– Я думаю, – Макс решил разрядить немного обстановку, – пришло время официально начать нашу встречу. Согласно протоколу, – он встал, – мне, как секретарю совет правления, необходимо вас всех представить.
Пару минут, пока Поляков соблюдал все формальности, я потратил на то, чтобы восстановить нормальное дыхание и успокоить разбушевавшиеся нервы. Мне нужна холодная голова и трезвый ум. Эмоции не помогут в моем деле, только рассудок и хорошая комбинация.
– Слово предоставляется генеральному директору и председателю совета директоров «Swan's Architecture», – Макс многозначительно посмотрел на меня. Его глаза говорили: «Только не теряй контроль. Сейчас, нам это будет только мешать».
– Данную строительную компанию основал и поднял на ноги мой отец, – начал я, чтобы растормошить собравшихся и заставить их взглянуть правде в глаза. – Вам всем прекрасно известно, что он завещал свое детище мне, как своему единственному сыну и наследнику. От этого факта вам никогда не избавиться, – перехватил недовольный взгляд дяди, – сколько бы вы ни старались. Контрольный пакет акций принадлежит мне…
– Это временное явление, – не выдержав, Юрий перебил меня. Его слова не могли остаться без должной реакции. Даже мне стало интересно, что он придумал, на этот раз. – Все может измениться в ближайшем будущем.
– Поясни, – наплевав на протокол, я заговорил с ним на простом и понятном языке. – Твои игры уже порядком успели мне надоесть. Если это очередная игра, то лучше не стоит ее начинать.
Довольная ухмылка расползлась по его лицу, глаза хищно засияли. Я, молча, ждал объяснений.
– Пользуясь своим правом, – дядя встал на ноги, уперев руки в зеркальную столешницу. Игорь заерзал на месте. Язык его тела говорил о том, что он явно встревожен чем-то. Мой братец не удобряет действий своего папаши? Это что-то новое. – Я требую провести новые выборы на пост генерального директора. Через полгода, когда проект «Mattia di Cara» будет успешно завершен. Смотри, – он снова улыбнулся, на этот раз более цинично, – дорогой племянничек, я даю тебе возможность продемонстрировать все свои умения, несмотря на то, что ты заморозил все мои счета. У тебя есть шанс продемонстрировать всем нам свою компетентность.
– Разве, – я сжал пальцы в кулак, но заставил себя говорить максимально спокойно, – работы на протяжении всех этих лет недостаточно? Кто все это время вас обеспечивал?! Благодаря кому вы имеете все это?
Никто не заговорил, но я не мог избавиться от чувства, что мне нанесли глубокое личное оскорбление. Мне следовало послушать свою темную сторону и переделать завещание в свою пользу. Если бы вычеркнул их всех, сейчас, все было бы по-другому.
– Твой отец, – объяснял Петр Ильич, на следующий день после похорон, – оставил все свое состояние тебе. Ты – его единственный наследник, но, – он протянул мне копию завещания, – так же, Владимир Андреевич указал ряд пожеланий. Скажу сразу, согласно законодательству Российской Федерации, их исполнение или неисполнение возлагается на наследователя. Ты сам решаешь, как поступить.
– И что это за пожелания? – моя голова соображала плохо, сказывалась бессонная ночь и несколько бокалов виски, выпитые в течение дня.
– Они касаются твоих дядей и Игоря, – Петр Ильич говорил медленно, разъясняя каждое слово. – Твой отец хотел, чтобы «Swan's Architecture» продолжила оставаться семейным бизнесом всех Лебедевых…
Чувствовал, как трещит голова. В ней словно кто-то монотонно стучал молотом о наковальню. Собственная сердобольность вывернулась мне боком.
– Ты слишком многое берешь на себя, мальчик мой, – Юрий развел руками.
– Не смей называть меня так! – рявкнул в ответ. Меня будто облили кипятком, который обжигал кожу, впитывался в мясо и проникал в кровь. – Давай уже начистоту. Ты бы не стал устраивать весь этот цирк, не имея джокера в рукаве. Раскрывайся! Мне надоела эта жалкая постановка.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Это была безмолвная баталия, в которой так и не удалось определить победителя. Время тянулось мучительно долго, но ни один из нас не собирался сдавать своих позиций.
– Ты ведь так гордишься тем, что владеешь контрольным пакетом акций, – дядя всегда умел подбирать слова. Его речь никогда не отличалась особой мягкостью. В нем не было ничего, что напоминало бы о нашем родстве. Я давно понял, что он меня ненавидит. Но, если раньше Юрий пытался скрывать свои истинные чувства или маскировал их под чем-то другим, то, сейчас, все было в высшей степени натуральным. – А, что, если это не так? Мне не стоит большого труда забрать у тебя двадцать процентов, и ты даже подумать не успеешь.
– Затеял очередную махинацию?
– Нет, – надменная улыбка засияла на его лице. Схватив со стола лист бумаги, он бросил его мне. – Все чисто и, самое главное, законно. Согласно этому документу, моя матушка, она же твоя бабушка Лидия Игнатьевна, передает мне всю свою долю в «Swan's Architecture».
Я смотрел на белый лист, а буквы прыгали перед глазами как в танце. В ушах зазвенело, дышать стало тяжело. Это был удар под дых. Ноги мои подкосились и я упал в кресло. Поляков выхватил у меня бумагу и принялся изучать ее содержимое.
– Как такое возможно, – слова давались мне с большим трудом, но я должен был узнать всю правду.
– Все просто, – Юрий посмотрел на меня так, словно разговаривал с умственно отсталым. – Для моего брата было важно, чтобы вся его семья не знала финансовых проблем. Он отписал своим родителям по десять процентов каждому, но после смерти твоего дедушки эти акции перешли к тебе на временное пользование. Так продолжалось бы всегда, только наш дорогой Димка не умеют ценить семью. Твоя бабушка поняла это и решила исправить свою ошибку. А теперь, – он щелкнул пальцами, привлекая к себе всеобщее внимание, – дорогой племянник, – наглец специально использовал это обращение, чтобы подсыпать соли в мою кровоточащую рану, – продемонстрируй свои глубокие познания в математике. Сколько там получается? Мои тридцать против твоих тридцати?
Мне уже нечего было сказать. В один миг вся моя многолетняя работа, весь мой труд оказался выброшенным в мусор. Правильно мне подсказывала интуиция. На сей раз он победил. Нужно быть круглым идиотом, чтобы не принять очевидного.
– Рано радуешься, Юрий Андреевич, – голос Полякова вывел меня из состояния транса. – Не забывай, что у меня тоже есть доля в «Swan's Architecture». Всего одна подпись, и Дмитрию будут принадлежать сорок пять процентов, так что, не в этот раз.
Речь Макса возымела действие на все присутствующих. Я смотрел на него с искренней благодарностью, но так и не смог вымолвить ни звука.
– Я продолжаю настаивать на новом голосовании, – встрепенулся Юрий, но уже не так уверенно. Его собственный яд обернулся против него же.
Мне было очень интересно, какую роль во всем этом он отвел своему сыну. Игорь ни разу не раскрыл рта и сидел с таким отсутствующим выражением лица, какого я никогда еще не замечал за ним. Этот парень, явно, что-то скрывает. Он не мог приехать в Москву только ради моральной поддержки для отца…
– Голосование будет через год, как и положено, – произнес я, глядя на него со всей ненавистью, какую только может испытывать человек, живущий под солнцем. – Ты ведь так долго ждал, чтобы свергнуть меня, подождешь еще немного.
– Будь, по-твоему, – короткий и лаконичный ответ. На этот раз, ему нечего было добавить, но ставить точку в этой истории было еще слишком рано. Он не сдастся, пока не уничтожит меня. В этом не могло быть никаких сомнений.
– Думаю, – продолжил друг, – на этом можно считать нашу встречу завершенной. И, – Макс встал, преградив путь Лебедеву старшему, – Юрий Андреевич, не советую вам снова использовать свои грязные методы. Научитесь играть честно.
– Меня не волнуют твои советы, – съязвил тот. – Тебя здесь, вообще, не должно быть.
– Но я, – Поляков не отставал, – все же, тут. Какая жалость, не так ли?
Когда все стали выходить из конференц-зала, ко мне подошел Игорь. Двоюродный брат выглядел уже не таким уверенным в себе, как утром, при нашей первой встрече. Он держал в руках свои солнцезащитные очки, барабаня по оправе большим пальцем.
