Провожать же Катю с Мартой он отказался принципиально: сослался на подготовку к очередному кастингу и сразу после съемок отправился в гости к родителям. Давно их не навещал. В целом те не понимали и не принимали страстных чувств сына к женщине с ребенком, да еще и решение жениться. Разве что ради того, чтобы помочь с операцией девочке. Но, опять же, заглядывая в будущее: надо ли Генриху удочерять чужого ребенка? Когда-нибудь ему это аукнется, неужели он не понимает?
Но отступать было поздно, он сам предложил такой вариант, сделал так, чтобы у Кати не осталось выбора. Так что не такой уж он бездушный, чтобы не чувствовать свою ответственность. К счастью, уикенд в семейном кругу прошел без поучительных разговоров: то ли родители смирились с его выбором, то ли дали взрослому отпрыску отдохнуть от нравоучений. И с их стороны это был правильный шаг: сын сам беспрестанно думал над сложившейся ситуацией. И пришел к неутешительному выводу: при всем его желании и старании изменить Катю после замужества будет архисложно. Тогда зачем жениться? Эх, зря он всё затеял! Чувствовал бы себя сейчас легко и свободно, не обремененный обязательствами!
Так что, несмотря на отдых, родительский дом он покидал в нелучшем настроении. Только добрался до Кёльна, как позвонили ассистенты: вечернего эфира не будет, прайм-тайм займет прямая трансляция важного международного события. Заранее не могли предупредить, что ли? Отоспался бы еще денек и не гнал бы с утра пораньше по автобану, дабы не стоять в пробках! Теперь придется думать, чем себя занять. Ничего лучшего, чем поехать в Энгер, в голову не пришло.
Передумав подниматься наверх, Генрих зашел на кухню, открыл холодильник и усмехнулся: кусочек сыра, несколько яиц, банка пива, оставшаяся еще с прошлого приезда. И он хочет взять в жены женщину, которая не соизволила позаботиться о том, чем ему перекусить, когда приедет?
Хлопнув дверцей, Генрих вернулся в прихожую. Набросил ветровку, проверил, на месте ли бумажник, прихватил чип от машины и направился в ближайший супермаркет.
«Поздравляю! Пожалуйста, оплати счета!», — вгрызаясь в свежий французский багет, прочитал на обратном пути запоздалое сообщение от Кати. — Соизволила!..»
Он раздраженно бросил телефон на сиденье. Будущая супруга была первой, кому он еще два дня назад написал, что прошел в предпоследний тур кастинга. За это время успели поздравить все, даже конкуренты, которых обошел! А она, судя по всему, только сейчас соизволила прочитать сообщение и «поздравить»: «Оплати счета!»
Не-е-ет! Он заставит его уважать! Она еще будет умолять на ней жениться! Пусть только вернется!
Со злостью сунув в пакет недоеденный багет, он развернулся на развилке и двинулся в сторону Бюнде. Поест в кафе. И, возможно, не один…
— Привет! Наконец-то! — Веня услужливо приоткрыл дверцу машины. — Ну, как прошли переговоры?
— Даже не знаю, что ответить.
Катя выглядела растерянной.
— Не понравилась рукопись? — пропустив попутную машину, Потюня тронулся с места.
— Как раз наоборот: понравилась. Во всяком случае, так мне сказали.
— Тогда в чем дело?
— А в том, Веня, что они мне не поверили!
— То есть? Не понял…
— Не поверили, что я сама написала! — с обидой вырвалось у Кати.
— А кто, если не ты? — казалось, сильнее удивить Потюню было невозможно. Он даже притормозил от неожиданности. — И что, прямо так в лоб и сказали? Да ну, тебе показалось.
— Не показалось! Вот представь: в кабинете директора собирается почти всё руководство, делает вид, что заняты делами. На самом деле внимательно слушают, как две дамы — главный редактор и юрист — задают мне вопросы, переглядываются. Я, ничего не понимая, увлеченно отвечаю, делюсь сюжетными линиями в продолжении. У остальных в это время прямо уши шевелятся, так хотят слышать разговор! И тут я начинаю понимать, что на самом деле происходит: они гоняют меня по тексту, как школьницу! Вдруг где-то собьюсь, запутаюсь! Мне сразу захотелось забрать рукопись и уйти!
— Тогда бы они окончательно решили, что не ты написала, — заметил Веня.
— Потому и не ушла, выдержала представление до конца. У тебя сигаретка есть?
— Ты же четыре года, как не куришь, — подивился Потюня. — Да… Больно они тебя укусили!
— Укусили, это ты правильно подметил. Только не поняли, что я их тоже раскусила. Терпеть не могу людей, считающих себя умнее других!
— Согласен. Иногда их так прет от собственного ума, что не замечают, как глупо выглядят, — поддержал Веня. — А ты теряешься, не зная, как поступить: то ли подыгрывать, то ли уйти… Зря они так с тобой. Не учли, что плохую игру ты тоньше других чувствуешь. Потому и страдаешь. Была бы толстокожей — жила бы припеваючи с бывшим мужем в загородном доме и в ус не дула!
— Ты о Виталике?
— О нем. Уже год, как переселился. Не дворец, конечно, но дом добротный. Я с ним случайно пересекся, даже в гости попал. У его соседей весной свадьбу снимал. Богатая свадьба, родители для детей расстарались: и мальчишник, и девичник, и выкуп невесты в родительском доме. За неделю до торжества приехал осмотреться: интерьеры, ландшафт, ракурсы всякие примечал, родителей заодно пофоткал. Пожалел, что мало запросил: там такие деньжищи!
— Так что Виталик? — напомнила Катя, не впечатлившись чужим богатством.
— Уже отъезжал, как к соседнему дому машина подъехала. Родители невесты поздоровались с соседом, а я глазам не поверил: твой бывший! Он, казалось, даже обрадовался. Пригласил зайти. И пусть понимал, что после дома соседей ничем особенным не удивит, но старался. Я еще подумал: с чего бы это? Мы же с ним и не общались толком: «здрасте» да «до свидания». А потом дотумкал: это он через меня хочет тебе «привет» передать, чтобы я тебе всё рассказал. Чтобы локти кусала! — Веня усмехнулся. — Только завидовать там нечему. Даже мне.
— А что так?
— Жена его беременная прикатила и давай с порога капризничать: то не так, это не этак, водички подай, тапочки принеси.
— Алиса, что ли? — расширила глаза Катя.
— Да какая Алиса! Машка-Снегурочка!
— Какая Снегурочка?
— А такая! Красивая девка! Росточком не вышла, зато грудь знатная. В основном в рекламе нижнего белья снималась. Только сама его почти не носила. На том и погорела.
— Это как?
— Да случилась одна история, — заулыбался Веня. — Как-то ее пригласили на новогодний корпоратив на роль Снегурочки. В коллективе в основном мужики молодые работали, вот и закомандовали организаторам: Снегуркой должна быть девочка из рекламы белья. Ткнули пальцем в фото. А ей-то что? Хоть Снегуркой, хоть Бабой Ягой — лишь бы платили. Короче, все подпили, конкурсы разные пошли. Ведущий позвал на сцену пять парней и пять девушек. А с девушками-то напряг вышел: мужской коллектив в основном. Вытащили на сцену шефа, поставили к нему в пару Снегурку. И тут объявляют: конкурс на раздевание. Один с другого по предмету одежды должен снимать, но каждая пара может в любой момент остановиться. Ну, это если кто-то не хочет дальше раздеваться. В зачет любая мелочь шла: галстук, носки, часы, женские шпильки из причесок. А у Снегурки-то нашей — корона, туфли да платье на молнии. Машке-то пофиг, что голышом на сцене осталась, а вот шефу… Короче, его супружница там такой скандал закатила!.. — Потюня хохотнул. — С тех пор прозвище Снегурочка и приклеилось.
— Ну… Мало ли что бывает по молодости, — неожиданно для самой себя Катя попыталась защитить неведомую Машку. — Вдруг она не такая, как…
— Не смеши! — перебил ее Веня, став серьезным. — Там пробы негде ставить. Уж я-то знаю. Так что попал твой Виталик!
— Жаль, если так… А с Алисой что?
— Получается, Алисе дали от ворот поворот, — пожал плечами Потюня. — Не знаю, давно ее не видел. Поговаривали, съехала куда-то. Вроде замуж вышла.
— Ну вот видишь… Не так всё плохо: и Виталик хотел ребенка, и Алиса мечтала удачно выйти замуж. У каждого своя судьба. Главное, чтобы все были счастливы.
