— Куда жмуриков-то девать? Может, вывезем их подальше? И реализуем поставленную им задачу с бензином?
— Не знаю… — шепчу я и пишу по привычке: "Они — это улика. А если придется доказывать нападение и похищение Ники?".
— Пусть, тогда, полежат. А тачку их?
"Тачку надо отогнать. Если приедут их искать, то тачки быть не должно. Должно выглядеть так, что они сделали своё дело и свалили".
Кормлю собак и оставляю им корм в чашках. Не факт, что вернусь в ближайшие пару суток.
Закрываю ворота. Отогнав тачку киллеров чуть дальше, за соседскую стройку, мы уезжаем на машине Серого. Мои номера они теперь знают, если пробили, где у меня участок. И могут быть сюрпризы от ментов.
— Куда едем, Беркут?
"Ищем тачку Вишневского. Следим за ним. Находим Николь."
Колесим по городу…
Здесь только пара дорогих спортивных тачек, так что, ошибиться не должны.
На гоночном стадионе его нет, и, как утверждает народ, дня три не появлялся. У дома Вишневских тачки тоже нет.
— Может, к ментам?..
Отрицательно кручу головой. Не доверяю. К тому же, нельзя подставлять пацанов. Два трупа, всё-таки и ни один из нас не заявил. Мало ли как обернётся этот факт.
И мы наворачиваем десятый уже круг по центру ночного города.
— Хватит…
План был хорош, но провалился. А Нике, возможно, нужна помощь.
Если, очевидно, что заказчики Вишневские. Пора просить помощи у противоположной стороны.
"К офису Градского."
В общем, сейчас нужно сделать ход конём и подставиться.
На первом этаже здания, через прозрачные панорамные окна виден тусклый свет. И на некоторых этажах горят окна. На нужном — горят.
Звоню по одному из горячих номеров. Отвечает автоответчик "Спасибо, что позвонили! Сообщите информацию о Николь Градской, если она окажется полезной, мы свяжемся с Вами."
Ну заебись! Нет, так мне не подходит.
Надо дождаться, пока кто-нибудь выйдет оттуда. Не могут же они сидеть там круглосуточно.
Мне надо лично. И как-то убедительно.
Договариваюсь с друзьями:
"Я ухожу, вы сразу уезжаете и не лезете в это. Дальше я сам."
Переглядываются.
А, да… Отдаю Лёхе ключи.
"Через сутки-двое не отзвонюсь, забираете собак."
Уже к рассвету, вижу, как выходит несколько человек.
Иду к ним навстречу. Прокашливаюсь, отыскивая подводящий меня голос.
Один из них мне знаком. Он напрягал персонал, когда я поднимался к ним. И говорил со мной.
Он идет в направлении одной из припаркованных машин, я — наперерез.
— Доброе утро, — сиплю я.
— Доброе… — хмурясь вглядывается в моё лицо.
— У меня есть… информация… о Николь. Я знаю… где она.
— Говорите.
— Только её отцу лично.
— Но Павел Градский мёртв.
— Пора оживать. Только ему.
— Это невозможно!
— Я подожду. Посоветуйтесь с ним.
Отхожу от него в сторону, сажусь на ступеньку.
Я уверен, что он жив!
Хреново, пиздец… сплевываю опять набегающую в рот кровь. Что-то отбили… Суки.
Мужик долго говорит по телефону.
Подходит.
— А Вы кто? Откуда у Вас информация?
— Я — её похититель. Все требования — лично её отцу. Я знаю, что он жив. Иначе… — пожимаю плечами. — Всё будет плохо.
И даже нигде не соврал.
Молча переваривает с минуту глядя мне в глаза. Я не отвожу взгляда. Открывает дверь своей тачки.
— Садись…
Глава 39 — Победить свои страхи (Николь)
В ухе мокро и щекотно. Это приводит меня в сознание. Слышу тихое поскуливание, спину ломит… и холодно. Тело онемело…
Я даже не сразу соображаю — где я и что со мной. Поворачиваю голову на звук.
Встречаюсь взглядом с чёрными глазками-пульками. Щенок аккуратно трогает меня лапкой за лицо.
— Тайсон… — шепчу я. — Малыш…
Завиляв хвостиком, он лижет мне нос и щеку.
На животе ощущаю давление.
Сдвигая онемевшую руку, кладу туда ладонь. И попадаю прямо на голову… Тара!!
Сердце моё сжимается в новой панической судороге, но рука, по приобретённой с детства привычке, скользит по ее голове, поглаживая между ушами.
"Все хорошо!" — убеждаю я себя. Горячий язык Тары ловит и лижет мои пальцы. Иногда я чувствую её зубы. В моих глазах темнеет. Но я уже слишком переистерила, чтобы тело и психика нашли в себе энергию выдать повторно паническую реакцию. И я просто лежу, смотрю в сумеречное небо.
— Николь! — издалека.
Дышу… дышу… и боясь шевельнуться, продолжаю как робот гладить Тару.
Саша! — вдруг обрушивается на меня понимание почему я упала.
— Николь!! — слышу я тревожные крики Федерико.
— Я в порядке!.. — не своим севшим голосом кричу я. В порядке. Если можно вообще всё происходящее так классифицировать. Но я не в порядке, нет. Если больше нет папы, и нет Саши… Я вообще не в порядке. Я тогда перестаю понимать, почему они ушли, а я осталась здесь. Что мне тут делать без них? Я не смогу…
Вы оба обязаны, слышите, быть живыми! — смотрю на небо так, словно могу там отыскать их взгляды. — Если вы хоть немного любите меня — обязаны!
Закрывая ладонями лицо судорожно плачу. Собаки утешают меня, как умеют, тыкаясь своими холодными мокрыми носами. И мне кажется, только они могут понять весь мой страх и мою боль сейчас.
Присаживаюсь. Приоткрытая огромная пасть Тары — прямо напротив моего лица. Разве это теперь страшно? Вот то, что под брезентом — страшно! Как мне заглянуть туда?…
Прижимаю к груди трясущегося Таюшу. Поднимаюсь на дрожащие ноги.
Тара касается сбоку моей ноги своим торсом, внимательно оглядывая территорию.
Мой взгляд зависает на ботинке. Подошва массивная и рельефная. Как на берцах. А Саша был в берцах…
Медленно иду. Надо это сделать — заглянуть под брезент. Мне кажется, я не способна. Я умру сразу же. Лягу рядышком и умру.
Остановившись в полуметре наблюдаю, как Тара обнюхивает ботинок. Рыкнув фыркает.
Это не он…
Разве вела бы она себя так, будь там Саша? Мне кажется, она бы просто легла рядом умирать от горя, как готова это сейчас сделать я. А она фыркает!..
Я очень боюсь мёртвых. С детства.
"А еще ты боишься собак, Николь, — напоминаю я себе. — До обморока. Но ничего. Вот… стоишь рядом со свирепым чужим стаффом."
Не чужим… У нас с Сашей нет ничего чужого. Тара такая же моя, как и его.
— Николь! Возвращайся немедленно! Или я вызываю спасателей!
— Со мной все хорошо! — срывается мой голос на отчаяние. — Я скоро.
Присаживаюсь на корточки, сдвигаю чуть-чуть брезент.
Все мои страхи сплетаются, и доводят меня до тихой агонии. Глубже под брезентом я вижу кисть. Рядом с ней лежит пистолет.
— Господи… — жалобно бормочу я. — Только не он!
Сдвигаю еще и в темноте пытаюсь рассмотреть эту кисть. Она окровавлена, пальцы сжаты так, словно держали большой шар… Вижу блик. Присматриваюсь — кольцо! Перстень!
Не Саша! Не было колец!
Падаю на задницу. Закрываю ладонями лицо и впадаю в короткую истерику еще раз.
"Сейчас я соберусь духом, — обещаю я себе. — Немного только проревусь."
Я сижу рядом с трупом в темноте и чувствую облегчение и эйфорию! Так тоже бывает, оказывается.
Схватив край брезента зубами, Тара начинает тащить его, рыча и мотая мордой. Другой его край начинает двигаться и сползать. Мои глаза округляются! Я вижу двух мужчин. У каждого из них разорвано горло! Там какое-то темное месиво. Резко отворачиваюсь и меня выворачивает, обжигая рот желчью.
Боже… Все мои страхи ожили и окружили меня в одно мгновение!
Сплевываю.
Отдышавшись поворачиваюсь обратно.
— Тара, "Фу"!
Она тут же послушно бросает край брезента. Подхожу ближе. Бояться, мне кажется, больше нечего. Все уже случилось и произошло, и коль я всё еще жива…
Сглотнув ком в горле, подхожу ближе, разглядывая лица мертвецов. Я их видела. Они были с Максом и Ростом.
