– Да нужна мне ее квартира! Я туда вообще могу… ни ногой! Мы к моей маме жить перебираемся.
– Значит, мать из дома гонишь? Хорошо-о-о! Молодец, доченька! Сначала свекровушку выгонишь, а потом и мать из ее дома погонишь?
– А я бы и не прочь, – зарделся вдруг Гоша. – Чтобы в вашем-то доме…
– Что-о-о-о?! – исступленно заорала мать. – Да ты ж… Вон из моего дома!
Гоша не стал дожидаться повторного предложения – с шумом отодвинул табуретку и торопливо вышел. Маринка кинулась за ним, но братская рука резко рванула ее назад.
– Ах, так? – гневно воскликнула она. – Ну что ж, маменька, радуйся! Только что ты сломала мне жизнь! Я, между прочим, этого Гошу люблю! А ты его выгнала! И теперь… Я завтра же поеду к врачу, избавлюсь от ребенка, и… и у меня больше никогда не будет детей! Но я не стану пилить тебя ежедневно. Я просто перееду сюда, и буду у тебя на глазах медленно усыхать. Может, даже умру. Вот!
Мать слушала Маринку с раскрытым ртом.
– Детей? Ты собираешься… Ох, грехи мои тяжкие… – Она тяжело поднялась и вышла.
Маринка хотела выскочить вслед за матерью – как бы не натворила чего. Рука у маменьки тоже не пух. Но братья молчком усадили ее за стол. Она поняла, что никто ее не отпустит.
– Вот так и пропадает любовь, – процедила она сквозь зубы.
Братья не произнесли ни слова. Полчаса прошло в гнетущем молчании. Мать не возвращалась. Не было и Гоши.
– Ну и чего? – процедила Маринка. – Чего ждем-то? Может, они уже поубивали друг друга, а вы здесь пнями сидите и меня не пускаете!
Маринку продолжали держать цепкие руки Лешки, а Вовка поднялся и решительно направился к двери.
– Вов, ты чего? – забеспокоилась Маринка. – Ты… рукам-то волю не давай! У тебя кулак посильнее кувалды будет. Вовка! Если ты чего с ним сделаешь, то… Я еще прошлых синяков не простила, а новые…
Но Вовка молча вышел.
Маринка не находила себе места, а братья только опускали головы. Перечить старшей сестре они не могли – она была у них после матери в семье главной, но и выдавать ее замуж за проходимца, как сказала мать, тоже нельзя. И что тут делать? Только крепче держать сестру, чтобы не сбежала.
Но когда еще через двадцать минут поднялся Сашка, Маринка не выдержала:
– Хватит! – крикнула она. – Теперь пойдем все вместе!
– Но… – пробормотал младший братец. – Ты же…
– Молчать! – топнула ногой разгневанная невеста. – Разболтались тут без меня! Я ведь не посмотрю, что вы бычка с ног валите, крапиву надеру и по голым задницам! Ишь ты! Сестру они слушать перестали! Все! Идем все вместе! И чтобы тихо у меня! Руки по швам!
Маринка ожидала увидеть во дворе что-нибудь… ну, может, оторванную Гошину руку, или его самого распластанного возле крыльца, или хотя бы залитую кровью веранду. Но ничего такого кровожадного не обнаружилось. Маринка оглядела двор – никого.
– Куда они его подевали? – обернулась невеста к братьям.
– Вон, на скотный двор калитка открыта, – кивнул Лешка.
Точно! Зачем устраивать драку посреди двора, когда можно прикончить жениха в коровьем загоне! Маринка понеслась на скотный двор, залетела в сарай и… остановилась.
Рядом с коровой стоял живой и невредимый Гоша, возле него крутилась счастливая мать, которая отвешивала старшенькому сынку подзатыльники.
– Вот! Гляди! Горожанин, а не тебе чета! А вы, лоботрясы, только на город и коситесь!
– Нет, если держать трех коров, то можно и руками управиться, но три коровы – не выгодно. Для фермерства надо штук десять как минимум! А какой породы, кстати, ваши коровки?
Мать смотрела на Гошу с восхищением.
– Я спрашиваю, коровки какой породы будут?
– Дык… Санька, какой породы коровы?
– Деревенской.
– Во, деревенской, – улыбнулась матушка Гоше.
– Нет таких, – со знанием дела заявил Гоша. – Есть молочные, мясные. Мясомолочные. Вот и надо выбрать направление. А для этого нужно все просчитать. У вас рядом есть молочный комбинат? Или ближе мясной?
Маринка уныло опустила руки.
– Ужас какой-то, – повернулась она к Лешке. – Леш, ты хоть понимаешь, о чем они тут?
Тот молча покачал головой.
– Да просто Гоша, оказывается, очень хочет перебраться в деревню, – пояснил Вовка. – Фермерством заняться. Он уже и кредит берет.
– Кредит? – еле выдохнула Маринка. – Гоша, а почему ты мне ничего не говорил?
– А, Марина! – только сейчас заметил свою невесту тот. – Ты посмотри, что делается! Коровки-то просто загляденье! Вот эту вообще можно на племя пустить, у нее, наверное, молоко хорошее, да?
– Да! – радостно закивала мать. – Хорошее, да жирное такое! А удой-то какой! Вот у меня соседка сколько раз просила, продай да продай, а я…
– Не вздумайте! – прервал ее Гоша. – Я кредит возьму, мы к ней еще и породистых купим. Лучше, конечно, мясомолочного направления, но… А с быком у вас как дела?
– Гоша! Какой бык? – всхлипнула Маринка. – Я не собираюсь снова возвращаться в деревню, чтобы коровам хвосты крутить!
– А кто тебе позволит? – обиделся за коров Гоша. – Вам бы, городским, только хвосты! И запомни, жить мы будем здесь! Тут луга хорошие, я уже посмотрел…
– Вот! – щелкнула мать по затылку Вовчика. – Он уже и луга посмотрел, а ты сколько живешь, ни разу не заглядывался! Маришка, а ты не ерепенься! В кои-то веки тебе удалось нормального мужика охомутать, так нечего! Гошенька, не слушай ты ее!
– Мама! Гоша! – крикнула Маринка.
Она отчего-то сразу Гоше поверила – будет жить здесь. И хоть любовь ее была сильная и страстная, однако в деревню возвращаться Маринке не хотелось. Но теперь выбирать не приходилось.
– Мы уже с Гошей все решили, доченька, – радостно произнесла мать. – Вы с Гошей сейчас живете с его мамой, в городе отметим свадьбу, а уже потом, прямо на следующий день…
– Прямо на следующий день мы отправляемся в свадебное путешествие! – напомнила Маринка.
– А во Франции на что смотреть? Надо ехать туда, где хорошо развит крупный рогатый скот. Я еще посмотрю по Интернету, и туда возьмем путевку, – обернулся к ней Гоша и мечтательно закатил глаза. – Может, получится из путешествия племенную породистую коровку привезти.
Мать отреагировала сразу же:
– Тогда, Гошенька, тебе не с Маринкой ехать надо, а со мной. Маринка у нас отродясь в скотине не разбиралась. А я уж гляну, чтобы тебе не подсунули хворую какую.
– Правильно! – загорелся Гоша. – И в дороге мне со скотинкой-то легче будет управиться.
– У-у-у-у, – провыла Маринка и поймала на себе жалостные взгляды братьев.
Они ее понимали. Парни тоже давно пытались вырваться из деревни, и маменька уже почти согласилась перебиратся в город, но сейчас все надежды рухнули – в лице Гоши матушка узрела не только мощную поддержку, но и новый порыв вдохновения.
