— Ты начинай готовить обед, а я натяну палатку, — объявил Рик, движением профессионала сбрасывая на землю рюкзак.
— Ты уверен? Ты прежде когда-нибудь ставил палатку?
— Послушай, Холли, ведь речь не идет о нейрохирургии. Неужели это так трудно — поставить палатку?
Вскоре Рик открыл, что это гораздо труднее, чем ловить программу в многоканальной стереосистеме или отрегулировать зажигание в моторе своей машины. Но как бы то ни было, он не собирался признавать свое поражение. Не могут же кусок брезента и кучка колышков взять над ним верх. Никогда в жизни.
— Рик, тебе в самом деле не нужна помощь? — крикнула Холли с того места, где она развела костер. Пока он играл первый акт в пьесе под названием “Ставим палатку”, она ухитрилась набрать валежника, разжечь костер и заняться стряпней. — Я могу помочь…
— Ни в коем случае, — прорычал он в тот момент, когда очередной колышек выскочил из земли.
В конце концов Рик справился — подлая штуковина, растянутая на колышках, приобрела подобающий вид. Отряхивая от грязи руки, он гордо показал Холли сооружение, сделанное по собственному проекту.
— Смотри! Я же говорил тебе, что справлюсь. Никаких проблем.
— Выглядит великолепно, — одобрила его работу Холли, хотя подумала, что палатка чуть кривобока. — Ты уже готов обедать?
— Готов. А что мы будем есть?
— Все, приготовленное на костре. — Что?
— Овощные кебабы, печенная в золе картошка, горячие сосиски из фасоли и на десерт… жареный алтей.
Рик и Холли уселись на старом бревне возле костра и принялись за туристский обед, согнув колени и касаясь друг друга плечами. Они засиделись за десертом, ловя музыку огня, нежно сопровождавшую их трапезу. Но так продолжалось недолго. Вскоре их аппетит переключился с еды совсем на другое: занявшись поцелуями, они стали пробовать на вкус друг друга.
Первым начал Рик, попробовав губами гибкую линию ее шеи. В этот раз она надела маленькие серьги, которые не встали барьером на его пути, хотя серебряные дельфины и виднелись в мочках ее ушей. Рик относительно легко, обойдя сережки, добрался до нежной кожи вокруг ушей, чуть пощипывая ее губами.
Холли вздрогнула. Внутри у нее все запылало, а ведь он еще даже и не поцеловал ее по-настоящему! После долгой ночи любви ее влечение к нему не уменьшилось. Напротив, стало только сильнее.
Значит, ее не просто влекло к нему. Дело обстояло гораздо серьезней. Ей хотелось ухаживать за ним, если он вдруг заболеет, хотелось сделать так, чтобы он никогда больше не чувствовал себя одиноким, хотелось, просыпаясь утром, видеть рядом на подушке его лицо.
Откинувшись назад, он смотрел ей в глаза. Интересно, подумала она, может ли он прочесть ее мысли, и не сделала ни малейшего усилия, чтобы скрыть их. Отблески костра, еще добавили дьявольского огня в лукавую улыбку Рика, когда он медленно начал расстегивать пуговицы на ее сиреневой блузке с круглым вырезом.
— От нашего костра мне становится тепло, — сказал он. — А тебе?
— От НАШЕГО костра мне становится тепло, — повторила она, скользя рукой по ширинке его джинсов. — Разве тебе не жарко?
Он в ответ утвердительно прорычал.
— Тогда тебе надо бы снять рубашку. — Она принялась помогать ему, и, когда они оба коснулись пуговиц, их пальцы переплелись.
Холли уже заранее расстелила недалеко от костра спальные мешки. Им не составило труда перебраться со старого бревна на более удобное ложе. Рик переполз вслед за нею на мягкие мешки и принялся соблазняюще исследовать своим языком кремовую нежность ее груди. С его помощью она стянула алые джинсы и потом вернула ему любезность — помогла избавиться от его джинсов.
Лежа рядом с ним, Холли рисовала на его груди дорожную карту из невидимых шоссе. Запад — восток. Право — лево. От ключицы на юг к пупку.
— Пуговка на твоем животе глубоко уходит внутрь.
— Я хочу быть внутри тебя, — прошептал Рик.
— И что же тебя останавливает?
— Это… — Он стал снимать с нее и швырять через плечо ее черное атласное белье.
— И это… — Она тоже побросала через плечо его белье, а потом помогла вложить инструмент в презерватив.
И наконец он вошел в нее. В самую глубину… Он поднимался и опускался. Все глубже, глубже…
— Ты порочный, — восторженно промурлыкала Холли.
— Ух-ух.
— Мне нравится, когда мужчина немного порочен, — задыхаясь от наслаждения, пробормотала она.
— Только немного?
— Много… Ох, Рик… да! Да! Вот так, вот так!
— Ты опять командуешь, — проворчал он.
Она улыбнулась и с соблазнительным сладострастием крепче обвилась вокруг него.
— Ты жалуешься?
— Никогда!
Наслаждение становилось таким сильным, что Холли не могла сосредоточиться, чтобы говорить. Она могла только ловить ртом воздух. Холли взвивалась вверх и опускалась, будто лист, подхваченный вихрем, когда их тела вместе плавно заскользили в безмолвном, но глубоко лиричном ритме. И наступил момент, когда она взлетела ввысь, паря в экстазе. Это случилось, когда он проник вглубь так, что коснулся дна, и тогда она немедленно достигла кульминации, и звезды с небес осыпали ее.
* * *
— Не могу поверить, что мы занимались любовью на свободе, под открытым небом, — промурлыкала Холли световые годы спустя.
— По-моему, ты говорила, что это не свободная земля, а частная собственность.
— Неважно, все равно у меня это первый опыт.
— У меня тоже, — признался Рик. — И должен сказать, меня теперь удивляет, почему раньше я никуда не ездил с палаткой.
— Дело не в палатке, — упрекнула она его, нежно ударив по руке. — Дело в особе, которая рядом с тобой.
— Это бесспорно. Рядом со мной совершенно необыкновенная, невероятно сексуальная и творческая особа.
— Твой комплимент напомнил мне, что я никогда не рассказывала тебе о четырех ступенях творчества. Или говорила? Не строй такую гримасу, я уверена, что ты получишь удовольствие от этого урока. Вообще-то лучше, если я покажу, чем расскажу. Первая ступень — усилие. — Холли поцеловала его все еще разбитые суставы пальцев, запястье с тыльной стороны, локоть и плечо.
— Ты имеешь в виду усилие вроде этого?.. — Сначала он отбросил ее волосы, падавшие на лицо, потом позволил своим пальцам пропутешествовать по ее щеке, спуститься по подбородку к шее и ложбине между грудями.
— Вот-вот, — хрипло подтвердила она и с шумом втянула воздух, когда он зубами куснул ее голое плечо.
Он ощупывал ее, будто, превратясь в слепца, отыскивал на ней написанные шрифтом Брайля секреты жизни. Ямочку позади колена, подъем ее голой ступни, каждый поворот углублений и изгибов тела — все Рик изучил и оценил.
