слез, так ей было больно за меня. Я неразборчиво шептала ей извинения, а она с пониманием кивала и обнимала меня. Тепло ее рук успокаивало и дарило покой. Я точно знала, что с ней я в безопасности.
После душевного разговора мы перебрались в гостиную, где она расстелила мне диван и уложила спать.
На следующий день я воспользовалась ее телефонным справочником — стала искать номер и адрес своей тети, с которой мы уже давным-давно не общались.
Я должна выяснить, что случилось с мамой, и почему отец считал себя виноватым.
Адрес и телефон я записала с обратной стороны предсмертной записки отца. Изначально я собиралась сразу позвонить и договорится о встрече, но Джулс — заспанная, в лёгком цветочном халатике убедила меня сделать это в выходной день и желательно после обеда, чтобы тётя была более позитивно настроена на разговор. Последний раз мы виделись на похоронах, но у меня не было никакого желания с ней разговаривать, к тому же она вела себя отстранённо и долго там не задержалась.
Ещё когда отец был жив, у них возникли большие споры по поводу моей учебы — тётя Мэри настаивала, чтобы я продолжала учиться, даже одолжила некоторую сумму, чтобы мы заплатили за учёбу, но отец большую часть отдал заемщикам, а на остальные деньги мы купили продукты и заплатили за квартиру. Мэри в ярости наговорила отцу кучу всего не самого приятного. Она не была в нашей шкуре, и не до конца понимала, в какой ситуации мы находились. Мне пришлось оставить колледж, и это по большей части было моё решение — трудно было совмещать с работой и проблемами отца.
Я отыскала среди подушек свой телефон, и охнула от числа пропущенных. Прошли почти сутки с того момента как я ушла от Мартина. Он звонил тридцать восемь раз, но телефон стоял на беззвучном режиме. От его пятнадцати сообщений я почувствовала укол совести. Наверное, я не должна была уходить так. Молча, внезапно.
«Боже, Клэр. Я места себе найти не могу, позвони, как только увидишь».
— Что там у тебя? — Джулс по-хозяйски выхватила телефон. Прочитав сообщение, она погасила экран и вернула телефон мне. — Ты ведь не собираешься ему отвечать?
— Может, это слишком жестоко, так его игнорировать? — промямлила я.
— Чего блин? Забыла, что он с тобой делал? Да он больной ублюдок! Не вздумай отвечать, — она глубоко вздохнула, будто набираясь решимости — Если ты вернёшься к нему — можешь навсегда забыть обо мне.
— Я не собираюсь… Просто, что если он обратится в полицию, будет меня везде искать?
— Если он не глупый — не обратится. Чувство самосохранения у него всё же должно быть. Если тебя разыщет полиция, и ты скажешь всё то, что сказала мне — этим доктором сразу же займутся, начнутся всякие проверки и вскроется, что он грубо нарушал врачебную этику, и его попрут с работы, а может и вовсе лишат лицензии!
Я подумала над её словами. И правда, вряд ли он обратится в полицию. Ему ведь можно предъявить за странные методы лечения и удержание взаперти против моей воли.
— Наверное, ты права. — Я зарыла телефон в подушки, будто это взрывчатка, которая вот-вот разнесёт идеальную тишину квартиры Джулс.
— И все-таки, я не понимаю, почему ты не заявишь на него? — она глядела на меня глазами цвета рыжего кирпича и оценивала мою реакцию.
— Он… не такой плохой, как кажется. Мартин много в чем мне помогал, взять даже его помощь деньгами, клиникой для отца, поддержкой.
— Понятно, ты его защищаешь. Стокгольмский синдром на лицо, — она сложила руки на груди. — Ты уверена, что он вообще тебя любил? По мне — ты была его игрушкой, подопытным кроликом, доверчивой пациенткой, но точно не любимым человеком. С любимыми так не поступают.
— Я уже сама не знаю, где правда, а где нет. Я даже не уверена на сто процентов в своих воспоминаниях… Джулс, пожалуйста, давай просто забудем. Я не хочу ничего ему предъявлять, не хочу, чтобы у него были неприятности.
— Если тебе так будет легче… — судя по всему ей было сложно себя сдерживать, но смысла меня переубеждать не было. Поэтому она приняла это как данность.
— Спасибо, что не выносишь мне мозги. А точнее то, что от них осталось, — я вымученно улыбнулась.
— Моя дорогая, иди же сюда, — подруга снова прижала меня к себе.
А я уже чувствовала переизбыток объятий за последние двадцать четыре часа.
— Тебе необходимо отвлечься, и у меня есть одна идейка. Увильнуть не получится, теперь ты полностью в моей власти, — её тон был ласково-злорадным.
Меня испугало, что она заставит пойти с ней в ночной бар или клуб, чтобы кого-нибудь там подцепить. Но нет, у неё была идея лучше и мне, честно говоря, это понравилось больше.
— Собирайся, мы идём в кино! — утвердительно произнесла Джулс, распахнув просторный шкаф с множеством ярких и стильных нарядов.
Мы были примерно одной комплекции, поэтому многие вещи были мне в пору. Джулс предложила надеть вязаное платье уютного горчичного оттенка, но его длина показалась слишком вызывающей, тем более с нами собирался пойти парень Джулс и его закадычный загадочный друг, с которым меня, судя по всему, навязчиво хотели свести.
В итоге я надела узкие джинсы и фиолетовую кофту с объёмными рукавами и квадратным неглубоким вырезом. Джулс нехотя одобрила мой выбор, но тут же предложила завить мне волосы. Я отказалась, так как шла не на свидание, а просто расслабиться и посмотреть фильм, который, в принципе, мы могли глянуть и дома. Но вечно просиживать дома тоже не вариант, поэтому я этому совсем не противилась.
Мы подошли к кинотеатру, и Джулс, ежась от холода, потащила меня сразу внутрь, но я попросила дать мне пару минут, чтобы подышать вечерним мартовским воздухом.
— Я буду в фойе. Мальчики уже на месте. Давай, скорее присоединяйся, начало через двадцать минут.
— Окей, — кивнула я.
Джулс скрылась за огромными стеклянными дверями, а я присела на пустующую скамью. По телу пробежала дрожь и в ногах почувствовалась сильная усталость. Я волновалась. Все-таки уже давно не общалась с другими людьми. Если долго их избегать — внутри что-то щелкает и желание с кем-либо взаимодействовать пропадает.
Внушительное серое здание театра с высокими колоннами и современными аляпистыми постерами и киноафишами смотрелось как-то несуразно. Здание было очень старым, но удобным своими просторными помещениями и несколькими зрительными залами. Совсем недалеко от его ступеней расположился яркий фургон с
