для кровопиец, таких как ты, даже слов приличных нет. Чего хотел, говори и убирайся, Александр!
— А я не Александр, — решаю идти ва-банк.
— Совсем укурился? Последние мозги в карты просадил?
— Я вообще не курю, в отличие от моего брата. Меня Алексей зовут. Могу доказать, — достаю паспорт, протягиваю ей.
Смотрит долго. На паспорт, потом на меня.
— Проходи, — настороженно отступает в сторону, пропуская меня вперед.
В доме тоже мало что изменилось. Только игрушек добавилось. Раньше только куклы были, теперь же вижу в большой коробке машинки, конструктор, роботы.
Прохожу на кухню, сажусь за стол.
— Говори! — требует тетя Женя. — Откуда взялся и чего хочешь? Одного упыря на нашу голову мало, еще один нарисовался!
— Мы с вами были знакомы и раньше, но последние пять лет меня не было в этом городе.
— Интересно. Что-то я не припомню никакого Алексея.
— Да, тогда вы меня звали Сашей. А чаще Сашенькой.
— Так я звала одного лицемера, о чем потом очень жалела, — смотрит на меня пытливо.
— Так вы звали МЕНЯ. Дело в том, что когда Есения вернулась из Англии пять лет назад, настоящего Александра не было в стране. Брат очень просил меня подменить его на две недели, пока он не вернется с отдыха.
Далее вкратце рассказываю всю невеселую историю, заканчивая тем, что в ту последнюю ночь я так и не встретился с Есенией.
— Зато нашел доказательства того, что ночь она провела в постели Рената, — выдаю самую грязную и тяжелую для меня часть. — Ну и конечно взбесился, — сжимаю кулаки, потому что пенит до сих пор. — Мне тогда как раз контракт предложили в Сирии. Я не хотел, но когда все случилось так, как случилось, согласился. На следующий день я уехал. Ну, на этом почти и все.
— Почти все? Почти? — вскакивает тетя Женя. — Ты — паскуда похуже братца! — орет она, и еще больше шокирует тем, что замахивается кухонным полотенцем и ударяет несколько раз так, как будто у нее в руках хлыст. Я вскакиваю тоже, пытаюсь увернуться, но тетя Женя разошлась не на шутку. При этом она продолжает свои внушения.
— Уехал он! Обиделся! А девке жизнь испортил! Она ж поверила тебе, козлу! Полюбила! Замуж вслепую пошла! За тебя! Не за братца твоего прогнившего! Обиделся он, видите ли. Ренат ему какой-то померещился! А знаешь ли ты, сколько она потом слез пролила? Сколько я ее жить уговаривала? А детенка как мы сами поднимали, пока твой братец на морях прохлаждался со своей шалавой?
Я в шоке, хаваю все это дерьмо, сказать мне нечего. Хотел ты правды, жри! А тетя Женя замирает вдруг…
— Подожди! Значит, ты уехал после… а потом… и получается…, - складывает в голове какие-то пазлы. И выдает такое, от чего мне приходится рухнуть назад на стул:
— Получается, Данька твой? — тетя Женя тоже грузно опускается на диван, прикрывая глаза рукой.
— Как это мой? Вот тут вы точно путаете, — мотаю я головой.
— А чей же по-твоему? Скажи еще Рената! — гневно выдает тетка.
— А может и Рената! Кувыркались они знатно! — рычу я.
— Ну не знаю, кто там с кем кувыркался, но Данька то не на Рената похож, а на отца. Точнее, на тебя, паскуду проклятого! У вас же с Ясей было? Было! А вот с мужем после свадьбы ничего не было!
— Как это не было? — шепчу, не веря такому повороту.
— А вот так! В день свадьбы отцу ее плохо стало. Она потом около него неделю ночевала в больнице! А когда домой вернулась, застала там этого… с Агатой! Ну вот и все! После она ко мне приехала! К ублюдку этому больше не возвращалась! Жить не хотела. Если бы не Данька… не удержала бы я ее на этом свете, — всхлипывает тетя Женя.
— Но как же…, - в шоке перевариваю я информацию. Получается, Сашка ничего Есении про нашу подмену не сказал. Это ожидаемо, но я был уверен, что она сама догадается. Не догадалась, значит. Сашка воспользовался моим отъездом, а виноват в этом только один человек. Я.
Сам бросил любимую женщину в угаре обиды. Нет. Я не забыл о ее предательстве. Но сейчас почему-то начал сомневаться. Я ведь не видел лица Синички. Но как тогда там оказался ее сарафан?
Но даже если так, не заслужила Яся такого обмана. И это ты толкнул ее в эту яму. А еще Даня… Это вообще за гранью … Получается, ты не просто ее бросил, ты еще и сына оставил. А ведь я всегда отца за это винил. А сам оказался не лучше.
— Чего молчишь? — гневно спрашивает тетя Женя.
— Перевариваю…
— И как? Переварил? Можешь идти! Жить дальше со спокойной совестью. Раз пять лет не вспоминал, что натворил и бросил, то и сейчас не стоит.
— Вспоминал. Часто вспоминал. Если бы знал…, - и что бы сделал ты? Что исправил? Как же горит внутри…
— Не верю, что не знал, — разочарованно смотрит тетка.
— Я знал о свадьбе брата. Знал о ребенке. Думал, все у них по-настоящему. Не хотел вмешиваться.
— А зачем вернулся сейчас?
— По делам в этот город приехал. Ясю случайно встретил. И как-то так все в душе всколыхнулось… Стал наблюдать за ней и понял, что ничего хорошего у них. Но я не думал, что настолько плохо…
— Насколько плохо, ты даже не представляешь.
— Почему они не разведутся?
— А потому…, - и начинает тетя рассказ про наследство, и все Сашкины выходки. Волосы у меня начинают на затылке шевелиться. Он всегда был не сахар, но опуститься до таких вещей… Давно мы уже перестали с братом быть близкими, но сейчас понимаю, что превратились в настоящих врагов! Он моих женщину и сына себе присвоил, чтобы за их счет жить припеваючи. Кровь их пить и держать в страхе! А я это позволил. Точнее, сам ему и вручил. Но теперь я прозрел… Пора восстанавливать справедливость…
Телефон у тети Жени звонит. Она берет его со стола, на дисплее замечаю имя Есении.
— Не говорите ей ничего пока, — прошу я. Тетка кивает и принимает вызов.
А потом вскакивает она, и вскакиваю я. Потому что из трубки доносятся рыдания и сбивчивая речь Синички. Что-то случилось…
По обрывочным фразам, которые доносятся из телефона, четкой картины составить не могу. Но понимаю точно — что-то случилось с Данькой. Тетя Женя успокаивает Есению, убеждает, что все будет хорошо. Обещает приехать.
— Что? — требую напряженно, как только тетка заканчивает разговор.
— Данька в больнице, — выговаривает она, хмурясь.
— Что с
