я сама жмусь телом к стальной груди, обвиваю шею.
Он забрасывает мою попу на столешницу, открывается от губ с пьяной улыбкой, так редко озаряющей его лицо.
— Думал, ты еще спишь после вчерашнего…
Вчерашнего. Тумблер перещелкивает, а я начинаю отчаянно сопротивляться, бить в грудь, отталкивать.
— Ебанулась? В чем дело?
— Это вы мне скажите, в чем дело! Развлеклись со мной? Понравилось? Теперь отвалите!
— Маш, ты меня беспокоишь… Ты можешь мысль сформулировать?
Я задыхаюсь, не могу подобрать конкретного вопроса.
— Вы спали с бывшей женой вашего брата?
Он хмурится, поджимает губы.
— Мои отношения с ней нас с тобой никак не касаются.
— Ах вот оно что?! Ну, конечно! Не касаются! НАС больше нет, понятно! Я буду на вас работать, но трахайтесь с ней! — спрыгиваю, хочу мимо пройти, но снова его рука на плече. — Мне больно!
— Да что с тобой! При чем тут спал я с ней или не спал!? Или мне теперь полный список своих связей предоставить?
— Действительно! Ни при чем! Я не буду вашей любовницей!
— Очнись, ты уже моя любовница!
— Бывшая!
— Ой ли? Ты каждый день это говоришь, а потом сама же просишь мой член пососать…
— Вот вы… — все так, но зачем это говорить! Зачем унижать меня! — Я буду на вас работать, но если вы продолжите меня домогаться или тем более хватать за руки, я просто уйду! Уволюсь! — отворачиваюсь и нажимаю ручку, чтобы открыть дверь. В груди сильно печет. Перед глазами пелена. Мне нужно на воздух, нужно подальше от него.
— Ну и где ты найдешь такую работу, чтобы оплачивать свой кредит?
— Откуда… — задыхаюсь от возмущения.
— Я все про тебя знаю. А еще знаю, что твое «никогда» имеет весьма ограниченные сроки. Не пробуй, Маша, взять меня под каблук. Я не буду перед тобой отчитываться. Будет все равно, как я сказал. Но тебе хочется поработать, вперед, бери телефон, — он пихает его мне. — И выполняй свои прямые обязанности. Я к тебе не притронусь, пока сама не попросишь.
— Не попрошу! Теперь между нами только работа. Невесту свою трахайте! — бросаю, перед тем как рвануть от него подальше.
С остервенением принимаюсь за работу, почти не замечаю веселящихся вокруг. Только один раз обращаюсь к Арсению Ярославовичу. Он мало того, что не помогает, так еще и отчитывает перед своей семьей.
Ну просто козел!
Ну и ладно.
Сама справлюсь.
Сделаю все, чтобы ко мне не было ни одной претензии. И тем более больше не попрошусь в его постель. Потому что он чертовски прав. Прав о том, о чем я сама забыла. У меня же кредит, который никто кроме меня не выплатит. У меня мама, которая ждет моей поддержки. Я просто не имею права на лишние эмоции и ревность. Неуместную и неправильную. Он никогда меня не принуждал. Никогда не связывал. Я сама каждый раз отдавала ему свою честь на блюдечке. Нечего теперь строить из себя принципиальную…
Я бы и не строила, но тягаться с невестой не буду.
— Маша. Там церемония начинается, — заглядывает в мою комнату Арсений ближе к вечеру. Я просто отворачиваюсь на кровати, продолжая обсуждать вопрос с поставщиком. Он не хочет идти на наши условия.
— Маша! — рявкает Распутин, надвигается тучей, отбирает телефон. — Если вас не устраивают наши условия, то поищите другую компанию. До свидания!
Он просто отключает таких важных поставщиков, а потом стаскивает меня с кровати.
— Ну хватит, поставьте! Я не пойду. Я здесь на работе!
— Да что ты заладила о своей работе! Хочешь проявить неуважение к моему брату?
— Не в этом дело…Просто… — эмоции душат, а его запах как магнит, притягивает, манит. Хочется уткнуться в его белую рубашку и просто стоять, плакать.
Как я буду без него. Видеть, но не трогать. Желать, но не иметь возможности получить. Как долго я выдержу?
— Что просто, малыш? Что просто?
— Да просто вы там будете со своей невестой стоять! Я не хочу на это смотреть. Я не могу на это смотреть!
Арсений вдруг впивается в мои плечи пальцами, поднимает голову и шумно выдыхает. Потом смеется хрипло. Такой красивый, дух захватывает.
— Знаешь, в чем проблема людей, малыш?
— И в чем же?
— В неумении сформулировать вопрос. Тут как в конструировании. Не сможешь нарисовать деталь четко, получится не вертолет, а детское Лего, после того как в него наступил двухлетка.
Мозг кипит, пытаясь уловить связь.
— Теперь сформулируй правильный вопрос. Без той истерики, что ты устроила с утра, а тот, с каким вопросом ты меня вытянула с завтрака, — притягивает к себе ближе, исполняет мечту и дает уткнуться в свою грудь лбом. Черт, как же приятно.
В душе рождается надежда. Распахивает крылья, лаская низ живота. Не может быть. Не может быть.
— Рита ваша невеста?
— Нет. Нет. И нет. И мне дико хочется тебе всыпать, что испортила мне день.
— Я испортила? — поднимаю голову, возмущенно щурясь. — Это вы мне сказали, что ваши с ней отношения меня не касаются.
— Ты не услышала. Нас. «Нас» не касаются. Потому что мои отношения с ней закончились ровно за сутки до того, как появились «мы». Я переспал с ней один раз. И больше не планировал. Потому что планирую трахать только тебя. И пока ты это все перевариваешь, я отведу тебя на церемонию, а то брат не сможет жениться без свидетеля.
Я киваю сомнамбулой, слепо перебираю ноги в погоне за своим мужчиной. Я ведь правильно поняла, Арсений только что сказал, что он мой? И это осознание вызывает щемящую в груди радость. А идти вот так, держась за руку, я готова хоть по раскаленным углям.
Меня только мучает разговор с Ритой. Зачем это ей? Она была так убедительна… Словно сама верила в то, что говорила.
— Зачем Рита меня обманула? — спрашиваю тихо, почти у самых стеклянных дверей, за которыми уже толпа народа выстроилась в два ряда в ожидании шафера и невесты.
— Этот вопрос я ей еще задам. Могу лишь предположить, что она увидела, как я на тебя смотрю. У нас с ней вышла не слишком приятная история. Таким образом решила подгадить.
Их история меня больше не касается. Какой бы она не была. А вот другое интересно.
— А как вы на меня смотрите? — Арсений, не дойдя до открытых дверей, быстро толкает меня за колонну. Одну руку ставит над головой, нависая своим желанным, таким крупным телом, заставляя мое собственное дрожать от нетерпения. Весь день, весь день я
