Я поменяла длинные черные юбки на джинсовые мини, толстые черные чулки — на прозрачные, ботинки «Док Мартенс» — на розовые воздушные сандалии. И так, с каждым новым бойфрендом, я снова и снова становилась кем-то другим, меняя вкусы и наряды, пока не закончила университет. Проработав несколько лет на скромных должностях, я переехала в Мельбурн, пробыла там шесть тоскливых месяцев и поняла, что не знаю, кто я такая на самом деле, какую музыку люблю, что хочу смотреть по телику. Я превратилась просто в гелфренд, без своего характера и лица.
Вернувшись домой, я стала сторониться парней и ходить в кино одна, пока не поняла, что мне нравятся сюжетные фильмы, а не ужастики, которые брали в прокате мои прежние дружки. И когда я начала понимать себя, моя депрессия улетучилась. Я составила список всех фильмов, которые посмотрела, и настроение мое еще больше поднялось. Потом я стала смотреть телик, пока не возненавидела большинство видов спорта. Зато я полюбила сериал про вампиршу Баффи. Я возненавидела также поп-группы, но полюбила музыку, которая создает умиротворяющую атмосферу. Я возненавидела виски, но полюбила джин с тоником.
Потом я сняла чудесную квартирку и купила себе все, что полюбила. Отсюда и перерасход на кредитной карточке. И вот результат — сижу и жду, пока приедет на автобусе какая-то не знакомая мне женщина.
— Даю пенни, чтобы узнать твои мысли, — сказал Сэм.
— Что за глупая поговорка! — засмеялась я. — И в любом случае они стоят больше.
— Правда? — Он повернулся ко мне. — Тогда пять баксов.
— Десять.
— Восемь с половиной.
— Ты хотел сказать семь с половиной, — улыбнулась я. — Торговец наркотиками из тебя никудышный.
— Что ж, я безнадежен в торговле наркотиками, зато я умею непревзойденно выуживать информацию. Ну, говори, о чем думала?
— Думала, как я здесь оказалась.
— И как же? — Он снова повернулся ко мне.
— Ну, очевидно, это как-то связано с тем, что я терпеть не могу смотреть по телику крикет, зато люблю матчи по футболу на Кубок мира.
— Неужели ты смотришь Кубок мира?
— Мне нравится вид парней, бегающих в трусах под дождем, — сказала я и, оживившись, добавила: — Но больше всего мне нравится вид нашей мисс Слимфаст 10.
Я указала на улицу, где с автобусной остановки шла она. Сэм повернул голову:
— Должно быть, она только что приехала.
Я открыла дверцу машины и засомневалась:
— Что дальше?
— Она тебя узнает?
Я вспомнила кафе-магазинчик:
— Может, и не узнает, но рисковать нельзя.
Я снова захлопнула дверцу.
— Мужчина, идущий за женщиной по пустой улице, наверняка привлечет внимание, — сказал Сэм, заводя мотор, — но нам надо понять, куда она направляется.
— Она идет к дому Дэниела, — сказала я. У меня даже уши покраснели, когда я подумала, за каким занятием ее там можно застать. — Я и так знаю.
— Всегда все проверяй, иначе дело развалится с помощью одного хорошего адвоката. Это безжалостный бизнес.
— Так что, для тебя это бизнес?
— Ну, по крайней мере, больше, чем работа.
Мы быстро проехали по улицам пригорода, промчались мимо магазинчика и притормозили поближе к дому Дэниела. Однако на улице уже никого не было. Мы только и увидели, как в калитке мелькнула знакомая джинсовая штанина.
— Она вошла внутрь, — от возбуждения я вцепилась в ремень безопасности, — давай подождем. И проследим за ней, когда она выйдет. Поедем за автобусом.
— Хорошо. Но только осторожно. Эта машина не очень-то подходит для слежки.
— Зато очень подходит для всяких цыпочек.
Он удивленно посмотрел на меня. Мои щеки запылали, но я ничего больше не добавила.
— Я цыпочками не интересуюсь.
— А судя по той ночи в клубе — очень даже. Теперь была его очередь краснеть.
— Я был там с другом из-за границы. Он очень хотел пойти. Сам-то я хожу по клубам нечасто. И тот вечер… Ну, это был не лучший вечер в моей жизни. Наверное, я немного перебрал…
— И немного порезвился. — Но я поддразнивала его просто по-дружески. Он выглядел так обескураженно, что я рассмеялась и сказала: — Твой вечер — это просто цветочки по сравнению с моим. Я как будто вернулась в свой школьный кошмар — два идиота, у которых Ай-Кью ниже, чем уровень алкоголя в крови, и мое безумное платье. В нем я была похожа на дорогую проститутку, которая делает петтинг за сто баксов.
Мои слова повисли в тишине. Нет, наверное, Джози права: иногда я излишне цинична. Вечно лезу из кожи вон, пытаясь острить, а это только всех напрягает. Как, например, сейчас. Наверное, Сэм был шокирован. Я затаила дыхание…
— Тебе можно было спокойно дать и сто тридцать. Да еще пятерку сверху — за обувь, а то и десятку, если клиент неравнодушен к высоким каблукам.
Уф…
— Обижаешь. У меня была подруга в универе, она работала в «Салон Син», где давала мужикам лизать свои сапоги за сто баксов.
— А я как-то вел наблюдение в борделе, который подозревали в отмывании денег. Мне пришлось придумать легенду, что я обожаю девушек в резиновых нарядах. Ведь мне как копу надо было держать их всех в холле. — Он посмотрел в зеркало заднего вида и пояснил: — В этом холле девушки становились в ряд, а парни их выбирали, как батончик шоколада. И как-то ночью одна из них предложила, э-э-э, тоже завернуть меня в целлофан, как батончик.
— Голого?
— Голого. Как в фильме «Плохой мальчик Бабби».
— Замечательный фильм.
— Замечательный целлофан. Но я отказался, между прочим.
— Я просто разочарована.
— А она, похоже, совсем не разочаровалась.
Я взглянула на него. Он все еще смотрел в зеркало, так что я пробежалась глазами по его голубому джемперу из грубой шерсти, синим джинсам и слегка лохматым волосам. Он был чисто выбрит, но все равно выглядел расслабленно и непринужденно. Настоящий батончик в целлофане. Господи, я безнадежна!
Я потерла глаза и сказала:
— Мне нужно сходить в туалет. А ты не хочешь?
— Нет.
— Хорошо, я мигом. — И я понеслась в общественный туалет в парке.
Выйдя из него, я заметила Пенни, играющую в двадцати метрах на детской площадке с кучей других карапузов. Я пошла медленнее, уткнувшись носом в землю и молясь, чтобы она меня не заметила. Дойдя до машины, я плюхнулась на сиденье и вздохнула с облегчением.
— Что, проблема?
— Нет проблем.
— Ты должна научиться самоконтролю, иначе подозреваемый обязательно появится именно в тот момент, когда ты отлучишься в туалет.
— Ты хочешь сказать, что пользуешься бутылкой?
— Какой бутылкой?
— Переносной туалетной бутылкой.
— Не будем об этом, — отрезал он.
