знать мои родинки…
Я теряюсь… В голову приходит гадкая мысль, что за этим ястребом скрывается мой муж. Только зачем ему все это?
"У меня не так много настолько близких знакомых. Вы что-то путаете…"
"Ты меня знаешь, но не знаешь, что это я))) И да, я вынужден пока говорить загадками…"
"Загадки я не люблю. Не пишите мне больше!"
Отправляю, хочу заблокировать его номер, но палец замирает над кнопкой, так ее и не нажав. Отбрасываю телефон. Загадочник хренов! Не хватало еще тебя на мою голову!
Смотрю на телефон, ответа нет. Послушался? Ну и отлично! У меня куча более жизненно-важных проблем, чтобы еще думать о загадочных незнакомцах! Все, пора собираться, ехать за сыном.
Приехав к тете, та сразу смекнула, что я не в порядке. И синяк на щеке заметила, хоть я и старалась скрыть его косметикой. Не обошлось без допроса. Пришлось делиться.
Собственно, от тети уже давно секретов нет. Если бы не она, меня и в живых бы уже не было, наверное. Я после родов у нее жила почти год. Сама бы не справилась. Тяжелые были роды, экстренное кесарево, воспаление. Я потом еще три недели в больнице валялась, а тетя за Даней смотрела. И сейчас мы вдоволь с ней наговорились, наплакались, только помочь она мне мало чем могла. Знала все козыри моего мужа и его любовницы. И крыть мне их было нечем.
Домой с сыном мы вернулись ближе к вечеру. Долго гуляли на площадке. Уже собирались заходить, когда у моего подъезда остановилась машина моего мужа. Сердце сразу заколотилось с неистовой силой. Что ему нужно?
Он заметил нас и присел рядом со мной на лавочке. И тут я замерла. Лицо его было жутким. Припухший нос заклеен пластырем, под глазами фиолетовые разводы.
"Твой муж уже словил ответочку" — тут же пронеслось у меня в голове.
— Что случилось?
— Не помню точно. Вчера наткнулся на меня какой-то больной прямо здесь, у твоего подъезда.
— Кто?
— Я не рассмотрел. По ходу грабитель. Он вытащил у меня телефон и деньги.
— Ты заявил в полицию?
— Нет. Но с этим разберутся другие люди. Он мог скинуть пустой бумажник, может найдешь? — хмурится Дементьев.
— Хорошо, — шокировано киваю.
— Я вчера немного перегнул, извини, — в тоне нет и намека на раскаяние. — Но в целом я серьезно. Хочу иногда общаться с Даниилом, — жестким тоном ставит меня в известность.
— Ты не интересовался им четыре года. Зачем тебе это сейчас?
— Я пересмотрел свои ценности, — звучит фальшиво.
— Я не буду его тебе отдавать. Общайтесь при мне.
— Это я решу! Ты забыла, я ведь могу его вообще забрать! — страх и горечь разливаются на языке.
— Ты слишком часто об этом напоминаешь.
— Вот и договорились. Сегодня я не в форме, но когда захочу его видеть, сообщу! И не зли меня больше.
Уходит, а меня опять трясет. Ребенок ему нужен, а сам даже не поздоровался с ним. Даня так завозился в песочнице с ребятами, что даже не заметил отца. А тому сегодня было не нужно. Что же происходит? А еще "защитник" этот. Дементьев, конечно, заслужил, но что этому ненормальному нужно взамен? От неизвестности становится еще страшнее.
Забираю Даню и скрываюсь в квартире. Здесь я тоже не могу чувствовать себя в безопасности, но другого убежища у меня просто нет.
Прошло десять дней. За это время я, похоже, свихнулся окончательно. Никогда не подумал бы, что могу заделаться сталкером, но факт налицо. За эти дни я полностью выучил график моей Синички. Я наблюдаю за ней каждую свободную минуту, особенно кайфую вечерами.
Около пяти вечера Яся забирает сына, они гуляют на площадке, а потом заходят домой. Это чистый кайф наблюдать за их играми дома, мальчуган до безобразия забавный. Ласковый с матерью, но шкодный. Похож на Ясю. И на Сашку похож.
Вот чего по-прежнему не могу понять, почему брат так относится к родному сыну? Саня конечно сволочной, но не настолько же. Неужели не любит совсем?
Я смотрю со стороны на Ясю с сыном и меня колбасит. Потому что теперь я хочу не только Синичку, я хочу кусочек этого семейного тепла. А сейчас я настоящий вор. Ворую их улыбки и кайфую от этого, наполняюсь изнутри чужим теплом, счастьем, уютом, в котором мне не место. Но я бы хотел больше всего на свете заслужить это право — быть рядом с ними, вписаться в эту картину. Чтобы Яся мельтешила на кухне, пока мы с Даней играем в домино. А потом все вместе сидели за столом и поедали домашний ужин. Чтобы я ловил их искрящиеся эмоции. Они вкусные, настоящие, их нельзя заказать в ресторане. Это чистый эксклюзив.
А сейчас я только смотрю на это блюдо со стороны, захлебываюсь тоской, одиночеством и пониманием, что пять лет назад я даже не попытался побороться за это счастье. Сбежал, как последний трус. А теперь получаю расплату в виде раскаяния, от которого никому не легче.
Синичка все также грустит вечерами. Мой номер она все же заблокировала. Теперь я не могу ей писать. Это удручает, но заставляет действовать более решительно. Выжидаю я потому, что все еще не могу понять, какую паутину плетет мой брат. А он точно что-то задумал. По моей просьбе пробил полкан и Сашку, и все его связи. Информация неутешительная. Дела на фирме Истомина идут из рук вон плохо. А братец мой тратит деньги быстрее банкомата. А еще у него точно есть большие долги. Любит Сашка карты, алкоголь и кое-что потяжелее. И с врачом тем у него какие-то темные дела. Что-то там неладно с этим благотворительным фондом. Только не пойму, что ему еще от Есении нужно? И так ее ободрали как липку. Как же ты влипла так, девочка? Спросить бы, да не у кого.
Хотя… Есть ведь тетя Женя…
Решение приходит само собой.
Утром я отправляюсь в соседний город по знакомому адресу. Захожу во двор, здесь мало что изменилось. Забор, который я поправлял когда-то, крепко стоит, правда, теперь другая сторона покосилась…
Стучу в дверь, открывать мне не торопятся. Стучу еще раз.
Щелкает замок, на пороге появляется недовольное лицо тети Жени. Ух, какая она может быть.
— Чем обязана? — гремит она. Глазами расстреливает меня и тут же хоронит.
— Здравствуйте, теть Жень. Поговорить хочу. Пустите на чай?
— Чего это? И какая я тебе теть Женя! Это только для родных, а
