мучила нас обоих, а теперь можно расслабиться. Можно смело взять его за воротник пиджака и встать на цыпочки, чтобы приблизиться к твердым губам, смотреть, как по зубам скользит упругий язык. Арсений обхватывает мое лицо одной рукой, опаляет желанием, что плещется на дне его глаз. Вжимается губами в приоткрытый, на все готовый рот. Внезапно. Без жалости. Толкает язык, властвуя и подчиняя. А я что… Я покорно отдаюсь ему. То всасываю глубже в себя его скользкую плоть, то кусаю его губы.
А стоит ему оторваться от меня, как становится холодно. Словно его поцелуи пускали по телу теплые заряды энергии. Ежусь, но продолжаю смотреть в глаза.
— Еще вопрос? — спрашивает он. Я только головой качаю. Да какие могут быть вопросы. И так все понятно. Он смотрит на меня, как на собственность. Ведь я принадлежу только ему. И это осознание заставляет счастливо улыбаться и чуть ли не притопывать от радости.
Он наконец приводит меня к месту церемонии. Усаживает, что удивительно, в первом ряду, рядом со своей матерью. Сам встает рядом с мужчиной возле алтаря, красиво украшенными лотосами и крупными зелеными листьями. Я поднимаю глаза на венок в самом верху, потом опускаю на двух мужчин, один из которых счастливо улыбается, как только начинает играть традиционная музыка.
Красивый мужчина, радостный такой, светящийся изнутри. В Арсении же притягательна тьма, которая манит меня и возбуждает. Он не улыбается. Он просто смотрит прямо, периодически скашивая на меня колючий взгляд, пробирающий до нутра. Словно следит, чтобы никуда не делась.
Они похожи. Братья. Есть общие черты. Словно двойняшки. Но у Арсения тверже линия подбородка. Другой разрез глаз.
Чувствую, как рядом плачет Мирослава Борисовна, схватившись за ладонь мужа. Наклоняюсь к ней, чтобы сказать.
— Арсений и Данил так похожи. Они двойняшки?
Она поворачивает ко мне заплаканное лицо, тихо смеется, качая головой.
— Бери выше, девочка. Они близнецы.
Я хлопаю ресницами, поднимаю взгляд на мужчин, сравнивая. Блин, а ведь точно. Одно лицо. Но при этом совершенно разное. Я ведь уже видела Даниила, почему не увидела такого потрясающего сходства.
— Офигеть.
— Спасибо, что немного развеселила, а то думала, совсем расклеюсь. Теперь я прямо уверена, что брак Данилы навсегда, теперь ждем, когда второго окольцуют, — она хлопает меня по руке, а у меня внутри все падает.
Я бы не хотела этого, не хотела бы увидеть, как Арсений влюбится настолько, что захочет жениться. Я этого просто не переживу. Тогда мне точно придется уйти с работы…
После красивейшей церемонии, которая заставляет плакать самых стойких, Арсений поднимает меня на затекшие ноги и ведет к столам. Снова пытается усадить за один из главных столов. Я упираюсь сначала.
— Арсений Ярославович, это неудобно, все поймут…
— Еще раз назовешь меня по имени отчеству, дам по заднице…
Я поднимаю отчаянный взгляд, чувствуя, как по телу от воспоминаний ощущения ладони на ягодице растекается приятное тепло.
— Обещаете?
— Нарвешься, Котова. Сидишь тут, рядом, без вопросов. Бери давай, — накладывает он мне салат в тарелку. — Ты же не ела сегодня?
— Не до того было…
— Ну да, мозг выносить дело такое. Даже поесть не успеваешь.
— Вообще-то я съела на кухне оладьи с утра. А вы ели сосиски.
— Ешь, говорю, мы сейчас обратно полетим, не хватало, чтобы ты там от голода в обморок грохнулась, — он пододвигает мне бокал с шампанским, пока я просто смотрю на его профиль. Такая грубая забота, что хочется при всех обнять его и поцеловать в жесткий подбородок.
Мы все пьем за молодых. Чувствую на себе неприятный, скользкий взгляд и вижу, как Рита смотрит и усмехается, салютуя Арсению бокалом.
Внезапно мерзну, по коже мороз. Поворачиваю голову и вижу, как Арсений смотрит в сторону несостоявшейся невесты. Сглатываю, понимая, что не хотела бы попасть под его такое внимание. Даже Рита вон ежится и отворачивается, выпивая свой напиток залпом.
Он же настолько напряжен, что сгибает вилку.
— Что ты хочешь с ней сделать?
— По-хорошему, нужно лишить ее родительских прав и отправить в Европу в местный бордель, — как обухом по голове. — А что ты так смотришь. Мой дед так и делал с теми, кто приводил его в ярость.
— Может не надо. Мне кажется, ребенку будет плохо без матери.
— Ребенку не нужна такая мать.
— Арсений, — накрываю его бедро своей ладонью. — Ну можно же придумать что-то более мягкое, но действенное.
— Даже не знаю, что, — опускает он вилку и накрывает мою руку своей, но тут же ведет выше. Пах еще мягкий, но стоит мне коснуться ширинки, как она становится тверже.
— Уверена, ты придумаешь. Ты ведь самый умный.
— Ой Лиса… — усмехается он уголком губ, прожигая меня насквозь.
— Кстати, почему ты не говорил, что у тебя брат-близнец?
— Хм, сложный вопрос. Пожалуй, хотел узнать, различишь ли ты нас, — говорит он очень тихо, чуть приближая ко мне свое лицо, обдавая терпким мужским запахом, который обволакивает меня, стягивает кожу, словно засохшим семенем. Он словно знает мои мысли, словно чувствует все. Именно поэтому член становится под ладошкой тверже, пульсирует.
— Как ты это поймешь, я ведь могу и обмануть.
— Ты? Обмануть? Вряд ли, малыш. Да и сегодня, когда ты вошла в комнату, ты обратилась только ко мне. Брата даже не заметила. Хотя он стоял ближе, и выглядели мы идентично.
По коже мурашки, по спине мороз. Приятное чувство сковывает мышцы, между ног настоящее цунами.
— Вы разные.
— Это да… Но не все это понимают, — скашивает он взгляд, снова становится напряженным. Я чуть сжимаю его стояк, нащупывая мякоть головки.
— Потанцуешь со мной? — опускаю вторую ладошку на его тяжелый кулак. По телу тут же проходит разряд тока. Стреляет между ног новым импульсом. Даже таким он меня не пугает, наоборот. Меня удивляет и возбуждает тот факт, что я могу обуздать гнев этого хищника. Может быть, даже хочу ощутить его на себе.
— Я не танцую, Маша. Детский сад.
— Ну… Я ведь не говорила, что танцевать мы будем при всех, — делаю многозначительную паузу и поднимаю покорный взгляд. — Арсений Ярославович.
Арсений разжимает кулак, распластав ладонь на столе, прямо над моей, переплетая наши пальцы, ни на секунду не отрывая взгляда. В миг потемневшего. Вздрагиваю от того, как нити возбуждения связывают прочно тело к этому мужчине. Чувствую, как ментально разрывает на мне одежду, тактильной силой демонстрирует, что это будут за танцы. Наедине.
— Пойдем, — поднимается он и дергает меня со стула, чтобы поскорее шла за ним.
Арсений
Кровь еще кипит
