– Любуешься? – ласково улыбнулся мне в отражении.
– Так странно... – я рассматривала нас в зеркале. Высокого, с шикарными широкими плечами, ясноглазого Пашку, стоящего за моей спиной, и тоненькую, нежную как цветок ландыша, себя. Мы были очень гармоничной парой. Юные, счастливые и невероятно красивые. – Никогда не думала, что это возможно.
– Странно. – согласился муж. – Но оно есть. И это здорово.
– Интересно, каким ты был в возрасте? Брюшко отрастил? Или лысинку? – я шутливо потыкала локтем в каменный пресс.
– И не мечтай. – подхватил игру Пашка и пощекотал меня. – Я был спортивный дядя. Кубики, бицепсы, трицепсы остались со мной.
Я вздохнула загрустив.
– А я менялась согласно возрасту. Никогда не была спортивной.
– Стала ещё мягче? – ласково погладил мои бока и попу Пашка. – Уверен, с годами ты становилась ещё красивее, женственней.
– Ну... – задумчиво протянула я. – Говорили, что красивая.
– Кто говорил? – проскользнули ревнивые нотки в его голосе. Пашка не играл, я видела это в его глазах. Но муж быстро взял себя в руки и снова улыбнулся. – Уверен, так и было.
Действительно, глупо ревновать к прошлому, к той жизни, что прошла без него.
– Я не могу поверить, что это я. Каждый день смотрюсь в зеркало и не перестаю удивляться. Я так себе нравлюсь! – поделилась мыслями. – Молоденькая, свежая, гладенькая.
– Я не знал тебя другой. – грустно ухмыльнулся Пашка. – И очень об этом жалею.
– И я тебя. – кивнула, соглашаясь с его сожалением. – Начали с того места, на котором остановились. Как-будто обнулили все годы после.
Пашка развернул меня лицом к себе и заглянул в глаза.
– Это же лучше, чем если бы встретились взрослыми. Тогда бы мы не смогли ничего исправить, изменить.
– Ты про Серёжку? – шепнула осевшим голосом. Надежда всё ещё жила во мне. Спряталась в дальний уголок моей души, затаилась, но не умерла.
Паша молча кивнул. Я видела в его глазах ярко вспыхнувший огонёк нашей общей мечты. Мы больше не говорили о ней вслух, но постоянно давали друг другу понять, что помним, держим в уме.
Мы обнялись, чувствуя невиданное единение. Мы опять были двумя половинками одного целого. Мы вдвоём и новый мир вокруг. Что-то невероятное, ставшее нашей действительностью.
* * *
С того жуткого апрельского происшествия прошло уже три месяца, но страх, что в любой момент могу потерять Пашку, накрепко поселился во мне. Я понимала, что даже сильная любовь не в состоянии уберечь нас от потерь. Существуют тысячи обстоятельств, которые могут отнять самого дорогого человека. Война, болезнь, несчастный случай и много другого. В молодости как-то не задумываешься об этом, просто живёшь, бежишь вперёд не оглядываясь. А с возрастом, когда пережил уже не одну потерю, смерти близких и дорогих людей, этот страх преследует тебя на каждом шагу. И я боялась. За Пашу, за маму и бабушку. И даже немного за себя. Я боялась потерь.
А ещё сегодня мне приснился странный сон.
Мне приснился Серёжка. Он снова уходил. Почему-то не из своей квартиры, которую купил пять лет назад, а из нашей с ним, где он вырос и повзрослел. В которой мы сейчас живём с Пашей.
Я словно со стороны наблюдала, как сын спокойно и сосредоточенно, вынимал из шкафа свои вещи, аккуратно сворачивал и складывал в любимую дорожную сумку.
Невыносимо хотелось подойти и обнять его. Разворошить волосы ладонью, прижаться к широкой спине, услышать родной запах, но я не могла приблизиться. Только смотрела, стоя у двери, и обмирала от радости, что вижу его. Такого родного, живого и здорового. И так сильно похожего на молодого отца.
В какой-то момент я заметалась во сне не понимая, сомневаясь, кто это, Серёжа или Пашка? Сердце сжималось от осознания, что он снова уходит, и, возможно, я вижу его в последний раз.
– Мама. – обернувшись, улыбнулся мне. Всё-таки это был Серёжка.
И как все сны, этот закончился неожиданно и на самом пике, оставив тяжестью в груди и радость от встречи и тоску от расставания.
Сейчас, укладывая в сумку свои вещи, я вспомнила ещё один момент из ночного сна, и замерла в догадке. Сердце заколотилось, забилось пичужкой, рвущейся на волю, в небо, к свободе и счастью полёта.
Эта предположение было настолько желанно, что становилось страшно – вдруг всё не так. Поверить в это сейчас, без реальных доказательств – возможно обречь себя на ещё одно жуткое разочарование. Наверное, это просто бабкины суеверия, глупые предсказания.
Я вспомнила, что во сне перебирала на полке в шкафу, оставшиеся после Серёжкиных сборов вещи. И это почему-то были младенческие распашонки и ползунки. Мне казалось, что я их узнавала. Точно такие, с мишками в разноцветных колпачках на головах, были у сына. И голубой вязаный костюмчик. И крошечные серые с жёлтым пинетки из мягкого сафьяна. И рыжая цигейковая шапочка, в которой он гулял в свою первую зиму.
Чтобы это могло значить? Неужели...
Я не успела додумать.
– Юль. – позвал меня Пашка из соседней комнаты. – Ты готова?
Я застегнула молнию на дорожной сумке.
– Готова! Ты перекрыл воду и газ?
– Перекрыл. – муж уже стоял рядом. Легко поднял набитую вещами сумку. – Ну что, поехали?
Впереди нас ждал Кисловодск, а потом Москва. В этом отпуске мы решили повторить маршрут нашего первого свадебного путешествия. С опозданием на год, конечно, но не беда. Нам обоим хотелось вспомнить то счастливое время, немного поностальгировать, освежить воспоминания.
Это была моя единственная поездка на Кавказ, но мы умудрились купить несколько туристических экскурсий: Кабардино-Балкария, Приэльбрусье, Чегет.
А ещё были жаркие, страстные ночи на сброшенном на пол матрасе. Железная сетчатая кровать в снятой нами комнате, ужасно скрипела. Невероятно вкусный чай с чабрецом и мёдом в полюбившемся кафе. Наглые белки в парке. Чегемские водопады. Вечерние прогулки, по бурлящим отдыхающими курортниками, улицам. Мы хотели всё это вспомнить, прожить заново.
В возвращении в прошлое была ещё одна приятная вещь – можно было ещё раз пережить самые счастливые моменты.
Глава 47
Солнечный лучик просочился в узенькую щель между задёрнутыми на ночь шторами и шаловливо гулял по Пашкиному лицу, золотя ресницы и брови. Я любовалась спящим мужем. Расслабленным, вольно раскинувшимся на широкой двуспальной кровати.
Да, и большая кровать было одним из главных условий при съёме комнаты в Кисловодске.
В прошлый раз мы уцепились за первую подвернувшуюся нам на перроне женщину с картонкой "жильё внаём", и спали потом на полу. В комнате, которую она нам сдала, оказались две узкие железные койки с панцирными сетками, как в пионерском лагере. Такой вот пережиток советского прошлого.
В этот раз Паша первым делом спросил про кровать. Пришлось немного переплатить за семейный номер на троих, зато у нас было полноценное спальное место.
И вид из окна тоже был чудесный. Под нами лежала зелёная долина. Словно грибы после дождя между кронами деревьев виднелись крыши частных, одно и двухэтажных домиков. Они причудливо цеплялись за неровный местный ландшафт.
Дом, где мы сняли комнату, тоже был необычным. Под нашим окном была крыша кухни. Чтобы попасть в неё, нужно было выйти во двор, обойти дом по, скользящей вниз дорожке из гладкого, отполированного множеством ног квартирантов, камня. Вход на кухню и в душ был со двора.
Нам, привыкшим за последние годы к хорошему заграничному сервису, было немного странно, но весело. Особого неудобства мы не испытывали, кухней практически не пользовались, найдя отличную советскую столовую, на случай если обедали в городе. Ну и множество кафе и ресторанов курорта не давали умереть с голода. Домой мы возвращались только поздним вечером, чтобы принять прохладный душ и упасть на кровать.
Но мы были невероятно счастливы и довольны. И сейчас, любуясь спящим мужем, я улыбалась своим мыслям.
Уже пять дней у меня была задержка. Полной уверенности в том, что я беременна, ещё не было. Но всё говорило о том, что это возможно. График моих месячных никогда не сбивался, организм работал чётко. Но... В беременность Серёжкой меня с первых дней мучил страшный токсикоз, сейчас я прекрасно себя чувствовала. Меня не тошнило, не мутило от запахов еды. Зато были другие признаки, и это дарило надежду.
