и получил.
— Его избили в полицейском участке? Что он там делал? Почему тебе позвонили? — подозрительно смотрит на меня.
Мля…
— Евгений был в стельку пьян, в таком состоянии его бы не пустили ни в поезд, ни в автобус. Первый патруль принял бы его — и еще неизвестно, что на твоего бывшего мужа повесили бы. Я позвонил знакомому и попросил подержать его пару дней, завтра собирался отправить в Москву.
Раду мои слова не успокаивают. Она нервничает.
— Он ведь уже должен был протрезветь. Женя никогда бы не стал первым лезть в драку. Он трусливый, — застеснялась, будто призналась в страшном грехе.
Можно подумать, удивила. Только трусы самоутверждаются за счет женщины, а ее бывший муж из этой породы. Страх — нормальное чувство. Каждый здравомыслящий человек его испытывает. Но кого-то страх заставляет заползать под лавку, а кого-то мотивирует к действию, заставляет рваться в бой. Тут важна сила духа, характер. Если в тебе есть сильный дух — ты не трус. Если его нет, ты будешь воевать с женщинами и детьми. Прятаться за их спинами.
— Мне нужно в больницу, — Рада помотала расстроенно головой. Понятно, что ехать ей никуда не хочется. — Позвоню Луне…
— Рада, я съезжу и тебе позвоню.
— Нет, так нельзя…
— Нельзя напиваться и заваливаться пьяным к бывшей жене. Прекрати с ним возиться. Не отстанет, — мне приблизительно понятен был характер Евгения. Он приехал не потому, что заразился страшной болезнью и переживает за бывшую жену, он надеялся помириться, а что лучше всего? Надавить на жалость. Меня такой расклад не устраивает.
Отвадить его раз и навсегда и жестко заняться своим разводом.
— Егор, его родители во всем меня обвинят, — я заметил, что когда Рада волнуется, начинает растирать лоб.
— В чем обвинят? Ты его напоила? Избила? Занимайся своим сыном и не беспокойся о взрослом мужике, — мне не нравилось, что она тревожится из-за этого недоумка. — Ты ему или его родителям что-нибудь должна?
— Нет, но чисто по-человечески…
— У меня сложилось впечатление, что ты не очень рада была его видеть, — перебиваю ее. — Я ошибся? — мотает головой. — Ты хочешь, чтобы он стал давить на жалость, использовал эту ситуации в своих целях? — голос звучит жестко, потому что злюсь. Вечно какие-то проблемы, палки в колесах. Элементарная вещь — отправить утырка в Москву, а все пошло через одно место. — Садись в машину, — открываю брелоком двери. — Медицинскую помощь ему уже оказали, обойдется без твоей заботы. Могу передать от тебя привет и пожелание скорейшего выздоровления.
До ее дома мы доезжаем за пять минут. Рада не выглядит расстроенной или обиженной из-за того, что я не пустил ее проведать бывшего мужа. Она даже не интересуется адресом больницы. Возможно, что еще спросит. Вообще складывается впечатление, что она перла на себе неподъемный груз и некому было сказать ей — остановись! Стоило проявить немного твердости, и она перестала рваться в больницу к бывшему мужу, но ситуацию, понятно, что не отпустила.
— Егор, ты ведь позвонишь? — покидая салон автомобиля. — Держи меня в курсе.
— Я позвоню, — жду, когда она войдет в подъезд. Через три минуты набираю.
— Алло?
— Ты вошла в квартиру?
— Да. Что-то случилось?
— Хотел убедиться, что с тобой все хорошо.
«Законом бы запретил старые неохраняемые подъезды!»
— Егор, я просила тебя из больницы позвонить и рассказать о состоянии Жени.
— Позвоню, — сбрасываю вызов и направляюсь проведать утырка.
«Я теперь часто собираюсь звонить…»
Дел полно… а приходится заниматься бывшим мужем Рады. Влад ничего мне не сообщил о его состоянии, но я готов заплатить врачу, чтобы его скорее выписали. Пусть дома в Москве лечится.
Нашел нужное отделение, дежурившего травматолога, который поведал мне о состоянии больного: черепно-мозговая травма, перелом ребра и челюсти, множественные побои. Жить будет.
Нарвался мужик. Голова у него с похмелья болела… Как оказалось, он угрожал задержанным заразить их ВИЧ, если они будут шуметь, вот ему и надавали. Точнее, по-тихому напинали ногами. Дежурные и не слышали, что у них драка.
— Проведать можно?
— Он спит сейчас. Мы его на обезболивающих подержим дня три. Утром приходите.
Я заглянул в палату перед уходом. Разукрасили его здорово… Хотя это и мои «нравоучения» могли быть. Я ведь его лицом об панель приложил. Плохо, что ему дней десять придется провести в больнице. Рада начнет мотаться сюда с передачами.
Спустившись на стоянку, сел в машину и позвонил Раде.
— Да, Егор?
— Только вышел из больницы. Нормально все с твоим бывшим. Полежит несколько дней в больнице и поедет домой.
«Я сам ему такси закажу!»
Надо узнать у Влада, где телефон Евгения. Начнет ведь Раде звонить и ныть.
— Егор, точно все в порядке? Почему его в больницу забрали?
— Рада. Ты же видела меня после боя? Приблизительно так выглядит твой муж. Кто-то способен после драки сесть за руль, пойти на работу или начать готовиться к новому этапу соревнований, а кому-то надо отлежаться, поплакаться, хотят, чтобы их пожалели.
— Почему его избили?
— Как правило, добропорядочных граждан в обезьянник не сажают. Малейшей провокации достаточно, чтобы случилось несчастье. Евгений с бодуна не разобрался, где находится, и попытался командовать.
— Понятно. Спасибо большое, Егор.
Формальные слова, которые неприятно слышать, они выстраиваются между нами будто стена.
— Завтра на работе поблагодаришь, — говорю я и сбрасываю вызов. Пусть Рада думает, как будет «благодарить»…
Я еду в банк. Квартира — это дом, где хочется почувствовать тепло и уют, где ты можешь собраться за одним столом с семьей или друзьями. Настоящей дружной семьи я никогда не знал. С друзьями давно не собирались вместе. Находиться одному в огромной пятикомнатной квартире тошно. Я уже привык ночевать в кабинете. Не надо настраиваться на работу, не надо стелить постель и готовить завтрак, не надо садиться за руль и ехать на работу…
Сидя за столом и просматривая отчеты, я постоянно порывался взять телефон и позвонить Раде. Ну или хотя бы написать. Не стоит ее торопить, нужно
