами в своем лучшем виде, — сказала Татьяна. — И, как я понимаю, у него получилось.
— А что, обычно он не такой?
— Обычно он более… гм… холоден.
— Ну, конечно, он далеко не весельчак, а по сравнению с некоторыми так еще и просто молчун, но я не считаю это недостатком. По всему видно, что он серьезный парень.
