Напрасно разум пытался достучаться до сердца. Внутри меня будто боролись две противоречивые сущности. Каждая из них твердила свое и требовала подчиниться ей, но я не знала, которую следует слушать. Я запуталась. Все смешалось настолько, что вырваться из этой истории становится все сложнее.
То, что происходило со мной все последние дни, невозможно объяснить. Все эти голоса, ощущения, мысли. Они сводили с ума, но, одновременно с этим, населяли меня некой силой, которая помогала давать отпор демонам прошлого. Будто в моей беспроглядной ночи возник яркий свет маяка. Он, словно солнце, освещает мне путь и указывал направление. Впервые, за столько лет, я знала, куда и зачем иду.
– Катя, – неуверенно позвала девушку, замерев на пороге приёмной. Мне было неловко говорить с ней, задавать какие-то вопросы, пытаться выпытать информацию. – Как ты?
Я и представить себе не могла, что смогу найти столько прекрасных, добрых и отзывчивых людей в «Swan's Architecture». Мир, куда я ступала без каких-либо особых надежд, встретил меня таким радушием и теплотой, что и говорить боязно, вдруг все это сон. Катя, как Марина с Аленой, была предана компании всем сердцем и душой. Все они любили и уважали Лебедева. Это и заставляло меня сомневаться в собственных воспоминаниях. Вдруг, я ошибаюсь на его счет? А если той ночью все было не так однозначно, как я себе представляла? Возможно ли такое?
– Даже не знаю, – она подняла на меня большие светло-карие глаза. Под ними, как и раньше, были красные мешки. Они становились более заметными, когда Катя снимала свои очки. – Дмитрий Владимирович вышел из конференц-зала бледным, как привидение. Я его никогда раньше не видела таким...
– Может, – не знаю почему, но мне хотелось в это верить, – все еще наладится. У него же есть время, чтобы все исправить, найти выход.
Слова давались сами собой. Раньше ничего подобного со мной не случалось. Всегда приходилось тщательно подбирать нужные фразы, основательно продумать все, а сейчас... Сейчас мой язык жил независимо от головы.
– Будем надеяться, – Катя попыталась улыбнуться, на ее щеках появились две симметричные ямочки. Она стала похожа на совсем юную девочку. – Ладно, иди уже. Дмитрий Владимирович тебя ждёт.
Он меня ждёт. От этой мысли по спине пробежала нервная дрожь, пальцы сжались в кулаки. Я сделала шаг в сторону его кабинета. Затем, второй, третий. Расстояние все сокращалось, приближая очередную встречу лицом к лицу. Интересно, зачем он вызвал меня? Хочет что-то узнать по поводу переводов? Хотя, какая мне разница. Несмотря ни на что, он – мой непосредственный руководитель, я обязана вести себя как положено рядовому сотруднику «Swan's Architecture».
Подняв правую руку, постучала костяшками пальцев. Три раза, по старой привычке.
– Входите, – за дверью послышался его голос. Низкий, хранящий в себе некую тайну. Он навевал старые воспоминания, но, одновременно с этим, обещал нечто новое, незнакомое ранее. Словно за время, прошедшее с той ночи, голос Лебедева изменился, впрочем, как и он сам...
Я толкнула дверь и переступила порог кабинета. Комната была большой, светлой. Это обеспечивалось не только панорамными стенами, но и потолком (часть его была выполнена из стекла, что позволяло обеспечить приток естественного освещения). Интерьер был выполнен в стиле хай–тек: минимум мебели, светлые цвета (в основном, это были оттенки серого) и комфорт. Стол генерального директора был в центре, спиной к окну. Дмитрий сидел за своим рабочим местом, положив локти на чёрную поверхность столешницы и прижав подбородок к сцепленным перед собой пальцам. Его глаза, стальные, словно расплавленное серебро, смотрели на меня, длинные ресницы касались загорелой кожи. Этот взгляд приковал меня к месту, лишив дара речи. Я не могла ничего с собой поделать, как бы ни старалась.
– Мери, – он откликнулся назад и улыбнулся, обнажая стройные ряды белоснежных зубов, – проходите, присаживайтесь.
Он назвал меня по имени, и сердце в груди будто остановилось, стало трудно дышать. Не знаю, откуда во мне взялись силы, но я все же последовала его совету и, закрыв за собой дверь, подошла и села напротив. Кажется, не сделай я этого, мои ноги не выдержали и я бы упала. Здесь, в его кабинете, мне было не по себе. Словно попала в логово зверя и, позволила ловушке захлопнуться. Привычный страх начал просыпаться, в задворках сознания стали возникать прежние сомнения.
Смотрела на него огромными от ужаса глазами и не могла проронить ни звука. Язык прилип к небу, зубы склеились между собой. Только и делала, что нервно теребила ткань юбки, не замечая, что мну ее. Мне нужно было занять себя хоть чем-то, дабы не поддаваться панике.
– Как ваше самочувствие? Вы были у врача? – его вопросы загнали меня в тупик, заставив усомниться в собственном слухе. Сначала, даже не поверила, подумала – послышалась.
– Извините, – удивлённо переспросила. Хотела, чтобы он снова повторил свой вопрос.
– Ваше здоровье, – Лебедев подался вперёд, его глаза продолжали пристально изучать меня. Я испугалась, вдруг, он вспомнит. Что тогда будет? – Вы потеряли сознание, это не происходит на пустом месте.
Не послышалось. Он, действительно, интересуется моим самочувствием. Какая забота! Просто не верится. Только вот, он опоздал. Эти вопросы были уместны тогда, шесть с лишним лет назад. Какой смысл сейчас играть роль обеспокоенного благодетеля?
– Со мной все в порядке, благодарю вас, – я заставила себя выпрямить спину и посмотреть на него прямо, без тени страха. – Вы об этом хотели поговорить?
Сколько бы ни старалась, не могла избавиться от настороженных холодных ниток в голосе. Говорить с ним было выше моих сил, но я чувствовала в этом некую потребность. Это была игра на выживание с собственным страхом. Кто кого?
– Нет, – мужчина тяжело вздохнул. Кажется, он тоже чувствует мой враждебный настрой. Его взгляд вдруг изменился, в глубине серых глаз появился немой вопрос, прожигая меня насквозь. Я видела в нем интерес и любопытство. Лебедев словно пытался проникнуть в мои мысли и прочитать их, как открытую книгу. – Я хотел сообщить, что в пятницу вечером мы вылетаем во Францию. Начинается заключительный этап нашего проекта для «Mattia di Cara», нужно все проконтролировать. Как вы понимаете, сделать это без переводчика я не смогу.
Он говорил это так спокойно, будто сообщал мне о погодных изменениях, которые произойдут на неделе. Ему это казалось чем-то обыденным, не требующим особого внимания, а у меня внутри все сжалось от нервного напряжения. Так и хотелось поддаться истерике и засмеяться в голос.
«Я никуда с тобой не поеду, – взбунтовалась я. – Это невозможно. Этого просто не может быть!»
– Ты не можешь отказаться, деловые командировки – часть нашей работы. Ты обязана меня сопровождать, это прописано в твоем трудовом договоре.
Знакомый голос звучал так ясно и отчётливо, что мне стало не по себе. Пальцы нашли подлокотники кресла и сжали их.
– Вы что-то сказали? – с трудом выдавила из себя, заранее зная, что Лебедев молчал. Я уже всерьёз начала задумываться о том, чтобы записаться на приём к психотерапевту. Эти слуховые галлюцинации уже сводили с ума.
Мужчина нахмурился. Между его бровей залегли морщинки, взгляд изменился. Кажется, мой вопрос загнал его в тупик. Конечно, решил, будто я сумасшедшая. Чему здесь удивляться? Только, в его присутствии сохранять рассудок – это как ждать тропического ливня в пустыне Сахара. Бессмысленно и безнадёжно.
– Мери, вы хорошо себя чувствуете? – Лебедев встал и, обойдя стол, замер передо мной. Его огромная фигура застыла надо мной, словно скала. Он подавлял своей силой, лишал воли и здравого смысла.
Весь в чёрном, настоящий демон, вырвавшийся из пучины ада. От него веяло мощью и энергией, коими не обладала я. Запах дорогого парфюма окутывал завесой, образуя вокруг некое энергетическое облако. Он проникла в легкие, впитывался в мою кожу, прожигая ее.
Хотелось встать и броситься к двери. Бежать, как можно скорее, чтобы не допустить ошибок прошлого. Меня била нервная дрожь, сердце стучало где-то в горле.
