Через год мачехе надоело ютиться в скромной двушке, а ещё через год они переехали в квартиру в новом районе. Я же осталась с бабушкой. Здесь была школа и… Игорь. Мы учились вместе с первого класса, но никогда особо не дружили. И только перейдя в девятый, на школьной линейке, я поймала на себе его пристальный взгляд, а потом и сама не заметила, как наша дружба переросла в нечто большее, чем простое общение. Мимолётные взгляды, пойманные врасплох, первые робкие прикосновения, от которых замирало сердце, и первый поцелуй – трепетный, неумелый и такой незабываемый.
Обо всём этом я думала, бесцельно глядя на мелькавший за окном пейзаж. Яркая зелень символизировала, что жизнь продолжается несмотря ни на что. Потом наступит осень, а за ней – зима.
– Не переживай, дочка. Всё образуется, – донеслись до меня слова таксиста, вырывая из грустных мыслей.
И только сейчас я заметила, что по-моему лицу текут слёзы. Мы как раз остановились на светофоре, и я поймала взгляд добрых глаз в зеркале заднего вида.
– Спасибо! – ответила с грустной усмешкой и посмотрела на свою спящую дочь. Провела, едва касаясь, по светлым белёсым бровкам. Почему-то мне так хотелось, чтобы она была похожа на Игоря, чтобы он осознал, какую совершил ошибку, отказавшись от неё, но пока я не видела ни одного сходства.
Несмотря на обеденное время, пробок на дорогах хватало, и я очень боялась, что моя малышка проснётся раньше времени. Бутылочка с водой у меня была, но успокоит ли она мою крикливую крошку, сказать трудно. А ещё я не знала, как на всё отреагирует ба.
Словно угадав мои мысли, зазвенел телефон, и на экране высветилось её имя.
– Да, бабуль. – Пришлось принять вызов и ответить бодро.
– Вас уже выписали? Ты дома? Когда я смогу видеть свою правнучку?
– Да, бабуль, нас уже выписали. А увидеть сможешь очень скоро, буквально минут через пять, – ответила я только на два вопроса из трёх.
– Я не поняла. А ты где? – строго спросила ба.
Её не проведёшь, она у меня улавливает малейшую интонацию в голосе.
– В такси, – попыталась отклониться от ответа, но поняла, что сморозила глупость.
Ну да, какое такси, если Игорь всегда привозил меня на своём внедорожнике.
– Где?! – переспросила бабуля.
– Мы на Перова. – Пришлось сделать вид, что я не заметила её интонации, и указать своё местоположение. – Скоро приедем.
– Хорошо. Жду, – ответила она спустя несколько мучительно долгих секунд.
Я через телефон чувствовала, как бабуля хмурит свои брови, но задавать лишних вопросов сейчас она не будет. Это не в её правилах.
– Ты только не волнуйся, пожалуйста. Всё хорошо, – попросила я, но связь уже прервалась.
Я глубоко вдохнула, набираясь сил. Нужно как-то взять себя в руки и не разреветься при бабуле. Лишние волнения ей совершенно ни к чему, а с неё станется встать на защиту единственной внучки. Помню, как она позвонила папе и пригрозила оттаскать за волосы мою мачеху, когда я на ту нажаловалась. Даже представить боюсь, какую казнь она может придумать для Игоря. А вот этого мне совершенно не нужно. Я не совсем понимала, почему у меня нет того враждебного чувства к Игорю. Ведь после его слов я должна его ненавидеть, а я не могу… Не получается.
Бабушка встречала меня у подъезда. Она поняла всё сразу, когда я сообщила, что еду на такси к ней. И это даже лучше – не будет ненужных вопросов и лишних междометий.
– Это всё? – поинтересовалась она у меня, когда таксист подал ей мою сумку.
Я молча кивнула.
– За машину рассчиталась?
– Да, всё в порядке, – вместо меня ответил мужчина и, пожелав моей крошке расти здоровенькой на радость маме и бабушке, а остальным – на зависть, уехал.
– Личико надо было накрыть, – проворчала ба.
Я ничего не ответила. Под пелёнкой жарко, а тонкий кружевной уголок остался в доме Игоря.
Оказавшись в родных стенах, смогла выдохнуть, положила дочку на бабушкину кровать и пошла мыть руки.
– Ты ела? – шёпотом кинула вдогонку ба.
– Завтракала, – ответила полуправду. Непонятный напиток, забелённый молоком, я выпила, а есть мне совершенно не хотелось.
Только бабуле этого не объяснишь, поэтому когда я умылась, меня ждал горячий чай, заваренный со смородиновым листом, бутерброды с домашним печёночным паштетом и свежая зелень.
– Попробуй, вчера вечером делала, когда с огородика приехала. Женя мне помогал, вот пришлось кормить на скорую руку. Больше готовить не стала, а сегодня тогда супчик сварю.
Я невольно улыбнулась, откусывая кусочек ржаного хлеба с нежнейшим паштетом. Дядя Женя – это сосед. Он уже давно даже не намекал, а звал ба замуж. Но бабуля каждый раз ему отказывала. Только её отказы нисколько не мешали настойчивому мужчине снова и снова приходить к ней и на помощь, и на чай. На самом деле они очень хорошо дружили, и я к нему настолько привыкла, что всегда считала их одним целым.
Я успела допить чай и рассказать, что произошло. Некоторое время на кухне царила тишина, разбавленная птичьими голосами и тиканьем старых механических часов.
– Не ожидала я такого от Игоря, конечно. – Тяжело вздохнула ба. – Ну да ладно. Не жили богато, нечего и начинать, – подытожила она.
– Бабуль, я не могу его ненавидеть, – призналась я родному человеку.
– И не надо. Бог ему судья. А ненависть сердце разъедать будет. Вон, у тебя сейчас есть на кого все свои чувства тратить.
Тихий звук, похожий на хныканье, раздался из комнаты.
– Господи! Проснулась наконец-то! – И ба вперёд меня выскочила из кухни. – Да ты ж моя, ягодка, – приговаривала она ласково. – Замотали тебя как куколку… Давай ручки потянем, вот так… Вот умничка! Ножки вытянем наши…
Бабушка сопровождала свои слова действиями, поглаживая свою правнучку. Я же стояла рядом и смотрела на них.
– Лиза, ну, чего стоишь? Сама паштет поела, а внучка моя голодная будет? Снимай с себя всё, вещи твои в шкафу так и лежат. Надень что-нибудь, а потом в стирку закинем. Нечего нам тут больничные микробы распространять, да? – снова засюсюкалась с правнучкой.
Вот же ба! Даже вещи мои не выбросила! Я достала свой халат и умчалась в ванную. Халат еле сошёлся на груди, но другого пока у меня не было.
Бабуля носила правнучку на руках, рассказывая ей что-то. Увидев меня, окинула строгим взглядом и покачала головой. То ли от моего внешнего вида, то ли ещё от чего.
– Корми, мать, ребёнка! И пора бы нам уже познакомиться.
Я взяла дочку на руки.
– Ба, я и сама не знаю, как назвать.
– Что значит: «не знаю»? Она что, безымянная до сих пор?
Вот как объяснить, что не до имени мне было. Мы с Игорем решили: родиться – тогда и назовём. Вместе.
Тупая боль царапнула сердце. Как такое могло случиться? Отмахнула тяжёлые вопросы, на которые у меня всё равно не было ответа.
– Лиза, ты пока кормишь, я к Жене схожу.
Это был, наверное, первый раз, когда бабушка сама собралась к своему соседу.
– Бабуль, а к дяде Жене зачем?
– Как зачем? Мебель кто двигать будет? Я не потяну, а тебе после родов нельзя. Как вернусь, чтобы имя было! Иначе сама Анастасьей назову.
Я задумалась.
Анастасия. Настя. Настюшка. Анастасия Игоревна.
Мне понравилось.
Пока кормила и занималась дочкой, пришла ба. Одна.
– Дяди Жени нет дома?
– Что? – Бабуля немного рассеянно покачала головой и отвела взгляд. – Он скоро приедет.
Дядя Женя, несмотря на свой возраст, ещё работал слесарем-ремонтником на кирпичном заводе и уходить на пенсию не собирался, хотя по вредности уже было можно. «Буду работать, пока не выгонят», – говорил он. А кто его выгонит, если руки золотые, и всё производство он знает с закрытыми глазами.
– Ба? – переспросила я, нахмурившись. – Говори, что вы задумали.
– Ничего мы не задумали! – Как-то скоро возмутилась ба. – А сделали то, что должны.
– Что вы сделали? – Я перефразировала свой вопрос.
– Я позвонила твоему Игорю.
– Ба! Ну зачем?! – застонала я.
