— Нисколько в этом не сомневаюсь. Лучше нам держаться на расстоянии, Ким.
Боль внутри все росла. Пусть Марк говорит, что боится травмировать ее, когда она так уязвима, — на самом деле она просто ему не нужна, как и всем остальным.
— Давайте поедим, — предложила Ким. — Потом я позвоню Митчеллам и договорюсь о встрече.
Вот теперь действительно нужно уходить.
Два дня спустя Марк вставил в рамку фотографию Ким, где она была снята в день окончания школы, и украсил ею свой письменный стол. Фотографию пришлось брать с бою, поскольку Ким не желала, чтобы кто-нибудь видел, какой уродиной она была в семнадцать лет. Уродина! Обхватив рукой подбородок, Марк улыбался со смешанным чувством горечи и удовлетворения. На фотографии Ким была совсем юной, с короткой стрижкой, но и тогда уже могла свести с ума кого угодно!
Марк сцепил руки на затылке и откинулся в кресле, прислушиваясь к тишине дома. Ким съехала утром, когда он находился на работе. Марк был рад, что не присутствовал при этом.
Он в десятый раз за этот вечер повторил себе, что сделал все правильно. В жизни Ким сейчас трудная полоса, она очень чувствительна ко всему, и нечего добавлять ей сложностей. А это непременно случилось бы, останься она в его доме. Слишком сильно их влечет друг к другу. Марк прикрыл глаза. Ничего подобного он и вообразить не мог. В присутствии Ким он словно теряет рассудок, не может ничего делать, сжигаемый единственным желанием. И Ким, естественно, ждет от него больше, чем он может себе позволить. С этим нужно кончать.
Марк прошелся по своему новому кабинету. Если уж быть до конца откровенным, то есть и другая причина, заставившая его расстаться с Ким, только он боялся над ней задуматься. Причина эта — Мириам и его изменившееся отношение к ней.
Он очень надеялся, что каждая из них будет существовать для него как бы отдельно и он сможет любить их обеих. Но чем больше он узнавал о Ким, тем больше убеждался, что не может воспринимать Мириам вне связи с Ким.
Испытывать неприязнь к сестре ему совсем не хотелось. Других родственников у него не осталось. В них течет одна кровь, у них общие воспоминания — ферма, родители, пыль прерий, скудная еда и ночные мечтания под звездным небом.
Но последняя ее выходка уже ни в какие ворота не лезет. Мало того, что она поступила подло по отношению к Ким, но она использовала для этого его, Марка. Втоптала в грязь любовь и доверие, связывавшие их все эти годы. Когда Мириам поступала подобным образом с другими людьми, он оправдывал ее тем, что жизнь ее не балует и ей приходится любыми средствами держаться на плаву. Но теперь подобные оправдания не годились. Так цинично воспользоваться им, обмануть его, словно он случайный для нее человек!
Марк взял со стола фотографию, сделанную в день окончания им колледжа. Сердце словно сдавило. Какая жестокая ложь — сказать, что едет сюда, чтобы быть ближе к нему. Теперь он понимает Ким. Его ведь обманули так же ловко, как и ее.
Марк поставил фотографию на место, чувствуя, как начинает болеть голова. Несправедливо обвинять Ким в том, что он разочаровался в сестре, да он и не винит ее. И все-таки, если бы Ким здесь не появилась, Мириам осталась бы для него такой, какой была все эти годы.
Подсознательно он этим и руководствовался, когда искал Ким работу. Она для него теперь постоянное напоминание об обмане Мириам, а если ее не будет рядом, то и обмана как бы не было. Марк не был уверен, что ему удастся создать себе новую иллюзию, но очень к этому стремился.
Марк нашел в столе таблетку аспирина и собирался уже подняться, но зазвонил телефон.
— Привет, дружище.
— Боб? Чем порадуешь?
Боб был полон новостями. Вчера он посетил супружескую чету, приобретшую дом Мириам, и выяснил, что та оставила в доме несколько коробок, предназначенных, вероятно, к отсылке. Не зная, что это за коробки и почему их оставили в доме, новые жильцы открыли их.
— Им не понадобилось особых умственных усилий, чтобы сообразить, что вещи принадлежат какой-то девушке, — сказал Боб.
Последняя надежда рухнула, но выразилось это только в том, что Марк щелкнул шариковой ручкой.
— Коробки сейчас у меня. Супруги рады были от них избавиться. Переправить их тебе?
— Ммм… да, если не сложно. Ким, думаю, порадуется.
— Знал бы ты, чем эти коробки набиты! Одежда, какие-то грошовые украшения, старые куклы, дневники…
Марк не сомневался, что выражение «многозначительная пауза» придумано именно для того, чтобы охарактеризовать последовавшее за этим молчание.
— Ладно, клюнул, — сказал он наконец. — Что там в дневниках?
— Мать малышки сбежала, когда ей было три года.
— Новость устарела.
— Ладно. А как насчет того, что она работает с одиннадцати лет?
Щелканье прекратилось.
— Этого я не знал.
— А знал, что, когда ей было двенадцать, ей пригрозили однажды ножом и отняли имевшиеся у нее несчастные восемьдесят баксов?
Марк швырнул ручку на пол и разразился потоком ругательств.
— Где же околачивалась эта пьянь, ее батюшка?
— Известно где. Сидел в баре. Кстати, как ты отнесешься к тому, что коэффициент ее умственных способностей гораздо выше нормы?
Марк смотрел на фотографию Ким, и возмущение его все росло. Ну почему никто не позаботился развить то, что дала Ким природа?
— Очевидно, она хотела учиться дальше, — продолжил Боб, — но, между нами говоря, приятель, сестрица твоя — сука первостатейная. Девчушка не ноет по этому поводу, она вообще не ноет, но читать между строк я умею. Похоже, сестрица считает, что образование — вещь никчемная. Поэтому она заставляла ее работать и забирала все подчистую.
Марк не мог больше сидеть и начал мерить шагами комнату, насколько позволял ему телефонный провод.
— Ладно, кончили об этом. Высылай вещи.
На сегодняшний вечер с него достаточно.
— О вещах не волнуйся. Между прочим, твоя сестра во Флориде. Адрес дать?
— Конечно! — Марк поднял с пола ручку. — Как ты ее отыскал?
— Очень просто. Счет за грузовик. Кстати, если будешь звонить и подойдет мужик, это ее новый муж.
Марк зажмурился. Нет, злиться не стоит. Мириам проделывает это регулярно. Пора уже привыкнуть.
И все-таки он разозлился. Очень даже разозлился. Эта женщина способна думать только о себе.
Марк тяжело опустился в кресло и оперся лбом на руку. Он не хотел больше думать о Мириам.
И о Ким тоже. Он сделал для этой непрошеной гостьи все, что мог, и даже больше. Вник в ее проблемы, помог почувствовать себя независимой. Больше он за нее не отвечает. Да-да, не отвечает.
— Слушай, Боб, у меня еще одно поручение. У Ким есть мать. Не мог бы ты узнать о ней что-нибудь? Ким совсем одна сейчас, я подумал, может, мать заинтересуется дочерью, может, даже захочет помочь?
