— О… — Джон примирительно, но без особого интереса, спросил: — 3…значит, там было так же, к…как здесь?
— Я бы сказал, даже хуже. В конце семнадцатого века был период, когда люди в Массачусетсе, да и в других штатах тоже, просто обезумели, охотясь на ведьм. Один молодой священник написал книгу о том, как в Бостоне какая-то старуха была признана ведьмой и казнена. Однажды эта книга попала в руки трех глупых девчонок, и они обвинили свою подружку в ведьмовстве, а жертва, чтобы спасти собственную шею от веревки, указала на других. Дело дошло до того, что были созданы особые суды, занимавшиеся делами предполагаемых ведьм. Запуганные люди сознавались в чем угодно, вплоть до полетов на метле и личных бесед с дьяволом. Тех, кто пытался поднять свой голос против этих судов, немедленно обвиняли в том, что их устами говорит сам дьявол. Кое-кого вешали, а на одного человека, как я слышал от его дальнего потомка, наваливали огромные камни до тех пор, пока они не раздавили беднягу. Говорю тебе, Джон, — Мэтью ткнул указательным пальцем в брата; голос его звучал жестко, лицо покраснело, — хотя прошло уже много времени с тех пор, как в этой стране в последний раз жгли ведьму на костре, страх все еще жив. Вспомни, что случилось с Троттер только из-за того, что она танцевала с женой священника. Ты, наверное, знаешь об этом только понаслышке: на нее надели колодки. А когда жена священника случайно убила одного из преследователей Троттер, остальные сожгли дом ее бабушки. Позже уголья и обгоревшие бревна убрали, но фундамент цел до сих пор — стоит, как мрачное напоминание, в восточной части поместья.
— Я… я не знал… я н…не имел в виду…
— Я знаю, — уже спокойно ответил Мэтью и взмахнул рукой. — Я и сам не слишком-то задумывался обо всем этом, пока не оказался в Америке. Я слышал, как здешний народ называет Троттер ведьмой, но думал, что это связано с ее несомненным даром очаровывать людей. Но когда я узнал о двух семьях, которые, насколько я понял, ненавидели друг друга на протяжении более чем ста лет, и узнал, почему, — с тех пор это слово для меня хуже проклятия. Ведь эта ненависть привела к гибели, якобы случайной, сына из одной семьи и несчастью дочери из другой семьи. Они полюбили друг друга. А кончилось все тем, что одна превратилась в озлобленную старую деву, а другой был убит. И все это произошло из-за слова «ведьма». А озлобленная старая дева — это дочь дяди Альваро.
— О! О! Н. неужели?.. Прости меня, М…Мэтью. Теперь я п…понимаю, почему ты так остро в…в…воспринял… Б…б…будь уверен, я больше никогда не назову Тро…Троттер этим словом. Наверное, я в…вообще никогда больше не буду п…произносить его.
Мэтью сделал глубокий вдох и покачал низко опущенной головой.
— Наверное, иногда я кажусь тебе странным, Джон, странным и даже немного ненормальным, но жизнь в Америке изменила мою точку зрения на все и вся. Там все так… так первобытно, так грубо, даже жестоко… и это находит какой-то отзвук во мне. Впервые покидая Англию, я чувствовал себя способным противостоять кому угодно — простому ли человеку, джентльмену ли. Ну, что касается джентльменов — вернее, тех, кого там называют джентльменами — с ними сладить не так уж сложно: они ничем не отличаются от наших. Разве что несколько больше очерствели — ставки и риск у них выше. Но представь себе, что простой человек, самый обычный парень встает тебе поперек дороги и говорит: «Я ничем не хуже тебя». И говорит не столько словами, сколько взглядом, поступками, поведением. Вот это просто уничтожает тебя. Над тем, что ты ценишь и уважаешь, они смеются, они плюют на это — в буквальном смысле слова. Поначалу тебя тошнит, потому что там все плюют: неважно — кто, неважно — где, они все плюют. Жуют табак и плюют. Меня от этого зрелища несколько раз чуть не вырвало. Честное слово. — Мэтью улыбнулся и кивнул для пущей убедительности. — Потом, со временем, к этому привыкаешь. Приходится привыкать. И тебе самому уже хочется сделать то же самое, особенно когда куришь трубку. Великий Боже! — Он засмеялся и обнял Джона за плечи. — Похоже, я немножко увлекся, да? Америка, урок первый: от ведьм до плевков!
— Это было ин…ин…интересно. Я бы с у…удовольствием послушал тебя еще. Т…т…ты же так мало рассказывал мне о д…дяде: я даже н…не знаю, как он выглядит. Н…н…надеюсь только, что он н…не похож на б…б…бабушку. Ведь он ей брат т…только наполовину, да?
— Да, и будь уверен, что в Альваро Портезе нет ровным счетом ничего от нашей бабушки: разве только стремление всегда настаивать на своем. Но, в отличие от нее, он делает это гораздо более тактично. Ладно, мы поговорим о нем позже, а сейчас давай вернемся к делам сегодняшним, и к моему вечному камню преткновения, именуемому Троттер. Ты преуспел там, где я потерпел поражение. Задумываясь об этом, я делаю вывод, что тебе всегда удается воздействовать на нее лучше, чем мне. А теперь, мне кажется, было бы неплохо, если бы ты пошел на кухню и там пустил в ход свои чары — боюсь, сейчас все слуги обозлены на меня. Будь они хоть немного поумнее, то поняли бы, что я нанял дополнительную прислугу именно потому, что забочусь о них.
— Н…н…нет, н…неправда, — Джон шутливо толкнул Мэтью в плечо. — Ты сам з…з…знаешь, что неправда. Ты же с…сказал, что хочешь отметить событие д…достойно. Н…наверняка потребовал, чтобы они были в атласных штанах и гетрах.
— Нет: в шотландских кильтах, чтобы доставить удовольствие твоей будущей жене и ее бабушке. Ведь им это понравится, правда?
— О-о! — Джон запрокинул голову и счастливо рассмеялся.
Мэтью последовал его примеру. Все так же смеясь, они прошли через холл, взяли свои высокие шляпы и плащи и, выйдя из дома, направились к конюшне.
Несколькими минутами позже, наблюдая из окна, как братья скачут по подъездной аллее в сторону большой дороги, Тилли подумала: «До чего же разные у них характеры! Если бы Мэтью при рождении было дано хоть немного той доброты и мягкости, которые отличают Джона… А если наоборот? Что ж, лишняя порция уверенности в себе только помогла бы Джону в жизни, но только не слишком большая, чтобы он не стал таким, как Мэтью».
Таким, как Мэтью. А какой, собственно, он — Мэтью? Самоуверенный, высокомерный, напористый, давящий все и вся на своем пути, прямой, искренний, заботливый… несчастный… Но что это она стоит тут, размышляя о его характере? Неужели ей мало их многократных стычек. Само присутствие Мэтью с каждым днем все больше раздражало ее. Да еще этот завтрашний праздник… Он занимается его подготовкой с таким пылом, как будто речь идет о его собственной помолвке. Гм… А может, именно так оно и есть. Ну что ж, чем скорее, тем лучше. Тилли отвернулась от окна и отправилась по своим делам.
