что я не хочу видеть тебя. Может, нам для начала надо заново научиться разговаривать, м?
Света вовремя успела прикусить язык, на кончике которого уже вертелась сотня ядовитых ответов. Выдохнула. Он прав, как всегда прав. Если на безобидное предложение она была готова разразиться тирадой, что говорить о том, чтобы снова жить вместе? Насколько их хватит, как быстро всё вернётся, но уже с новой силой, до окончательного и бескомпромиссного финала?
– Ты прав, – наконец вздохнула она. – И какие у тебя предложения?
– У меня? – Никита притворно округлил глаза, но тут же тихо, бархатисто рассмеялся и взъерошил волосы на её макушке. – Для начала, если хочешь, можем просто погулять. Когда у тебя будет время.
– Хорошо. – Света едва не зажмурилась от удовольствия, светло, искренне улыбнулась. – Я буду свободна завтра вечером. Зайдёшь за мной в больницу?
– Нет, лучше встретимся на мосту. Не против?
– Не хочешь, чтобы нас увидели вместе? – беззлобно усмехнулась Света.
– Свет, – он вернул ей насмешку, – конечно я беспокоюсь о своей репутации. Что могут подумать люди, если узнают, что безработный архитектор приударил за главой кардиологии? А если серьёзно, – и голос действительно зазвучал твёрдо, – я не хочу торопить события.
– Тогда завтра в семь?
– Постараюсь не опаздывать.
– Тогда я приду в восемь.
– Хм, пожалуй, полчаса с моей стороны не будут считаться опозданием.
– Никита! – Света всплеснула руками и несильно толкнула в грудь. Он пошатнулся, довольно улыбаясь.
– Что, Света? – обжигающий, тёмный взгляд прожёг насквозь. Света прикусила губу, ответила не менее горячим, выразительно пройдясь по груди, опустив ниже. Тут же взметнула обратно, довольно отметила, как знакомо он прищурился.
– До встречи.
Она развернулась и пошла, неспешно, нарочито медленно, плавно покачивая бёдрами. Чувствовала его взгляд и душа просто пела. Боже, как же она хотела наброситься на него прямо там. Повалить на землю, сорвать одежду… Плевать на Санька, Света знала, что Никита думал о том же. Это она тоже забыла: его порывистость, страсть. Улыбаясь по пути в больницу, она вспоминала их первый раз, в очередной раз убеждаясь, как сильно ей с ним повезло.
– Ты уверена? Мы можем подождать, когда ты будешь готова.
Его голос сейчас так не похож на привычный, сдержанный или насмешливый тон. Он вибрирует, сбивается, совершенно не вяжется с серьёзностью вопроса. Они полностью обнажены, лежат на его узкой кровати, бедром она чувствует его горячий, пугающий своим размером член. Света впервые видит его без одежды, впервые вообще видит возбуждённого мужчину, и ей предсказуемо страшно. Но вместе с тем она доверяет ему настолько, что больше не хочет тянуть. Не видит смысла. Вместо ответа она притягивает его к себе, находит губы, задыхается от всепоглощающей нежности, с которой он касается её. Она уже на пределе, влажная, трепещущая под прикосновениями его пальцев.
Никита мягко разводит её ноги, ложится сверху, не сводя пристальный взгляд. Поглаживает лобок, спускается ниже, осторожно проталкивает пальцы внутрь. Это не первая его подобная ласка, но Света, ожидавшая другого, замирает, чтобы тут же расслабиться. Снова сжимается, чувствуя гладкую головку. Испуганно смотрит на Никиту, выдыхает ему в губы, неосознанно слишком крепко сжимает плечи, когда он проталкивается внутрь, растягивая.
Он дрожит, невольно прикрывая глаза, но тут же открывает, ждёт, когда она привыкнет, и продолжает движение. Пот струится по его напряженному лицу, шее, на которой сходит с ума – вот-вот лопнет – вена. Света невольно любуется им, бесконечно красивым именно сейчас. Прикусывает губу, прежде чем прошептать искреннее и вместе с тем подгоняющее:
– Я тебя люблю.
Никита опускается на локти, сминает её губы своими и резко входит до конца. Света дышит часто, поверхностно. Терпеливо ждёт, привыкая. Старается не показать, что больно. Никита тоже ждёт, не двигается, только дрожит, напряжённый настолько, что мышцы под её руками каменеют. Боль медленно отступает, остаётся странное, непривычное чувство чужого присутствия в собственном теле. Но когда Никита начинает двигаться, лишь оно ощущается единственно верным – общее единение, настоящее, до конца.
Гораздо позже Света поймёт, как сильно сдерживался Никита. Каким он был нежным и предупредительным, чутко откликаясь на каждое её желание. Как медленно проводил по извилистой дороге искусства любви, показывая, что нравится ему, находя то, что доставляет удовольствие ей. Да, он действительно мог быть таким, но лишь когда открылся до конца, Света осознала, на что он был готов ради неё, потому что Никита любит секс. Но не тот, что показал ей поначалу, его он с усмешкой называет «медленным и печальным». Нет, он любит жесткость на грани с грубостью, сокрушительную страсть, от которой дрожат потом ноги, а зацелованные губы расплываются в улыбке. Свете нравится думать, что только она знает эту сторону его натуры: за внешне ленивым, расслабленным обликом скрывается очень горячий, неистовый мужчина.
– С тобой я тоже стала извращенкой. – Она вытягивается в струнку, закидывает руки за голову и касается кончиками пальцев стены.
– Где же тут извращение, Лучик? – тянет Никита, опаляя дыханием её стопу. Он лежит рядом и неспешно поглаживает щиколотку. – То, что доставляет удовольствие обоим, не может считаться извращением. Ну, разве что ты, быть может, ханжа?
Она не успевает возмутиться, потому что он быстро втягивает большой палец её ноги в рот и проводит по подушечке языком, щурясь от удовольствия. Отпускает, чтобы повторить с указательным, средним, пока она не начинает задыхаться.
Сейчас Света тоже задыхалась. От предвкушения встречи, от волнения, которое охватывало от того, что ждёт их впереди. Она буквально порхала по больнице, игнорируя заинтересованные взгляды коллег. Лишь Люде, своему заместителю, хитро улыбнувшись на вопрос что происходит, шепнула:
– У меня будет свидание.
– С кем? – тут же ахнула Люда, склонившись над столом. – Свет, неужели вы с Никитой…
– С ним, – ответила она. – Только прошу, не говори пока никому. Это секрет.
– Я порадую Веру Павловну, – улыбнулась Люда. – Она за вас очень переживает.
– Пока ничего не ясно, – Света задумчиво постучала кончиком ручки по столу, – но я очень надеюсь, что скоро всё будет хорошо.
Окрылённая, она вылетела из больницы в шесть, решив по пути зайти домой и переодеться. Заговорщицки подмигнула Лёве, собиравшемуся к бабушке и дедушке, запела под нос, перебирая вещи в шкафу.
– Мам, что-то случилось? – его настороженный тон сейчас так сильно походил на голос Никиты – захотелось рассмеяться.
– Всё хорошо. – Света улыбнулась. – Ты придёшь домой?
– Бабушка просила остаться, – Лёва сморщился. Показывать, что он на самом деле очень любит оставаться и терпит опеку бабушки через силу, а
