— Я ничего такого по отношению к твоему отцу не делала, — заявила Федра. — Его предложение явилось для меня полной неожиданностью.
— Еще бы, конечно. После того как ты строила ему глазки, опускала свои длинные реснички. А потом еще прошлась перед ним, покачивая бедрами. Вполне понятно, что старик не устоял.
Федра закусила губу от досады. Досады на себя, что не может ему достойно ответить. Но она не должна поддаваться на явные провокации.
— Что ты знаешь о моей походке? — усмехнулась она. — Ты меня не видел с тех пор, как я уехала в колледж. А это было ни много ни мало, как девять лет назад.
— А… — протянул он, казалось, немного обескураженно, но потом уверенно сказал: — Я прекрасно все помню.
Помнит? Он помнит, как она ходит, двигается, как смотрит, смеется, говорит? Удивительно, и верится с трудом. Вот у Федры память получше.
Взять, например, день отъезда. Ей восемнадцать лет, и она едет учиться. Упакованы три коричневых внушительных чемодана, которые мама накануне извлекла с чердака, и теперь они стоят перед дверью. Федра спустилась вниз, чувствуя себя очень красивой и взрослой в новом модном черном брючном костюме, и так и застыла на лестнице: неожиданно она услыхала громкие голоса, раздававшиеся из-за приоткрытой двери библиотеки.
— Я объяснил тебе, почему не пойду к Боланам. Это семейный банк, а я не хочу быть тебе обязанным, отец. Это моя мечта. Мое начинание, мой бизнес. Я работал в рекламе со дня окончания колледжа, поэтому прекрасно понимаю, что делаю. Не хочу, чтобы ты стоял за моей спиной.
Это конечно же говорит Айан, который как всегда ссорится с отцом, на этот раз из-за финансирования его рекламного агентства. Но он же предупреждал, что хочет заниматься бизнесом сам, как только получит образование. Так нет, теперь Чарльз Требэниан решил все взять под контроль и настаивает, чтобы Айан получил деньги на свое предприятие в лондонском банке Болана. Три поколения Требэнианов были директорами у Воланов. А раз так, то Айану просто предопределено воспользоваться услугами именно этого банка.
Федра, невольно услышавшая часть разговора, прекрасно понимала Айана и в глубине души поддерживала его. Только ей не хотелось, чтобы отец с сыном ссорились. Они с Айаном так давно не виделись, она ждала его приезда с нетерпением, и теперь когда он наконец здесь, то занят этим разговором… Да, атмосфера в доме накалялась с того момента, как молодой Требэниан переступил порог.
Чарльз, насколько Федра поняла, сразу же попробовал усмирить непокорного Айана, но, встретив неожиданный отпор со стороны сына и впервые осознав в полной мере, что тот не желает подчиниться его воле, принялся поминать недобрым словом его неудачную женитьбу на Рози Шарп. Этим он рассердил парня и растравил самого себя.
Бедной Рози уже три года как нет в живых, но Чарльз при каждом удобном случае стремится попрекнуть сына в том, каких глупостей тот может наделать, если все решает сам.
За дверью тем временем уже гремел сердитый голос старшего Требэниана:
— Ты не понимаешь, о чем толкуешь! Что ты знаешь о бизнесе? Можно подумать, что ты разбираешься во всех тонкостях. Если бы ты делал так, как я тебе велю, и стал бы работать в банке Болана, вместо того чтобы заниматься этой чепухой, какой-то дурацкой рекламой, то…
— Мы уже говорили с тобой об этом, отец, — резко оборвал его Айан. — И не раз.
— Знаю. Ты упрям как осел. Но если тебе хочется валять дурака, то делай это, по крайней мере, с хорошей финансовой поддержкой. Болан…
— Я не собираюсь иметь дело с Боланом.
— Нет, погоди…
Хлопнула дверь. Федра хотела было незаметно ретироваться, стала пятиться по ступенькам вверх, но…
— Федра? Ты что, подслушиваешь?
Она молчала, вцепившись в перила. Айан стоял прямо перед ней, засунув руки в карманы, и удивленно разглядывал ее.
— Вас слышно не то что всему дому, по всей округе, — сказала она. — Почему ты всегда ругаешься с ним, Айан? Он, конечно, очень властный, но ты мог бы быть немного более дипломатичным…
— Дипломатичным? Если под этим словом подразумевается быть угодливым…
— Нет, совсем не то. Но…
— Послушай, нечего тебе вмешиваться в такие дела, в которых ты ни черта не смыслишь. То, как я обращаюсь с отцом, — мое личное дело.
— Твое отношение к нему выражается в сплошном противостоянии.
— Приходится, — сердито нахмурившись, заметил Айан, потом окинул Федру оценивающим взглядом и сказал: — Что это ты так вырядилась? Очень сексапильно… Идешь куда-нибудь?
Он считает, что она выглядит сексапильно? Надо же! Федра смутилась и опустила глаза.
— Да, но не иду, а еду. Разве ты не знаешь? Уезжаю в Манчестер учиться в колледже. Вот спустилась, хотела попрощаться с твоим отцом.
— Тогда иди, прощайся. Я вовсе не хотел тебя спугнуть.
— Да нет, ничего.
Они помолчали немного. Федра чувствовала на себе пристальный взгляд Айана, и сердце ее замирало от тоски.
— А как ты поедешь в Манчестер?
— Сяду на поезд в Эксетере, — ответила она.
— А как ты доберешься до Эксетера?
Федра увидела, как его загорелая рука легла на перила рядом с ее подрагивающей рукой.
— Мистер Требэниан сказал, что закажет такси.
— Нечего ему беспокоиться. Я отвезу тебя.
— О, не надо, честное слово! — воскликнула Федра, слегка попятившись. — Ты же собирался остаться здесь до завтра, разве нет?
— Вообще-то мне надо ехать, но я пообещал твоей матери, что останусь до утра.
— Да, она говорила. Я рада, что ты сдержишь обещание и побудешь тут.
Айан поднял брови.
— Рада? Почему?
— Потому что ей будет нелегко. Ведь это впервые.
— Впервые — что? — не понял он.
Федра удрученно покачала головой. Ну как это он не понимает?
— Да ведь я еще никогда не уезжала из дому, — объяснила она. — Мама будет очень переживать за меня.
— А, понятно. Но ведь она не станет возражать, если я отвезу тебя на вокзал, правда? Так ей будет даже спокойнее.
В этом Федра была уверена, но все же ее мучили некоторые сомнения. Почему?
— Ну не знаю… — проговорила она, но придумать причину, чтобы отказаться, не могла. — Если тебя это не слишком затруднит…
— Совсем не затруднит. Тем более что таким образом я смогу избежать дальнейших разговоров про банк Волана, — сказал он и кивнул в сторону библиотеки.
Ах вот оно что! Айан ищет возможность улизнуть от отца и его наставлений.
— Ну давай, иди прощайся! — усмехнувшись сказал он, глядя на все еще растерянную Федру. — Не бойся, я не съем тебя по дороге на вокзал.
Тут уж она рассмеялась.
