крепко заснула и спала бы, наверное, до вечера.
Если бы не гневные крики.
— Это что еще за шлюха?!
Кое-как разлепив веки, я обнаруживаю красивую девушку, которая стоит на пороге спальни, распахнув дверь. Ее лицо перекошено от ярости.
Герман тоже только проснулся. Он спокойно садится на кровати.
— Алина, что ты тут забыла?
— Я что забыла?! — захлебывается она возмущением, — Я твоя жена!
Вот тут мне хочется спрятаться под кроватью. Ситуация анекдотичная, но ни капли не смешная. И я в ней виновата тоже. Не надо было спать с женатым мужиком.
— Ты никак уведомление из суда получила?
— Получила! Решил от меня отделаться? Ничего у тебя не выйдет. Ничего! Нас не разведут.
Лицо Германа меняется у меня прямо на глазах. Я бы с ним сейчас не рискнула скандалить. Даже слова бы против не осмелилась бы вымолвить.
— Так, жена. Рот закрыла. И вон вышла. Я душ приму, оденусь. И обсудим, — говорит мужчина негромко, но холод от его слов пробирает до самых внутренностей.
И не только меня.
Девушка перестает орать моментально, награждает меня уничижительным взглядом. И выходит, бросив напоследок:
— Хорошо.
Как только она закрывает дверь, я сажусь и пытаюсь вспомнить, где мое платье.
— Куда собралась?
— Я? — хриплю. не в силах нормально говорить, — К себе… Ты не мог бы принести мое платье? Оно там осталось…
Мотаю головой в сторону другой комнаты.
— Нет. Не мог бы. Просто и легко бывает лишь в сказках, Даня. В жизни свое приходится выгрызать. Я в душ схожу, выпровожу эту психопатку. И закажу нам завтрак. А потом сходим за твоими вещами. Я не хочу, чтобы ты жила у Крыжевского.
— Но она… — снова мотаю головой в сторону двери, куда скрылась жена Германа.
Резко выдыхает:
— Она не твоя забота.
Герман
Я летел сюда, чтобы заполучить женщину, которая мне отказывала. Любым способом. Чтобы унять наконец эту жажду, которая не давала жить спокойно. Летел без каких-то далеко идущих планов. Важно было добиться своего. Но на развод подал. И с любовницей расстался. Какой толк от нее, если я ее не хочу? Но загадывать — не загадывал.
Нашел Даню быстро. В ресторане. Вместе с Крыжевским. Несмотря на разницу в возрасте они хорошо смотрелись вместе. Это выбесило меня настолько, что я даже не придал значения присутствию сестры Даниэлы. Настолько заставило потерять контроль, что я опустился до оскорблений и шантажа. Но виноватым себя не чувствовал. До вечера. Пока перепуганная девушка не пришла ко мне. Тогда-то до меня и дошло, что я перегнул палку. И что, продолжив в таком духе, можно добиться того, что она напишет на меня заявление. Кроме того, еще и сбежит на край света. Летать за ней по земному шару было не очень. Лучше летать с ней.
Ожидаемо Даня попыталась удрать. Пришлось воспользоваться тем, что она на меня реагировала. Остро. Сама не понимая. Это я почувствовал в её квартире, когда мы целовались. До прихода Демьяна. И пожалел, что такой опыт между нами вообще был. Нет, не из-за того, что он как-то обесценивал в моих глазах Даниэлу. В том вечере было много чувств. Разных — порочных, будоражащих, волнующих. Только, глядя на нее в обычном сарафане, без косметики, с завязанным наспех хвостом, я, наконец-то, допер, что ей он был не нужен. Что он вызвал в ней борьбу, которая её же и разрушала.
Тогда я и решил, что никуда эту девочку не отпущу. Что с меня хватит. В конце концов, в тридцать пять я мог себе позволить начать жить так, как хочу.
Отец моей жены был другом моего. Их связывал общий бизнес, который этот так называемый друг очень быстро прибрал к рукам после его смерти. Мать погибла, когда я был еще маленьким. Из близких родственников у меня не было никого. А те, кто постоянно клянчил у отца деньги, пока он был жив, открестились от меня легко. Я оказался в детдоме. И несколько лет выживал. После выпуска меня нашел мой будущий тесть. Я думал сначала, что проснулась совесть, но, узнав этого человека лучше, понял, что совесть — это не про него. Его привела ко мне заковыристая схема, которая осталась после моего отца, по которой его имущество не могло перейти тестю насовсем. Он рассчитывал, что обведет меня вокруг пальца и заполучит всё себе. Но у него не вышло.
Тогда он подсунул мне свою дочь. Мне исполнилось двадцать пять. Я успешно играл с этим человеком в кошки-мышки, не позволяя довести его план до конца. Алина же… Я повелся на нее. Я и не подозревал, что создание с настолько чистым взглядом может настолько изощренно врать. Что она из себя представляет, доходило до меня долго. На ком именно я женат, окончательно мне стало ясно после того, как Алина сделала аборт. Я едва не сошел с ума, думая, что это был мой ребенок. Но, вернувшись домой из больницы, когда меня к ней так и не пропустили, я нашел результаты днк-теста, согласно которому ребенок был не моим. После этого я пресекал все попытки развести меня на близость, стал содержать любовницу. В том клубе, где Демьян любил отдыхать, я появился, потому что там развлекалась моя жена. Я набирал компромат. Алина очень любила групповые развлечения. Её никто не заставлял и не уговаривал. Ей это нравилось из-за любви к искусству, так сказать. Сам я в этом не участвовал. Иногда приходилось смотреть. Но так… я брезговал. Пока не появилась Даниэла.
Отношения с женой и тестем напоминали паутину, которую плели три разных паука. И кто из них, в конце концов запутается и погибнет, было неизвестно. Мне приходилось много работать, свободного времени практически не было. Но за семнадцать лет у меня всё же получилось выбраться.
Теперь отцу Алины остается лишь признать поражение. Либо сесть в тюрьму. Надолго.
Я осознаю, что я навредил Дане тем, что вмешался в её жизнь. Настроенный негативно, я не хотел видеть, что она — не такая, как Алина. И хорошо зная Демьяна, не верил, что он мог связаться с нормальной девушкой. Но я ее всё равно хотел. Это не проходило и не отпускало. А пошатнувшиеся нравственные устои не могли меня остановить. Поэтому я играл грязно. Надеялся, что пройдет, что это неважно.
Я ошибся. А Даня потерялась.
Однако между нами не произошло ничего такого, что нельзя было бы исправить. Главное — захотеть. И я собираюсь
