что. Но как есть.
— Угу, — Люда поджимает губы, пытаясь скрыть улыбку. — Просто отец ребёнка и просто друг. А корриду с кулачными боями они просто так мечтают устроить. Я вот даже начинаю волноваться за Аслана. Арбитрам частенько прилетает…
— Люда!
Она, улыбнувшись, уносит поднос с бутербродами в гостиную, а я подхватываю графин с соком и иду за ней. Мужчины тоже возвращаются.
— Аслан позаботился о празднике не только тортом, — говорит Семён, ставя на стол бутылку водки. — Думаю, немного не повредит. Василина, неси рюмки, не в бокалы же винные лить.
Хрустнув пробкой, он отвинчивает крышку и разливает в рюмки, которые я приношу из кухни и ставлю на стол.
— Марио? — спрашивает, замерев над его рюмкой.
— Я предпочитаю сангрию или ликёр, и никогда не пробовал русской водки, — недоверчиво смотрит Кортес на горлышко бутылки.
— Есть вино, — влезаю в разговор. — Ничего хорошего нет в этой водке, поверь. Она горькая и крепкая.
— Для настоящих мужиков, — подмигивает Семён. — Это тебе не сладенькое пойло.
Мне хочется одёрнуть его. Зачем брать Кортеса на слабо? Но Люда предупреждающе сжимает мою руку под столом.
— Почему бы не попробовать, раз в России это так ценят, подвигает Марио свою рюмку.
— Да, часть национальных традиций. А когда приезжаешь в гости, традиции нужно уважать. Правда, Аслан? — Семён подмигивает мужу Люды, а тот нейтрально пожимает плечами. Вроде бы как держит нейтралитет, но я чувствую, что по факту он выбрал сторону Семёна.
— У меня тост. — Семён поднимает рюмку выше и смотрит на меня. Выдерживает небольшую паузу, будто собирается с мыслями. — Василина, я никогда не думал, что в жизни может быть что-то столь ценное, как ребёнок. Знал, но не думал, что настолько. Ты подарила мне дочь, эту невероятную принцессу, эти бешенные эмоции, что связаны с отцовством. То, что дало мне толчок изменить свою жизнь, пойти по своему пути, ощутить его важность и его ценность.
Сначала, когда он только начинает говорить, я чувствую смущение, а потом… это не передать словами. Когда вникаю в суть сказанного. На какое-то мгновение даже забываю, что вокруг нас есть кто-то ещё, что ситуация щекотливая, и я будто на гвоздях сижу.
— Настя — мой человек. Не только по крови. Сто процентов. Спасибо за неё, и с днём рождения!
Мужчины поднимают рюмки, мы с Людой бокалы, раздаётся громкий звон и поздравления. Краем глаза я замечаю, какой взгляд бросает Марио на Семёна. Напряжённый, острый, с вызовом. И получает в ответ такой же. Это мгновенная, короткая стычка, но у меня от неё мороз по коже.
А дальше Марио, по примеру Семёна и Аслана, переворачивает и залпом глотает водку. Моментально краснеет и закашливается.
— ¡Jesús! (Иисус!) — хрипит задушено и начинает кашлять.
— Ну что же ты так! — подначивает Семён и пару раз ощутимо хлопает Кортеса по спине. — Дыши, мой испанский друг, водка это тебе не сладкая сангрия. А лучше закуси. Вот, смотри, бутерброд с красной икрой. Пробовал такую?
Марио качает головой, берёт бутерброд и откусывает кусок.
— Невероятно, — говорит, когда к нему возвращается такая возможность. — Я сколько раз бывал в России, но ни водку, ни икру не пробовал. В Испании их тоже продают, но как-то не пришлось.
— Это традиции нашего застолья, — влезает в разговор Люда, чтобы как-то разбавить этот перфоманс под названием “ты чужак, испанец”.
Спустя два часа Кортес по полной программе познаёт традиции русского застолья. Чтобы не раздражаться лишний раз, я ухожу на кухню, чтобы обновить напитки детям, смотрящим “Хорошего динозавра” в комнате Насти.
— Ты что-то без настроения, Адамовна, — Семён приносит пустые тарелки из детской.
— Зачем ты напоил Марио? — разворачиваюсь к нему и смотрю сердито. — Что за детский сад? Он же едва языком ворочает.
— Сложности интеграции, — пожимает плечами с абсолютно невинным видом. — Расслабься немного, ты слишком напряжена. Хочешь, массаж сделаю?
Кладёт мне руки на плечи и чуть сжимает.
— Прекрати, — сбрасываю его ладони, стараясь полностью игнорировать заструившееся под кожей тепло.
— Хорошо, — примирительно поднимает ладони.
Сам он, кстати, не пьян. Значит, действительно напоил Кортеса намерено.
— Пойду отправлю нашего заморского товарища на такси в отель, а то он невменяем совсем, а у нас тут детский праздник и куча чужих детишек. Не хотелось бы объясняться с их родителями, да?
Ухмыльнувшись, он забрасывает в рот карамельный орешек из вазы и выходит из кухни, оставляя у меня острое желание прибить его за вредность.
— Шапочку для плаванья взяла?
— Да. И розовую, и зелёную с цветочками, — загибает пальцы Настя.
— А купальник, мам?
— И купальник тоже. А ты всё сложила? Где твой рюкзачок?
Настя ставит на кровать свой рюкзак-медвежонка, расстёгивает и раскрывает шире, демонстрируя всё, что туда смогла впихнуть.
— Вот.
— Отлично, вроде бы всё взяли, — киваю и ещё раз просматриваю содержимое своей сумки.
Вроде бы всё необходимое положила. Да и едем мы ненадолго — на неделю всего. Семён купил путёвку в один из лучших санаториев Сочи. Насте периодически нужно санаторное лечение, как минимум несколько лет ещё, пока сустав не восстановится полностью.
Настя, конечно, расстроилась, что едем мы только вдвоём, а Семён лишь отвезёт нас на вокзал. Но мне так лучше. Одно дело видеть его два-три раза в неделю ненадолго, совсем другое — оказаться вместе на отдыхе.
Я всё ещё зла на него за то, что на дне рождения Насти напоил Марио. Бедного испанца рвало весь следующий день, а ему вечером было лететь. Пришлось просить Аслана дать контакт медсестры, чтобы поставила капельницу.
Разве это взрослый поступок? Семён ведь прекрасно знал, что будет с тем, кто раньше не особенно налегал на крепкие напитки, а уж тем более на водку. А сам пришёл на следующий день как ни в чём не бывало, ещё и подтрунивал, спрашивая, как там наш “испанский друг”.
— Всего неделя, зайка, и снова увидишь папу, — поправляю кудрявый хвостик, перехваченный на макушке цветной резинкой с вишенкой. — Ему нужно работать. Кстати! — смотрю на загоревшийся экран смартфона. — Он уже ждёт нас внизу. Давай быстрее, Стася, а то на поезд опоздаем.
Настя несётся обуваться, а я ещё раз проверяю,
